В логове булгарского змея

«А от Казани реки гора так высока, иже оком воззрети прикро: на ней же град стоит
и полаты царские, и мечети, зело высокие, муровчатые»
Сказания князя Курбского

Зима, может быть, не лучшее время для долгих пеших прогулок по Казани — все-таки холодновато. Но зато как красиво смотрится в это время казанский кремль! Его белокаменные стены кажутся естественным продолжением заснеженной земли, а синие купола и минареты — дорогой к лазурному небу. На фоне этого органического вплетения архитектуры в природу выделяется только один элемент — краснокирпичная башня Сююмбике . Но на то она и символ Казани, чтобы выделяться. К тому же башне этой есть чем гордиться. По углу наклона (отклонение шпиля от вертикали составляет почти 2 метра!) она пытается догнать знаменитую Пизанскую башню, а по количеству окутавших ее легенд она впереди Казани всей. Героиня этих легенд — последняя татарская царица Сююмбике, управлявшая государством с 1549 по 1551 год в качестве регентши при несовершеннолетнем сыне. Она, между прочим, дочь ногайского мурзы Юсуфа, от которого происходит знаменитая династия графов Юсуповых, среди которых, например, Николай Борисович Юсупов (1750–1831), один из владельцев усадьбы «Архангельское».

Казанский кремль вообще уникальная крепость, самая необычная из всех, что мне довелось увидеть в России . Может быть, как раз потому, что крепость эта не только русская, но и татарская, не только западная, но и восточная. Поэтому-то на территории кремля, за одними стенами, под одним небом, так прекрасно смотрятся вместе самая большая в Европе и, несомненно, одна из красивейших на Востоке, мечеть — Кул-Шариф и прекрасный образец русского православного храма — Благовещенский собор.

Змеиное царство на берегах Волги

В Казани повсюду змеи. Нет, по тротуарам они, конечно, не ползают, но их разинутые пасти и крылья (да-да, змеи тут крылатые) можно наблюдать на вывесках, на кованых решетках, на фасадах и флюгерах домов, на фонтанах и даже перед входом в метро. Когда-то Казань называли «змеиным царством», ведь с давних времен символом татарской столицы являлся василиск, он же крылатый змей или дракон. На гербе, утвержденном в 1781 году, так и значилось: «Змий черный под короною золотою, Казанскою, крылья красные». С тех пор герб особо сильно не изменился. У татарского «Змея Горыныча» есть имя — Зилант. А популярность его объясняется мифом о возникновении Казани.

Вообще таких мифов и легенд очень много. Все они отличаются деталями и действующими лицами, но одна подробность практически всегда остается неизменной. Когда-то местность, где сейчас стоит Казань, кишела змеями. Чтобы их изничтожить, позвали колдуна (по другим версиям это была «девица» или «сноха хана, известная своими чарованиями»), который с помощью ворожбы и огня очистил территорию от ползучих тварей. Однако благодаря наличию крыльев змеиному царю Зиланту удалось спастись. Он улетел на расположенную рядом гору Джилантау (Змеиная гора), откуда еще долго наводил ужас на только что основанное поселение булгар. Побороться со страшным змеем решился могущественный волшебник (или богатырь). И победил, при этом, правда, погибнув сам. С тех пор змей-дракон жителей Казани не беспокоит.

Секретарь багдадского посольства Ахмед ибн Фадлан, посетивший Волжскую Булгарию в 922 году, писал: «Я видел, что змей у них такое множество, что вот на ветке дерева, право же, накрутится десяток их и более…». А вот что сообщал в XIX веке казанский ученый Карл Федорович Фукс (1776–1846): «Во время вешнего разлива Волги неимоверное количество змей собирается на холмах.., и там они ждут солнечной теплоты. Мне случилось видеть этот феномен природы…». Ну и, напоследок, заявление протоиерея военных казанских церквей Платона Заринского (1830–1881), краеведа и историка: «И доселе местность по правому берегу Казанки… изобилует змеями, а равно и лес, прилегающий к этой местности». Выходит, легенда имеет под собой основание. А если так, может, и на другие казанские мифы стоит посмотреть повнимательнее? Например, поактивнее исследовать воды озера Кабан, где по легенде были спрятаны ханские сокровища?

По другую сторону «миллениума»

В 2005 году Казань отметила тысячелетие . Шумиха вокруг этого события была страшная: все СМИ наперебой освещали праздничные мероприятия. Это притом, что о реальном возрасте Казани споры идут до сих пор. Как бы то ни было, но столица Татарстана после столь масштабного праздника сильно изменилась. Большинство домов в историческом центре к 1000-летию отреставрировали, «причесали», приукрасили. А то и вовсе отстроили заново. Получился эдакий образцовый город, по которому очень приятно гулять не только казанцам, но и туристам, особенно, надо полагать, иностранным.

Но кое-где проглядывает и старая, «домиллениумная» Казань. На пешеходной, самой туристической, улице Баумана, например, до сих пор стоит полуразрушенное здание гостиницы «Казань» (оно же «Казанское подворье» или «дом Мельникова»), построенной еще в середине XIX века архитектором Фомой Ивановичем Петонди (1794–1874). Пусть глазницы окон пусты, пусть витиеватая ограда балконов проржавела насквозь, лепнина кое-где поотбилась, а бледно-зеленая краска на фасаде облупилась, это здание приковывает к себе взгляд, словно огромный, позеленевший от времени медный памятник. А ведь когда-то здесь останавливались Максим Горький , Владимир Маяковский, Алексей Толстой. А с одного из этих симпатичных угловых балкончиков в 1918 году «казанцев своей речью чаровал» (по словам Демьяна Бедного) Лев Троцкий.

Да, за парадной Казанью прячется совсем другой город. Стоит лишь отойти немного в сторону, заглянуть в переулочек, и вдруг нет-нет, да и увидишь старинный покосившийся домик с бабушкой-старушкой в окне и сонным котом на подоконнике. Или посмотрит на тебя печальными глазами-окнами, полными осколков-слез, симпатичный маленький особнячок, заброшенный, разрушенный, доживающий свои последние деньки. А ведь многие из этих забытых домов — настоящие памятники архитектуры и истории...

А вот еще одна достопримечательность, которую «казанский миллениум» почему-то обошел стороной — храм-памятник русским воинам, погибшим при взятии Казани (архитектор Николай Федорович Алферов, 1813–1823 годы). Сооружение, между тем, очень интересное. Во-первых, выглядит оно крайне необычно для православного храма — это небольшая усеченная пирамида, в которую с четырех сторон вмонтированы античные портики. Во-вторых, оригинально расположение храма-памятника на малюсеньком острове на Казанке. Он «как будто вырастает из воды», пишет Николай Кириллович Баженов (1804–1848), побывавший здесь в 1846 году, и «как бы плавает среди широкой водной равнины» по свидетельству Николая Павловича Загоскина (1895 год). До середины XX века курган с храмом становился «островком» только во время ежегодных широких разливов Казанки, а после постройки Куйбышевского водохранилища в 1950-х годах превратился уже в настоящий остров, оторванный от берега. Отсюда, кстати, открывается отличный вид на Кремль.

Ну и, в-третьих, стоит этот памятник как раз на том самом месте, где в 1552 году по велению Ивана Грозного похоронили в братской могиле несколько тысяч павших при взятии Казани воинов. Под храмом есть склеп, где «в непроницаемом мраке стоит гробница, заключающая в себе человеческие кости. Эти кости, начинаясь от гробницы и беспрерывно продолжаясь под памятником, наполняют землю во все измерения», как писал Баженов. Ходили слухи, что здесь, среди останков воинов, покоятся мощи казанских великомучеников Иоанна, Петра и Стефана. В советское время посчитали, что храм «не представляет из себя по характеру ценного памятника старины», посему решили его попросту разграбить. Очень жаль, что и сейчас это интересное во всех отношениях здание находится в плачевном состоянии, хотя редкие службы в кое-как восстановленной церкви с 2001 года и ведутся. А ведь когда-то толпы горожан собирались у красивого и величественного пирамидального храма во время торжественных крестных ходов…

«Братство» креста и полумесяца

Александр Дюма-отец , путешествовавший по России в 1858–1859 годах, писал: «Здесь церковь и мечеть соседствуют и являют пример такого братского дружества меж крестом и полумесяцем, какое, пожалуй, можно встретить только в Казани». Конечно, так было далеко не всегда. После прихода в Казань Ивана Грозного ислам подвергался гонениям: массово уничтожались мечети, мусульман изгоняли из города, принуждали к отказу от своей веры. Отношение к исламу поменялось только со времен Екатерины II , когда веротерпимость получила даже законодательное выражение.

Гуляя по городу, то любуешься совершенно потрясающей красоты храмом, то восхищаешься невероятным изяществом старинной мечети. Вот, например, Петропавловский собор (1723–1726 годы) на улице Мусы Джалиля, недалеко от кремля. Первое, что бросается в глаза — необычный, яркий, какой-то даже игрушечный декор. Благодаря множеству фасадных деталей с растительным орнаментом собор прозвали «каменными висячими садами Казани». Или, вот, Азимовская мечеть (1890 год) в Старотатарской слободе на улице Фаткуллина. Стройный, ажурный минарет и масса изящных украшений в восточном стиле (восьмилучевые звезды, выпуклые узоры в виде «сельджукской цепи», стрельчатые окна, «сталактиты») придают мечети какую-то воздушность и романтическое очарование.

Но, пожалуй, «братство» религий, причем не только ислама и христианства, нагляднее всего отразилось во Вселенском храме, недавно построенном на месте обыкновенного деревенского дома в селе Старое Аракчино вблизи Казани. Автор этого Храма всех религий (объединяет 16 разных религиозных течений, прошлых, настоящих и будущих), ставшего уже одной из казанских достопримечательностей, — Ильдар Ханов, известный татарский целитель, а по профессии художник. «Я, наверное, «человек мира»: во всех религиях нахожу нечто близкое и не вижу противоречий между ними», — говорит Ханов. Его храм — яркий, красивый, с массой всевозможных куполов, флюгеров, мозаичных ниш, цветных витражей (все это Ханов строил своими руками и на свои средства) — наглядное воплощение его давней мечты, «создания первого очага объединения людей вокруг единого Господа». При этом, по словам Ханова, «это не религиозный храм, а храм культуры и истины», где автор хочет создать некий культурно-философский центр с обсерваторией, компьютерным залом, библиотекой, органным залом, школой рисования, йоги и т.д.

К идее Ильдара Ханова можно относиться по-разному. Но оригинальности и необычности его творению точно не занимать. И потом, такая достопримечательность только усиливает и без того громкую славу Казани как уникального многоконфессионального центра, где разные религии не просто уживаются друг с другом, но сохраняют мирные и дружественные отношения.