Священные озёра лопарей

На холодном Кольском полуострове , за Северным полярным кругом, там, где летом солнце не заходит за горизонт, а лишь скрывается за соседней горой, есть места, что зовутся русской Лапландией . Здесь, среди подковы горного массива, за которым закрепилось название Ловозёрские тундры, прячется священное озеро саамов — Сейдъявр, или Сейдозеро. Туда, захватив рюкзаки, палатки и прочий туристический инвентарь, отправились одним летним днем я и еще трое искателей романтики походной жизни.

Озерца; болота, покрытые ковром мхов; невысокие холмы; чахлые березы и ели — типичный северный пейзаж виден через окно рейсового автобуса, на котором мы добирались от железнодорожной станции города Оленегорск до поселка Ревда у самого подножия Ловозёрских тундр. Отсюда, не самым популярным маршрутом (варианты маршрутов можно посмотреть здесь), чуть обогнув Ловозёрские тундры, поднявшись по долине реки Тавайок и спустившись потом вдоль ручья Мурнуай, мы отправились к Сейдозеру.

Наш путь вначале пролегал вдоль железной дороги, по которой когда-то возили руду с местных рудников. Теперь от нее на большом участке остались только шпалы. Справа из-за деревьев проглядывает огромное Умбозеро и горы Хибины за ним. Слева, совсем рядом — склоны Ловозёрских тундр.

А тем временем над головой уже вьются тучи комаров . Эти насекомые станут постоянным нашим спутником на все две недели, да таким назойливым, что носа из накомарника показать невозможно...

Река Тавайок берет начало от одноименного перевала между вершинами Сенгисчорр и Тавайок, протекает по неширокой пологой долине и впадает в Умбозеро. Названия напоминают финские, не правда ли? Дело в том, что большинство местных топонимов — саамского происхождения. Саамы, или лопари — малый народ, проживающий на севере Норвегии , Швеции , Финляндии и в России — в Карелии и на Кольском полуострове. Саамский язык входит в финно-угорскую группу.

Окончание -йок в местных топонимах означает «река», -уай — «ручей». Питаемые снежниками в горах, реки и ручьи могут быть практически одинаковыми по ширине и скорости течения, а где-то ручей и вовсе окажется больше реки. Предположим, на одном склоне зимой намело мало снега, а весной он растаял очень быстро, и теперь шумная горная река — всего лишь ручей. Саамские названия озер оканчиваются на -явр, но в названиях на картах преобладает дословный перевод -озеро. В этом горном массиве нет острых пиков, поэтому и названия гор и оканчиваются в основном на –чорр — «гора с плоской вершиной» и –пахк — «гора с округлой вершиной».

Ловозёрские тундры — горы совсем невысокие, немногим выше тысячи метров, но тем не менее такая характерная для гор черта, как частая и порой абсолютно неожиданная смена погоды, присутствует и здесь. С утра не предвещавшее неприятностей солнце и чистое небо, казалось, давали по мере подъема на Сенгисчорр надежду беспрепятственно полюбоваться на окрестности. Но не тут-то было: на полпути горы накрыло плотными облаками. В этом молочном тумане ничего бы не стоило потерять дорогу, проложенную вездеходами почти к перевалу Северный Тавайок, не будь она размечена двухметровыми металлическими трубами-вешками. По мере спуска с Сенгисчорр к перевалу облака превратились в мелкий холодный дождь. Но даже непогода не помешала отметить потрясающую красоту истока ручья Мурнуай, который течёт практически с перевала. Питаемые обширным снежником, множество водопадов по каменным ступеням стекают в небольшое озеро с кристальной чистоты лазурной водой.

Дело уже идет к вечеру, а дождь не думает прекращаться; всем холодно, мокро, и вода хлюпает в ботинках. Чем больше промокаешь и замерзаешь, тем меньше обращаешь внимание на окрестности, лишь бы дойти до стоянки, где можно переодеться в сухую одежду и согреться. И только уже отогревшись и вновь обретя более позитивный взгляд на окружающий мир, замечаешь, как же красиво вокруг. Серые скалы, белые и зеленые проплешины ягеля и других мхов, корявые карликовые березы. По краям долины — высокие обрывы, откуда во время дождя низвергаются десятки водопадов. Внизу уже виднеется светлое пятно Сейдозера, а выше светлыми нитками на фоне темных камней шумят водопады Мурнуая и его приток. Низкие тучи добавляют несколько мрачных штрихов в общую картину, но, пожалуй, лишь подчеркивают красоту северного пейзажа.

Холодный дождь не прекратился ни ночью, ни на следующий день. Пару раз откуда-то с обрывов по краям долины с шумом осыпались камни, заставив нас испугаться и выскочить из палатки. Как будто мы рассердили Старика Куйву, и не хочет он пускать нас к священному озеру. Сказание о происхождении Куйвы — самая известная из множества саамских легенд, окружающих Сейдозеро. Её записал со слов местной жительницы исследователь Ловозёрских тундр академик Александр Евгеньевич Ферсман (1883–1945):

«Так вот слушай. Это было давно-давно, когда меня еще не было, не было и Василия Васильевича, что пасет оленей на Малом озере; не было и старика Архипова на Монче-губе; очень давно это было. Нашли на нашу землю чужие люди, сказывали, шветы, а мы лопь были, как лопь — голая, без оружия, даже без дробников, и ножи-то не у всех были. Да и драться мы не хотели. Но шветы стали отбирать быков и важенок, заняли наши рыбьи места, понастроили загонов и лемм — некуда стало лопи деться; и вот собрались старики и стали думать, как изгнать швета; а он крепкий был такой, большой, с ружьями огнестрельными. Посоветовались, поспорили и решили пойти все вместе против него, отобрать наших оленей и снова сесть на Сейтъявр и Умбозеро.

И пошли они настоящей войной — кто с дробником, кто просто с ножом, пошли все на шветов, а швет был сильный и не боялся лопи. Сначала он хитростью заманил на Сейтъявр нашу лопь и стал ее там крошить. Направо ударит — так не было десяти наших, и каплями крови забрызгали все горы, тундры да хибины; налево ударит — так снова не было десяти наших, и снова капли крови лопской разбрызгались по тундрам.

Ты ведь знаешь, сам мне показывал, такой красный камень в горах — это ведь и есть та самая кровь лопская, кровь старых саамов. Но осерчали наши старики, как увидели, что швет стал крошить их, спрятались в тальнике, пособрались с силами и все сразу обложили со всех сторон швета; он туда-сюда — никуда ему прохода нет, ни к Сейтъявру спуститься, ни на тундру вылезти; так он и застыл на скале, что над озером висит. Ты когда будешь на Сейтъявре, сам увидишь великана Куйву — это и есть тот швет, что наши саами распластали на камне, наши старики, когда войной на него пошли. Так он там и остался, Куйва проклятый, а наши старики снова завладели быками и важенками, снова сели на рыбьи места и стали промышлять...

Только вот красные капли саамской крови остались на тундрах; всех их не соберешь, много их пролили наши старики, пока Куйву осилили...»

Другая версия легенды о происхождении Куйвы — сказание о гибели Чудэ-Чуэрива, зафиксированное Владимиром Юльевичем Визе (1886–1954). Когда пришел на Ловозеро со своей дружиной «чудский начальник Чудэ-Чуэрив», лопари упросили своих духов создать шторм на Ловозере, и вся дружина чудская утонула. В живых остался только Чудэ-Чуэрив и его повар. Они успели добраться до Мотки-губы, где Чудэ-Чуэрива ранили и взяли в плен. Повар же бежал, «как щука по Сейдъявръйоку в Сейдозеро» добрался до устья Чивруая, где и окаменел. «Оттого и гора, которая стоит на том месте, называется Павратчорр», — гласит легенда. Плененный Чудэ-Чуэрив некоторое время жил среди лопарей и в знак примирения надел саамскую обувь — каньгу, «а когда состарился, пошел в тундру, да там и остался камнем. Еще до сих пор стоит он на том же самом месте, поэтому и тундра называется Куйвчорр».

Если взглянуть на карту Ловозёрских тундр, то обнаруживаешь, что предание неплохо ложится на нее. Места, где происходили описанные в легенде события, можно увидеть своими глазами.

Стоит лишь выйти к устью реки Эльморайок и западному берегу Сейдозера, как взгляд тут же падает на огромную темную фигуру на скале слева по ходу движения. Это и есть Старик Куйва. Лопари его чтили, избегали ругаться и громко кричать вблизи скалы, чтобы не разозлить Старика. Если стоит плохая погода, говорили, что Старик сердится. Высота Куйвы — около ста метров. Фигура напоминает человека, который замер в танце, раскинув руки. При желании на одной ноге можно даже рассмотреть ту самую каньгу, что по преданию носил Чудэ-Чуэрив после пленения лопарями.

И вот наконец мы добрались до жемчужины Кольского севера, как называл Сейдозеро академик Ферсман. У лопарей с давних времён такие уединенные водоемы считались священными. Есть еще несколько озер с таким названием, но ловозёрское — самое известное. Словом «сейд» саамы называют священные камни или пирамиды из камней, где обитают духи или души умерших нойдов-шаманов. Духам, живущим в сейдах, саамы поклонялись и приносили жертвы. Из-за недостаточного почитания дух мог покинуть сейд, и тогда он оставался навеки пустым. Долгое время только саамские шаманы и старейшины имели право появляться на священном озере, дабы не тревожить покой местных духов.

На западном берегу, левее (если стоять лицом к Сейдозеру) устья реки Эльморайок, все говорит о том, что мы вышли к весьма популярным у туристов местам. Протоптаны широкие тропинки, устроено большое количество стоянок, многие из которых заняты. Впервые за последние несколько дней мы встречаем столько людей. Отсюда начинается широкая утоптанная тропа, практически шоссе, как шутят некоторые туристы, вдоль всего северного берега Сейдозера и до самой Мотки-губы, что уже на Ловозере. Через речки и ручьи перекинуты толстые бревна, а кое-где даже мостики с перилами. На одной из стоянок у тропы стоит дань современных туристов языческому прошлому — двухметровый вытесанный из бревна идол.

Сейчас вокруг Сейдозера возобновил работу организованный еще в советские времена Государственный природный комплексный заказник «Сейдъявврь». Укомплектован штат егерей, у которых есть все полномочия по охране вверенной территории. На месте полуразрушенного домика, обозначенного на карте как Саррьлухткинд, на берегу Сейдозера стоит новенькая егерская избушка. Глядя на отсутствие мусора , прибранные туристические стоянки и вспоминая, какие неприглядные следы оставляют после себя туристы на Вуоксе и других озерах Карельского перешейка, я прихожу к мнению, что данные меры оказались эффективными. Кроме того, в соответствии с правилами заказника, по Сейдозеру запрещено ходить на плавсредствах; егеря за этим строго следят и пресекают попытки перетащить сюда катамараны или другие суда через перешеек из Ловозера .

С юго-востока над Сейдозером высится гора Нинчурт. По большому счёту, именно ей эти места обязаны ныне своей популярностью. Публикации в прессе о найденных здесь следах высокоразвитой цивилизации привлекли в этот регион множество искателей приключений. Привязывая свои находки к легендам и мифам, исследователи называют эту цивилизацию гиперборейской. Подливают масла в огонь и рассказы об аномальной энергетической зоне, которая якобы находится здесь. В конце XIX — начале XX века этим регионом заинтересовались сотрудники Института изучения мозга, и в 1921–1923 годах в район Ловозера отправилась экспедиция под руководством Александра Барченко (1881–1938), занимавшегося изучением паранормальных способностей человека. Участники экспедиции сделали вывод о существовании аномальных зон в районе Ловозёрских тундр, связав феномен с древней исчезнувшей цивилизацией.

Не буду пытаться опровергнуть результаты этих исследований: они придают этим краям некий ореол таинственности, а тайны всегда интереснее обыденных вещей… Возможно, огромные прямоугольные каменные плиты, замеченные нами на Нинчурте, и есть следы некой ушедшей цивилизации, но мы не сумели рассмотреть в них остатки обсерватории. Зато от сваренного из стальных труб геологического знака, венчающего вершину горы, нам открылся потрясающий вид на Сейдозеро от устья Эльморайока и до истока Сейдъяврйока, на Малую Сейду, на Ловозёрские тундры, на лесистый перешеек между Сейдозером и Ловозером с большой проплешиной болота и на само огромное Ловозеро.

«В Ловозерах практически не осталось настоящих саамских сейдов», — упомянул егерь в разговоре, когда мы добрались до его поста. — Даже самые большие — скорее всего, творчество студентов геофака или ещё какой молодежи». Так или иначе, пирамида из камней почти в два человеческих роста, стоящая на спуске с Нинчурта, независимо от того, является ли она наследием саамов или творением студентов, смотрится довольно эффектно.

На следующий день, закинув заметно полегчавшие рюкзаки на спины, мы быстро пересекли перешеек от Сейдозера до Ловозера — до Мотки-губы. Накануне был чудесный ясный вечер, а с утра вершины гор опять затянуло тучами; небо низкое и неприветливое. Может, Старик Куйва снова не рад — на сей раз нашему отъезду.

Путь от Сейдозера до Мотки — уже не тропа, а практически дорога с хорошими гатями через заболоченные участки, по которой легко может проехать егерский квадроцикл летом или снегоход зимой. На карте советских времен здесь, на берегу Ловозера, обозначен заброшенный поселок Мотка и домик телефониста, обслуживающего линию, которая тянулась вдоль восточного берега Ловозёрских тундр. Ни поселка, ни линии, ни домика уже давно нет. Зато не так давно в этом месте появился егерский пост на входе в заказник «Сейдъявврь» — дощатый чум и стальной шест, увенчанный оленьим рогом, у начала дороги к Сейдозеру. И здесь же стояла моторная лодка, которая увезла нас, пропахших лесом и дымом от костра, в поселок Ловозеро, назад к цивилизации…