Лангедокская колыбель альбигойской ереси

Подвиг Дамы Каракас

Современный Каркассон — совсем небольшой городок в провинции Лангедок-Руссильон (Languedoc-Roussillon), всего-то на 48 тыс. жителей. Первыми на этом месте обосновались вольски (Volques Tectosages) — одно из галльских (кельтских) племен Центральной Европы, которые и дали название этому месту. Во II веке до нашей эры сюда пришли римляне , и еще Плиний Старший упоминал его в своей «Естественной истории» как «Carcaso Volcarum Tectosage». В те времена Каркассон был заштатным оборонительным пунктом, но в IV–VI веках его значительно расширили и укрепили. Это было началом превращения Каркассона-крепости в Каркассон-город. С V по VIII века он был оплотом вестготов, а в 725 году его захватили вторгнувшиеся с Пиренейского полуострова сарацины.

О временах войны христиан с сарацинами есть несколько легенд, в том числе и о происхождении названия города. По одной из них, своим именем Каркассон обязан Даме Каркас — жене Балаака, арабского наместника. Во время похода против мавров Карл Великий (Carolus Magnus, Charlemagne, 747–814) подступил к стенам Каркассона и взял его в осаду, которая продлилась более пяти лет. К началу шестого года солдаты короля франков перебили почти весь гарнизон крепости, включая самого Балаака. Настал час проявить себя овдовевшей Даме Каркас. И она не ударила в грязь лицом ни перед памятью своего доблестного мужа, ни перед франкским королем. Сначала она приказала сделать чучела воинов и расставить их по стенам для создания иллюзии боеспособности гарнизона. Для полного введения противника в заблуждение Дама Каркас приказала тем немногим, кто остался в живых, перебегать от чучела к чучелу и стрелять из арбалетов.

Затем, узнав, что из еды в городе остались только свинья да мешок пшеницы, хитроумная женщина приказала накормить несчастное животное зерном и запустила его, как метательный снаряд, в лагерь осаждавших (можно, правда, предположить, что Каркас так распорядилась с продовольствием, потому что была мусульманкой и свинину не ела). Живот свиньи от удара о землю прорвался, и оттуда высыпалась отборная пшеница. Франки удивились такому расточительству, сделали вывод, что еды в Каркассоне «завались» и сняли осаду.

Правда, на этом история не закончилась. На радостях жители крепости принялись звонить во все колокола города. Отступающие франки услышали эти звуки, и оруженосец Карла Великого якобы сказал королю: «Carcas sonne!» («Каркас звонит!»). Но король только махнул рукой — так и появилось название города.

В реальности история имела другой финал: город был взят еще отцом Карла Великого Пипином Коротким (Pippinus Brevis, Pépin le Bref, 714–768) в 752 году, а вся история мусульманского владычества здесь длилась чуть более 25 лет и была менее драматичной, чем ее живописуют легенды. Что же касается более поздней истории города, то в ней мы находим поистине трагические события, к тому же значительно лучше подтвержденные документально. Речь, в первую очередь, идет, конечно, о катарах.

«Чистые» еретики

Катары (от греческого слова katharos — «чистый») исповедовали одно из самых интересных еретических учений, вокруг которого до сих пор идут научные, как, впрочем, и ненаучные споры. Другое, не менее известное именование секты — альбигойцы. Оно происходит от названия расположенного неподалеку от Каркассона города Альби. В 1165 году в одном из замков в окрестностях Альби состоялся крупный религиозный диспут между католиками и катарами. Как гласят хроники, победили в этом диспуте катары, что немало послужило для укрепления авторитета их секты и привлекло новых последователей.

По одной из версий, учение катаров возникло под влиянием ближневосточных религий, которые могли проникнуть сюда с купцами или крестоносцами , возвращавшимися из Святой Земли. В нем действительно можно найти отголоски манихейства и зороастризма. Катары считали, что истинный бог — творец невидимого, духовного мира. А тот материальный мир, в котором мы живем, был сотворен богом-неумехой, сатаной. Отсюда делался вывод о том, что католическая церковь служит дьяволу. Катары призывали от нее отречься, называя «великой блудницей» и «синагогой сатаны». Неудивительно, что альбигойцы получили широкую поддержку от феодалов, недовольных усилением влияния епископов и папы римского. Но такие ереси, получившие название дуалистических, преследовались церковью с особой жестокостью.

Катары также осуждали институт семьи и рождение детей вообще, поскольку для них плотских грех так и оставался плотским грехом, не важно был ли он совершен в браке или нет, отрицали частную собственность и выступали за всеобщую трудовую повинность. Кроме того, альбигойцы отвергали все церковные обряды, практикуя особое таинство «утешения» — consolamentum. Оно одновременно выполняло функции и крещения, и причащения, и соборования. Но главным его отличием от таинств католической церкви было отвержение идеи Преосуществления — превращения хлеба и вина в плоть и кровь Христову (ведь для катаров Христос, как истинный Бог, был нематериален).

Постепенно учение катар распространилась на весь юг Франции . Папа римский Иннокентий III (Innocens III, 1161–1216) безуспешно призывал их покаяться и вернуться в лоно церкви. В 1208 году лидер движения граф Раймон VI Тулузский (Raymond VI de Toulouse, 1156–1222) встретился в Сен-Жилле (Saint-Gilles) с папским легатом Пьером де Кастельно (Pierre de Castelnau, ум. 1208 ). Переговоры быстро перешли в перебранку и стороны расстались ни с чем. А на утро папского посланника нашли мертвым.

Эта смерть стала удачным предлогом, чтобы в следующем году Иннокентий III объявил крестовый поход против катаров. В историю он вошел под названием Альбигойских войн (1209–1229).

Альбигойский крестовый поход

В кампании участвовало около 500 тыс. крестоносцев — огромнейшая армия по тем временам. Они огнем и мечом прошлись по югу Франции, причем пострадали не только катары, но и добропорядочные католики, которым не повезло жить с отступниками в одних краях — карателям было недосуг разбираться, кого казнить. Именно к тем событиям относится знаменитая фраза аббата Арно Амори (Arnaud Amaury, ум.1225): «Режьте всех, Господь отличит своих».

В 1209 году крестоносцы под командованием Симона де Монфора (Simon IV de Montfort, 1165–1218) подошли к Каркассону. Предложение о сдаче, адресованное сеньору города виконту Раймону-Роже Транкавелю (Raimond-Roger Trencavel, 1185–1209), было отвергнуто. Но город не выдержал осады, которая длилась всего две недели — кончилась питьевая вода. Большинство защитников перебили, а сам виконт попал в плен и вскоре умер в заточении. Тех, кто не пожелал отказаться от своей веры, ждал костер. Немногим удалось разбежаться, но когда через несколько лет они вернулись в родные места, им запретили селиться в крепости. Пришлось обосноваться у её подножия — так у Каркассона появился Нижний город.

Что касается Альбигойских войн, то после взятия Каркассона они бушевали ещё несколько лет. Активная фаза завершилась только после падения в 1244 году замка Монсегюр (Montségur), бывшего в то время столицей катаров. С историей Монсегюра связана одна из самых мрачных страниц альбигойского похода. Командовавший обороной Пьер-Роже де Мирепуа (Pierre-Roger de Mirepoix, ум. 1244) предложил осаждавшим 15-дневное перемирие перед окончательной сдачей. Это время было потрачено на обсуждение катарами, понимавшими бессмысленность сопротивления, своей судьбы. Решение было страшным — 250 осажденных, среди которых были женщины, старики и дети, покончили жизнь самосожжением на огромном костре. Это место до сих пор носит название «Поле сожженных». Но, как пишут хронисты, жители Монсегюра шли к костру со светлыми лицами — огонь был их последним, самым настоящим «утешением», самым настоящим приобщением к истинному Богу. Они были твердо убеждены, что через некоторое время Всевышний примет их к себе навсегда.

Ересь альбигойцев оказалась достаточно живучей — церковь боролась с ней ещё сто лет после окончания крестового похода. Считается, что символическая точка в этом деле была поставлена в 1323 году. Тогда инквизиция сожгла главного катарского проповедника Гийома Белибаста (Guillaume Bélibaste, 1280–1323). Правда, некоторые положения из учения катаров, особенно отрицание церкви, были использованы Яном Гусом (Jan Hus, 1369–1415) и Мартином Лютером (Martin Luther, 1483–1546), и легли в основу Реформации XVI века . В общем, если говорить высоким штилем, учение катар пережило века. И Каркассон, слава богу, тоже, хотя с тех пор его несколько раз перестраивался.

Мирный Каркассон

Верхний, или Старый, город в Каркассоне расположен на холме над рекой Од. Его называют обычно «Сите». Он опоясан целыми двумя крепостными стенами общей протяженностью три километра, которые укрепляют 52 башни. Он-то и был свидетелем всех перипетий истории. А под холмом растекается Нижний город.

Внутренняя стена Сите более ранняя. В основном она была построена в XII веке. Затем, когда Каркассон отобрали у катаров, её не раз перестраивали. Но в ней до сих пор можно найти следы галло-римской кладки — в те времена крепость была построена из небольших камней, перемежаемых кирпичными поясами.

Внешнюю же стену Сите средневековым французам пришлось строить на чистом месте, уже без «помощи» галлов и римлян. Произошло это после победы над катарами, когда Каркассон стал центром одного из сенешальств (территории, управляемой королевским наместником). Эта стена не в последнюю очередь служила для обороны от жителей Нижнего города, которые далеко не всегда одобряли политику короля.

По первоначальному плану между двумя крепостными стенами Сите был сухой ров. Позднее его засыпали валом. Когда крепость потеряла свое значение и пришла в запустение, здесь обустроили свои лачуги бедняки, пока в середине XIX века власти города не произвели реставрацию цитадели. Теперь тут разбит бульвар, по которому гуляют туристы.

Современное Средневековье

Внутри стен верхней цитадели шумит настоящий средневековый город с его лавками и одетыми в старинные одежды горожанами. Все эти горожане давно работают в сфере обслуживания туристов, а лавки торгуют либо сувенирами, либо превращены в ресторанчики. Кстати, местные торговцы неназойливы и силком в лавки не затаскивают. При известном напряжении фантазии можно, побродив среди маленьких домиков, представить, как все это выглядело во времена катаров. Тем более, что изменилось действительно немного — даже автомобили тут не ездят.

Во время прогулки, если не слишком отвлекаться на магазины и еду, можно набрести на музей инквизиции. Это, конечно, чисто туристический аттракцион. На обозрение выставлены неплохие копии средневековых орудий пыток — испанского сапога, дыбы, гильотины (которая вообще была изобретена только в годы Великой Французской революции), кресел и стульев с шипами. А персонал наряжен в палачей и инквизиторов, очень похожих на ку-клукс-клановцев.

Меня же больше заинтересовал настоящий дом инквизиторов — он совсем неприметно прячется среди своих более молодых и наглых соседей. Это настоящая постройка XIII века, и здесь действительно с 1233 года размещался инквизиционный суд — значит, катаров, прочих еретиков и ведьм судили именно под этой крышей. До XIX века дом был соединен специальным ходом с Башней Правосудия, где хранился архив инквизиторов — власти сделали все, чтобы у блюстителей чистоты веры, не слишком-то популярных среди горожан, была возможность пореже появляться на улице…

Другая достопримечательность — средневековый пересохший колодец. Когда-то в цитадели Каркассона было два десятка колодцев, но до наших дней дошло всего несколько, а в свободном доступе лишь один — зато, как утверждают, самый древний. С ним, конечно же, связано несколько легенд. Например, рассказывают, что во времена нашествия Атиллы (Atilla, ум. 452) визиготы спрятали здесь сокровища Храма Соломона . Колодец несколько раз тщательно обыскивали, но безуспешно. Сейчас он входит во все туристические маршруты. Туристы обступают его (кстати, стенки колодца гораздо более новые — всего-то XIV век) и заглядывают внутрь, словно в надежде увидеть соломоново золото. Сокровище пока никто не нашел, скорее наоборот — в колодец все кидают евроценты и просто центы. Через пару веков, глядишь, действительно накопится солидная сумма.

Но больше всего в Старом городе впечатляет украшенная горгульями базилика Святого Назария и Святого Цельса (Saint-Nazaire et Saint-Celse Basillica). Она была построена в X–XI веках на фундаменте, оставшемся от времен Каролингов. 12 июня 1096 года базилика была освящена самим папой Урбаном II (Urban II, 1042–1099). Впрочем, с тех времен сохранилось немногое — крипта и несколько колонн со скульптурными рельефами. Неф с шестью пролетами датируется XII веком, а алтарная часть — XIII. Внутрь базилики стоит заглянуть — там есть симпатичные витражи, орган, усыпальницы и многочисленные статуи.

И, наконец, в глубине средневекового города скрывается ещё одна крепостная стена. Это феодальный замок рода Транкавелей, возведенный в XII веке. Позднее замок, конечно, перестраивался и до нас дошел в виде, отличном от первоначального. Зато некоторые его постройки основаны на древнеримских фундаментах I века до нашей эры.

Внутри графского замка — красивые башенки, стены и двор, крытые переходы и небольшой музей, тоже довольно любопытный. Здесь экспонируются надгробия с рыцарских захоронений, горгульи и даже средневековые дорожные распятия. Кстати, чтобы попасть внутрь замка, нужно купить билет, тогда как в саму крепость вход бесплатный.

Несколько любопытных достопримечательностей есть и в Нижнем городе, в который туристы попадают по массивному Старому мосту (Pont Vieux) XIV века. Расцвет Нижнего города пришелся на XVII–XVIII века, когда Старый город уже пришел в запустение.

К XVII–XVIII векам относятся несколько строений в Нижнем городе — например, часовня и здание коллегии иезуитов. Но есть и более древние — рынок, в центре которого когда-то стоял «позорный столб», суд сенешальства, несколько красивых частных особняков. А главное — собор Святого Михаила (Cathédrale Saint-Michel), построенный по распоряжению Короля-СолнцаЛюдовика XIV (Louis XIV le Grand, 1638–1715). Именно ему уступила почетное звание собора базилика из Старого города.

А потом «большая история» словно надолго забыла про эти места. Лишь в ХХ веке тут началось какое-то небольшое оживление: во время Первой мировой войны в Каркассоне содержались пленные немецкие офицеры, во Вторую мировую здесь находился немецкий штаб. И вдруг в послевоенные годы — в особенности, с появлением так называемого Нового религиозного движения (New Age movement) — интерес к дуалистическим христианским ересям стал быстро расти, и про город внезапно вспомнили. В Каркассоне снимались фильмы «Робин Гуд» («Robin Hood: Prince of Thieves», 1991) с Кевином Костнером (Kevin Costner) и «Жанна д’Арк» («The Story of Joan of Arc», 1999) Люка Бессона (Luc Besson). Его образом вдохновился Уолт Дисней (Walt Disney, 1901–1966), пожив некоторое время в одной из городских гостиниц, — он использовал характерные городские очертания в своих сказочных мультфильмах. Возможно, превращение в большой туристический аттракцион немного обидно для города с такой судьбой, но настоящие знатоки истории едут сюда не за этим.