Московские будни Антоши Чехонте

150-й день рождения Антона Павловича Чехова (1860–1904) Москва встречает вполне в духе классика, который терпеть не мог юбилеев. В старую столицу Российской империи будущий писатель приехал в 1879 году, девятнадцати лет от роду. В городе наберётся почти сотня адресов, по которым жил, работал или бывал в гостях Антон Павлович. Примерно половина из этих зданий сохранилась. Но только на трёх из них есть мемориальные доски с именем Чехова.

«А вот мрачные, давно не ремонтированные университетские ворота, — писал Чехов, — скучающий дворник в тулупе, метла, кучи снега… На свежего мальчика, приехавшего из провинции и воображающего, что храм науки — в самом деле храм, такие ворота не могут произвести здорового впечатления. Вообще ветхость университетских построек, мрачность коридоров, копоть стен, недостаток света, унылый вид ступеней, вешалок и скамей в истории русского пессимизма занимают одно из первых мест на ряду причин предрасполагающих…» (рассказ «Скучная история»).

Здесь студенты-медики анатомировали и делали свои первые операции. По оперативной хирургии профессор Николай Склифосовский (1836–1904) поставил Чехову «хорошо», по гинекологии — «отлично». Хорошим хирургом Антон Павлович не мог стать, так как его рукам недоставало нужной ловкости, зато он отличился в психиатрии и диагностике.

В 1882 году в «Москве» был напечатан первый серьёзный рассказ Чехова — «Барыня». Его успех окрылил Чехова, и он решил сочетать занятия медициной и литературой.

Единственный музей Чехова в Москве — двухэтажный коттедж доктора Корнеева, который сдал дом чеховскому семейству за 650 руб. в год. Здесь Антон Павлович прожил с 1886 года до отъезда на Сахалин в 1890-м. Дом «цвета либерального, то есть красного» Чеховы прозвали «комод». Здесь было сыровато: чтобы закурить, папиросу приходилось сушить над керосинкой.

Во времена Чехова здесь был недорогой татарский ресторан. Тут писатель играл с поэтами в бильярд и рассуждал о литературном сюжете: «Вот обратите внимание. Слева сидит пожилой, облезлый скрипач. Он рассеянно перевернул ноты и, видимо, сфальшивил. Я ничего не смыслю в бемолях, терциях и прочих крючкообразных существах, населяющих музыкальный мир. В данном случае я сужу по злому взгляду режиссера и по резким движениям палочки, направленной в сторону скрипача. Вот опять! Со скрипачом что-то случилось. Вы, как поэт, предполагаете, что он страдает за униженное искусство: божественного Моцарта преподносят, как приправу к кушаньям. Я думаю проще: у него зубная боль или сбежала жена. В довершение всяких бед, возможно, его сегодня же выгонят из оркестра. Дома — нужда, клопы, и когда он разучивает мелодии, под окном воет дворовая собака. Подставьте под свои наблюдения определенные величины, и вот вам готов рассказ или поэма, — это уж как вам бог на душу положит».

Здесь Чехов прожил два года после возвращения из путешествия, когда писал «Остров Сахалин» и знаменитые рассказы «Попрыгунья», «Дуэль», «Палата №6».

У собачника Чехова появились новые домашние животные: два цейлонских мангуста, купленные на обратном пути с Сахалина. Сначала Антон Павлович хвалил их качества… Но на поверку один мангуст оказался пальмовой кошкой. Этот зверь днём дремал, а ночью выползал из-под умывальника и кусал за ноги спящих гостей. Настоящий мангуст трепал за бороду отца Чехова, Павла Егоровича (1825–1898), и получил лестную кличку Сволочь. В конце концов его забрали в зоопарк. А пальмовую кошку пристукнул со страху полотёр, которого она укусила за палец. Правда, есть версия, что её тоже взяли в зоопарк, но документально этот факт не подтверждён.

Сюда, в Остроумовскую клинику, больного Чехова привезли из «Славянского базара». Чтобы утешить Чехова, к нему зашёл Лев Толстой (1828–1910). В больницу не пускали даже родственников, но Толстому пропуск не понадобился. «В клинике был у меня Лев Николаевич, с которым вели мы преинтересный разговор, преинтересный для меня, потому что я больше слушал, чем говорил. Говорили о бессмертии. Он признает бессмертие в кантовском вкусе; полагает, что все мы (люди и животные) будем жить в начале (разум, любовь), сущность и цели которого для нас составляют тайну. Мне же это начало или сила представляется в виде бесформенной студенистой массы, моё я — моя индивидуальность, моё сознание сольются с этой массой — такое бессмертие мне не нужно, я не понимаю его, и Лев Николаевич удивляется, что я не понимаю». Памятник Николаю Пирогову (1810–1881) перед входом в больницу уже стоял. Когда через семь лет гроб с телом Чехова понесут на Новодевичье кладбище, последняя остановка будет сделана именно около него.

Здесь 25 мая 1901 года Чехов и Ольга Книппер (1868–1959) обвенчались почти тайно, с участием только двух шаферов. Ольга Леонардовна вспоминала: «Я сама не знала до последнего дня, когда мы будем венчаться. Свадьба вышла преоригинальная… В церкви не было ни души… Мне ужасно странно сделалось, когда священник подошёл ко мне с Антоном и повёл нас обоих». Вечером новобрачные отправились в свадебное путешествие — на кумыс в Башкирию. По просьбе Чехова актёр МХТ Александр Вишневский устроил свадебный пир без участия «молодых».

В 1902 году здание перестроил и приспособил для театра друг Чехова, модный архитектор Фёдор Шехтель (1859–1926). Сам Чехов как пайщик МХТ обсуждал и утверждал проект фасада. Новый театр был великолепен не только снаружи. В нём были прекрасные актёрские уборные с электрическим освещением, чему не могла нарадоваться Ольга Леонардовна.

Чехов часто приходил сюда на репетиции. Особенно мучительно давалась ему постановка «Вишнёвого сада». Мало того, что её написание лишило умирающего автора последних сил, так еще цензоры сняли два монолога и надо было срочно придумывать новые. К тому же Константин Станиславский (1863–1938) прямо на репетиции безжалостно сокращал и переписывал текст. Потом он вспоминал, как Антон Павлович страдал, но безмолвно подчинялся. Много лет спустя Станиславский жалел о своих правках и признавался, что авторский вариант, наверное, был лучше.

Здесь Чехов снял квартиру, когда летом 1903 года приехал в Москву с корректурой своего последнего рассказа «Невеста». Это было счастливое время. Чехов уединился с женой и таксой Шнапом, и правил собрание своих сочинений. В этой же квартире Чехов жил зимой 1903–1904 годов. Сейчас к дому пристроен лифт, а для Чехова с его одышкой подъём по лестнице на третий этаж превращался в «подвиг великомученика». Квартиру, которая так нравилась, пришлось оставить. Почувствовав обострение туберкулеза, Антон Павлович летом 1904 года уехал в Германию . 15 июля писатель скончался в курортном городе Баденвайлер. В этом городе в 1908 году Чехову был установлен первый памятник.