Замок Шантильи находится к 60 км к северу от Парижа. В XVII–XVIII веках замок принадлежал представителям рода Конде, которые покровительствовали художникам, литераторам, коллекционировали произведения искусства. Шантильи является вторым музеем Франции после Лувра. Фото ():
В 1589 году на престол Франции взошел бесстрашный и бессовестный Генрих IV, Анри де Бурбон, король Наварры (Henry IV De Bourbon, 1553–1610). Одним из главных его сподвижников на протяжении всего кровавого извилистого пути к короне был двоюродный брат, Анри де Бурбон, принц де Конде (Henri I de Bourbon, Prince de Conde, 1552–1588). С этого времени почти четверть тысячелетия Бурбоны, прямые потомки легендарного короля-крестоносца Людовика Святого (Louis IX, St., 1214–1270), пребывали на троне. Ступенью ниже королей стояли . Старший сын главы этого дома из поколения в поколение носил многозначительный титул — герцог де Бурбон. Если бы прервалось потомство Генриха IV, следующим претендентом на корону становился Конде.
В 1685 году Луи де Конде, герцог де Бурбон (Louise-Francoise de Bourbon, Prince de Conde, 1668–1710), женился на Луизе Франсуазе де Нант (Louise Francoise de Nantes, 1673–1743). Это была внебрачная, но признанная официально дочь великого короля Людовика XIV также известного как «Король-Солнце» (Louis XIV Le Roi Soleil, 1668–1710) от мадам де Монтеспан (Франсуаза-Атенаис де Рошешуар-Мортемар, маркиза де Монтеспан, (Françoise de Rochechouart de Mortemart, Madame de Montespan, 1643–1709). Их старший сын, Луи Анри де Бурбон, седьмой герцог де Конде (Louis Henry de Bourbon, 1692–1740), с 1715 года возглавлял Регентский совет Франции. А с 1723 года на три года встал во главе правительства. Иными словами, век восемнадцатый для начинался блистательно. Никто не мог предположить, что в конце этого же века тысячелетнее королевство превратится в юную республику, а Конде окажутся на службе на другом конце света, у царя Московии.
Луи Жозеф де Бурбон (Louis Joseph de Bourbon, prince de Conde, 1736–1818), восьмой герцог и принц де Конде, возглавил Дом с 1740 года, четырех лет от роду. В восемнадцать он уже числился губернатором Бургундии. В двадцать — участвовал в Семилетней войне, в наивысшем чине — лейтенант-генерала, отличился в нескольких сражениях. В зрелые годы герцог Конде выступал за решительные реформы, пожалуй, мог считаться даже лидером оппозиции во Франции. В 1791 году, в самом начале революционной трагедии , семейство Конде покинуло Францию. Вскоре для всей роялистской эмиграции имя Конде стало словно священным знаменем. Братья казненного короля, Луи де Лилль, он же Людовик XVIII, король в изгнании (Людовик Станислав Ксаверий, граф Прованский, Louis-Stanislas-Xavier, 1755–1824, король Франции, Louis XVIII, 1814, 1815–1824) и граф д'Артуа (Comte d'Artois, будущий Карл X, Charles X, 1757–1836, король Франции в 1824–1830) — беспокоились и ревновали. В Вормсе возник корпус Конде — белая гвардия Франции. Подобного ополчения не было со времен крестовых походов: две трети корпуса составляли офицеры, потомки древнейших фамилий Франции. Три года корпус, которым командовал сам герцог, воевал вместе в составе австрийских войск против республиканцев. Осенью 1797 года, после тяжких поражений Вена решила избавиться от этого, опасного во всех отношениях, подразделения.
Тогда только что вступивший на трон Павел I пригласил весь корпус — в Россию . В конце ноября 1797 года пять полков Конде пришли в Волынскую губернию. Во Владимире-Волынском была развернута штаб-квартира старого герцога. Его сын, Луи-Анри-Жозеф, герцог де Бурбон, принц Конде (Louis Henri Joseph de Bourbon, prince de Conde, 1756–1830), и внук, Луи Антуан де Бурбон-Конде герцог Энгиенский (Louis-Antoine-Henri de Bourbon-Conde, duc d'Enghien, 1772–1804), последние Конде, обосновались в уездном Луцке, где прожили полтора года.
Сам герцог Конде выехал в Петербург . Там российской казной уже был выкуплен огромный дом графа Чернышева, на нем появилась надпись — «Отель Конде».
4 января 1797 года Император Павел I, уже через два месяца после восшествия на престол, осуществил свою мечту, еще детскую, сокровенную и сказочную: учредил в России великий приорат Ордена госпитальеров св. Иоанна Иерусалимского , пока еще католический. Возглавить его должен был безупречный рыцарь-католик, и непременно королевской крови. Для того и был призван Луи де Конде. Подумав, герцог принял предложение и стал великим приором госпитальеров России.
Но к лету 1798 года Павел I охладел к Конде. Неожиданно, как всегда. «После этого никто никогда не смог понять, что стало причиной того охлаждения, которое государь вскоре стал ему показывать» — писала графиня Головина. А в октябре Павел развернул воинственный напор России в противоположном направлении: отныне его союзником стал французский диктатор Бонапарт.
В январе 1800 года Павел приказал сообщить великому приору: в России бурбонских рыцарей больше не ждут. Корпус был распущен. В 1801 году герцог Конде официально был отчислен с российской службы и отбыл в Англию .
В марте 1804 года эскадрон французских драгун неожиданно пересек границу соседнего герцогства Баден и схватил мирно там проживавшего Луи Антуана де Бурбон-Конде, герцога Энгиенского. 21 марта 1804 года молодой принц был расстрелян. Почему это случилось — до сих пор идут споры. Сам Наполеон в разные годы по-разному истолковывал это событие. Так или иначе, младший Конде погиб, не оставив потомства.
В 1815 году окончательно была восстановлена во Франции власть короля. Конде вернулись на родину. Через три года, в 1818, после смерти отца Луи Анри Жозеф де Бурбон стал девятым герцогом Конде, последним представителем рода. Ему было шестьдесят два, и надежд на появление наследника не было. История Конде была окончена.
29 июля 1830 года в Париже снова взорвалась революция. Королевская резиденция в Тюильри была разгромлена, Карл Х бежал в Шербур.
В восемь утра 27 августа 1830 года обеспокоенные слуги взломали дверь в спальню последнего герцога де Конде, в замке Сент-Лё. Герцог был мёртв. Он висел в петле, скрученной из двух носовых платков, у окна, поджав ноги. Стоило ему разогнуть ноги — и он встал бы на пол.
Республика продержалась всего десять дней. С 9 августа на престол вступил Луи Филипп (Орлеанский) (Louis Philippe, 1773–1850, король в 1830–1848). Король приходился ближайшим родичем герцога-висельника, его прабабушкой была Луиза Элизабет де Конде (Louise Elisabeth de Conde (1693–1775). И гигантское наследство Дома Конде перешло к Орлеанам. По воле Луи Филиппа, его пятый сын, Анри-Эжен-Филипп-Луи д’Орлеан, герцог Омальский (Henri Eugene Philippe Emmanuel d'Orleans, Duke d'Aumale, 1822–1897), стал наследником угасшего дома. В 1840-х принц Анри лично принялся за составление «Истории Дома Конде». В 1845 году у него родился первый сын, Луи Филипп (Louis Philippe d'Orleans, Prince de Conde), при рождении ставший десятым герцогом де Конде. Но этот принц умер в 1866 году двадцати лет от роду. И прочие сыновья герцога Омальского — всего их было пятеро — умирали один за другим, в раннем детстве. Странно и тревожно оборвалась история Конде. И семья д’Орлеан д’Омаль, дерзнувшая принять это имя, тоже исчезла. Оккультисты говорили о проклятии, которое отныне тяготеет над всем, что соприкасается с именем Конде.
Но как раз в те самые годы стало известно, что прямые потомки Дома Конде все еще есть. В России.
Как-то, листая разваленный толстый том «Русской родословной книги» князя Лобанова-Ростовского, изданного в 1895 году, я неожиданно увидел имя Конде. Мельчайшим шрифтом, в самом низу страницы, в примечании к родословию вполне русского семейства Глинка.
В 1834 году действительный статский советник Дмитрий Григорьевич Глинка (1808–1883) — фигура в свое время видная, экономист и литератор, российский посол в Португалии — женился в Лиссабоне на девице старинного рода, голландского происхождения. Ее звали Юстина Кристина Бангеман ван Гюйгенс. И уже после брака посол выяснил, что жена его происходит от королей Франции. Ее прадед — Шарль принц де Конде граф де Шароле (Charles de Bourbon-Conde, Comte de Charolais, 1700—1760), младший сын герцога де Конде и внук короля Людовика XIV.
Шарль де Шароле в 1717 году, семнадцати лет от роду, бежал на войну с турками, в Далмацию. Он вступил в австрийские войска, оказался храбрым солдатом, пережил множество военных приключений. И, наконец, был произведен в генералы. Его единственная дочь, Шарлотта Маргарита (Charlotte-Marguerite Elisabeth de Conde-Charolais, 1754–1839), родилась в Вене в результате романа принца с замужней дамой. Но граф де Шароле добился для дочери прав законнорожденной. Австрийская дочь французского принца вышла в 1772 году замуж за графа Лёвендаля (François Xavier Joseph de Lowendal, Count de Lowendal, 1742–1808). Их дочь с мужем-голландцем переселилась в Португалию. Откуда кровь Конде перенеслась в Россию.
Старшая дочь посла и правнучки принца Конде, Юстина Дмитриевна Глинка (1844–1918) родилась в Лиссабоне. В России она воспитывалась при Дворе, стала фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны . Замужем Юстина Глинка-младшая так и не побывала, зато оставила который след в большой истории. В последней четверти XIX века она в основном жила в Париже и в Ницце. Там фрейлина погрузилась в изучение тайных наук, постоянно посещала Теософское Общество, участвовала в спиритических сеансах. И при том оставалась безусловно православной.
Около 1890 года некий француз, вроде бы журналист, близкий друг фрейлины, передал ей рукопись, содержащую проект заговора, направленного на разрушение всей христианской цивилизации. В общем, это был достаточно неуклюжий памфлет, где сами демоноподобные злодеи излагали свои зловещие планы. Сейчас этот текст известен под названием «Сионские протоколы».
В преклонные годы русская правнучка Конде разорилась и безвыездно проживала в своем имении, в Чернском уезде Тульской губернии. Умерла она в глубокой старости, в 1918 году. Ее брат, Николай Дмитриевич Глинка (1838—1884), камергер, секретарь российской миссии в Берне , затем консул во Франкфурте-на-Майне, скончался в возрасте сорока шести лет, в 1884 году. Его два сына, Иван и Григорий Глинки, служили в гвардейской кавалерии. Через них продолжилось российское потомство Конде-Бурбонов.
Происхождение русского потомства сеньориты Гюйгенс от Дома Конде сомнений не вызвало, хотя Глинки имени Шароле, будучи потомками по женской линии, не носили. Но было в России еще одно семейство, которое выводило себя от принцев крови Франции — напрямую и отрыто себе присвоило имя Конде.
В 1993 году автор этого текста некоторое время жил в Одессе и был так как-то зван в гости предводителем местного дворянского собрания, только что возникшего, — Михаилом Павловичем Ренгартеном. По паспорту он носил другую фамилию, самую обычную. А имя фон Ренгартен — это была девичья фамилия его бабушки — употреблял только на визитках. Это был высокий широкоплечий мужчина с черной еще эспаньолкой — невероятно молодо выглядевший, учитывая, что он был ветераном Второй мировой войны.
И вот, узнав о моих изысканиях, Михаил Павлович сообщил: что, насколько он помнит, бабушка ему говорила: их предок — сын принца Конде от законного брака. Родился первый барон Конде-Ренгартен в Германии , на Рейне, и потому получил немецкую фамилию.
Через несколько лет пришло время свести воедино результаты моих изысканий. На всякий случай я решил уточнить и версию «Конде-Ренгартен». В Москве живет Михаил Юрьевич Катин-Ярцев, признанный в Европе одним из лучших специалистов по германской генеалогии. Я отправился к нему и неожиданно услышал, что предание Ренгартенов — не фантазии бабушки одесского предводителя. Это давняя загадка, которая еще с XIX века волнует специалистов.
Михаил нырнул в недра компьютера. И через несколько минут извлек родословную Ренгартенов, на немецком языке, добытую им во время розысков в архивах прибалтийских стран. Я надеялся на мгновенное разрешение загадки. Но нет, дело еще больше запуталось.
У корней древа указан некий Георг Ренгартен, родившийся в 1765 году в местечке Бирзен, в нынешней Латвии , — торговец, арендатор имения Поровиц. Не более. Но в 1862 или 1863 году внуки купца Георга — двоюродные братья Генрих Георг Иванович Ренгартен и Алексей Петрович Ренгартен, отставные гвардейские офицеры и витебские помещики, добились утроения своей фамилии — Конде-Марквот-Ренгартен. С какой стати — не указано. Но какие-то доказательства они должны были предъявить. Ведавший этими делами Департамент Герольдии был достаточно строг. А ведь тут речь шла о бурбонской крови, которая текла в жилах правящих династий, то есть можно было высчитать и связь с Императорским Домом России.
Тем не менее братья Ренгартены получили право присоединить громоподобное имя. Вскоре, в 1864 году их третий брат, Иоганн Андреас Александер Конде-Марквот-Ренгартен, был осужден и отправлен в ссылку в Тобольскую губернию за участие в польском восстании. При известной мистической настроенности можно утверждать: роковая тень Конде коснулась и русского семейства — как только они осмелились на имя посягнуть.
В начале ХХ века было уже несколько семей, в паспортах которых значилось Конде-Марквот-Ренгартен. Они жили в Варшаве, в Плоцке, во Владивостоке, владели поместьями в Витебской и Виленской губерниях. В СССР им, разумеется, пришлось нелегко. Например, Валентин Дмитриевич Кондэ-Марквот-Ренгартен, уроженец Китая , заведовал автобазой Востсибторга в Иркутске. В 1937 году был арестован — несомненно, одной из причин этого была его слишком сложная фамилия — и осужден на пять лет. Так что и в ХХ веке опасно было носить имя Конде.
В советское время иностранные фамилии молчаливо осуждались, как и многосоставные. Живущие сейчас в Москве потомки этого загадочного рода тройную свою фамилию сократили, но оставили самую романтическую ее треть: просто — Конде.
Следует подчеркнуть, что только случайно я вычитал о королевском происхождении семьи Глинка и услышал фамильное предание Ренгартенов. Так что, возможно, есть в России и другие продолжения ветви Людовика Святого.
Читайте также в журнале «Вокруг Света»
