Оранжевые симпатии великороссов

Символ столетия

Англо-бурскую войну (1899–1902), первый вооруженный конфликт ХХ века, часто сравнивают с борьбой Давида и Голиафа. Сравнение само по себе поэтично, но неверно. Поединок двух библейских героев был вполне традиционен и по тактике, и по вооружению. А участники англо-бурской войны опробовали в полевых условиях целый ряд новых видов вооружения и тактических приёмов.

Здесь впервые применили шрапнель и бездымный порох, а также пулемёты , которые до этого никогда не использовались массово. Сомкнутые боевые порядки были окончательно заменены рассыпным строем. Буры изобрели и новые профили окопов и траншей, которые применяются и в некоторых современных армиях. Наконец, здесь впервые для маскировки был использован цвет хаки — красные мундиры англичан оказались идеальной мишенью.

Уникальна эта война и по силе всплеска по всему миру антибританских настроений. Цинизм и вооруженная гиперактивность английских политиков давно раздражали многих, в том числе и в европейских странах. В России эти настроения были особенно сильны: англичанам не простили позицию Британии во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Ведь именно благодаря премьеру Бенджамину Дизраэли (Benjamin Disraeli, Lord Beaconsfield, 1804–1881) русским войскам не дали взять Стамбул . В Великобритании развивалась русофобия, в России — англофобия. И хотя основным предметом споров империй оставалась Средняя Азия , русские пристально следили за политикой англичан, в том числе и в Южной Африке .

Лёгкое золото

Соперники британцев в той части света — Южно-Африканская Республика , более известная как Трансвааль («за [рекой] Ваалем»), и Оранжевое Свободное государство возникли в середине XIX века. Их основали буры (от нидерландского boeren — «крестьяне») — потомки голландских поселенцев, с XVII века живших на самом юге Африки в Капской колонии, название которой происходит от нидерландского Kaap de Goerde Hoop - «мыс Доброй Надежды». Однако в 1806 году её земли захватила Великобритания. Не желая жить при британской администрации, буры отправились на север, где основали свои государства. С тех пор и Трансвааль, и Оранжевая республика стали главным препятствием на пути реализации давней английской мечты — присоединения к империи всей Южной Африки.

В 1870-х годах бурские государства стали ещё более привлекательны для прожорливого английского льва. Там нашли крупнейшие в мире месторождения золота и алмазов . С тех пор поток старателей в эти края год от года только увеличивался. А пик золотой и алмазной лихорадки пришёлся на 1880-е. Среди тех, кому удалось поймать удачу и стать владельцем крупного рудника, преобладали англичане. И им очень не понравился большой налог на золотодобычу, который установил президент Трансвааля Пауль Крюгер (Stephanus Johannes Paulus Kruger, 1825–1904). Естественно, что золотые олигархи, как никто другой, желали распространения британской власти на бурские территории. В 1895 году они предприняли попытку переворота при поддержке британских колониальных войск. Однако удача была не на их стороне. Тем не менее обстановка накалялась: англичане стягивали войска. В этой ситуации Пауль Крюгер решил нанести превентивный удар. 9 октября 1899 года он предъявил ультиматум Британии, в котором требовал отвода экспедиционного корпуса от своих границ. Последовал отказ, и 12 октября буры перешли английские рубежи.

«Наши» буры

Надо сказать, что, если бы не англичане, России до буров не было никакого дела. Так, в 1886 году произошёл забавный случай. Верховный вождь южноафриканского племени пондо, живущего на границе с Трансваалем, послал Александру III (1845–1894) письмо. Так и написал на конверте: «Царю. Санкт-Петербург . Россия». В нём он просил взять пондо под покровительство России и защитить от англичан. Просьба осталась без ответа — в Петербурге тогда очень слабо представляли геополитическую ситуацию в том регионе.

К середине 1890-х ситуация изменилась. В Трансвааль стали отправлять русских горных инженеров для обмена опытом, который потом должен был послужить при модернизации приисков Урала и Сибири . С 1890-х в Южную Африку также устремились бежавшие от погромов и дискриминации российские евреи. Они бежали из России, но вовсе не обрывали с ней контактов, что также способствовало зарождению связей между Российской империей и далёким Трансваалем. К 1897 году там находилось 7–8 тыс. выходцев из России.

Внесли свою лепту и побывавшие в Южной Африке русские путешественники, которые с удивлением обнаружили сходство буров с русскими. Они подчёркивали их религиозность, патриархальность, спокойный характер и домовитость. Всё это способствовало сближению двух стран, и в 1898 году между Трансваалем и Россией были, наконец, установлены дипломатические отношения.

Забытая война

После начала войны симпатии россиян всецело были на стороне буров. Николай II (1868–1918), к примеру, 21 октября 1899 года писал своей сестре Ксении (1875–1960):

[…] я всецело поглощен войною Англии с Трансваалем; я ежедневно перечитываю все подробности в английских газетах от первой до последней строки и затем делюсь с другими за столом своими впечатлениями. […] Не могу не выразить моей радости по поводу только что подтвердившегося известия, полученного уже вчера, о том, что во время вылазки генерала White [Уайта] целых два английских батальона и горная батарея взяты бурами в плен!

Многие жители России, вероятно, не вполне понимали значение и характер англо-бурской войны, развернувшейся в далёкой и малоизвестной им Африке , но это вовсе не мешало их искреннему сочувствию бурам. Сейчас в России мало кто помнит о событиях тех лет, и редко кто знает об участии в этой войне наших соотечественников. Но в начале ХХ века англо-бурская война вызвала в России настоящий ажиотаж.

«За здравие президента Крюгера служат молебны, от оркестров, играющих в публичных местах, требуют „гимн буров“, который повторяется бесчисленное число раз», — писали в петербургском «Журнале для всех» в начале 1900 года. «Буры и все „бурское“ интересует теперь решительно все слои общества: и в великосветской гостиной, и в редакции газеты, и в лакейской, и даже в извощичьем трактире только и слышны разговоры о бурах и африканской войне», — говорилось в книжке «В помощь бурам!».

Издавалось огромное количество книг, альбомов, брошюр о войне — причём не только в Санкт-Петербурге и Москве , но и в Киеве , Варшаве и Тифлисе . В церквах собирали пожертвования в пользу буров, отправляли в Трансвааль иконы, грампластинки с записями русских стихов и песен; в них пелось о героических бурах, борющихся за независимость с не знающими меры британцами, захватившими полмира.

Ресторанам, трактирам и закусочным давали новые названия — «Претория», «Трансвааль». В честь буров называли и улицы русских городов. В харьковскую городскую управу поступали предложения назвать новые улицы Трансваальской, Жуберовской и Крюгеровской. События в Южной Африке оставили свой след и в театральной жизни России — одна из постановок в Московском городском манеже в феврале 1900 года называлась «На высотах Драконовых скал, или война буров с англичанами». В большом количестве появились игрушки — оловянные солдатики в виде южноафриканских соперников англичан. Печатались на отдельных листах картины, изображающие быт жителей Трансвааля или события текущей войны. И, конечно, карикатуры на Джона Буля — так пренебрежительно называли английского буржуа.

«О чём задумался, детина?»

В начале прошлого века было переведено и опубликовано с нотами множество гимнов и песен Трансвааля и Оранжевой республики. В не меньшем количестве появлялись и «бурские песни», сочинённые российскими авторами. Все они давно позабыты. В исторической памяти народа сохранилась только одна, появившаяся в первые недели войны — «Бур и его сыновья» на слова Глафиры Галиной (псевдоним Глафиры Эйнерлинг, 1873–1942). Где только ни пели её тогда — и в петербургских ресторанах, и в забытых богом сёлах, и на вокзалах. Её играли шарманки, патефоны и граммофоны:

Что интересно, став народной, песня изменилась почти до неузнаваемости и существовала во многих вариантах. В тексте Галиной не стало многих строф, в том числе и начальных строчек: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя…». Переложенная на русские реалии, она воскресла в годы революции. Пели её и в гражданскую войну. Пели по-разному: сибирские партизаны, например, со словами «Сибирь, Сибирь, страна моя». Узнать её можно и в стихах Владимира Маяковского (1893–1930).

Всем миром

Центром организации содействия бурским республикам стал Голландский комитет, главная задача которого заключалась в оказании помощи раненым патриотам. Его председатель, пастор голландской общины в Санкт-Петербурге Хендрик Гиллот (Hendrick Gillot) в октябре 1899 года призвал россиян к сбору средств для раненых защитников своей независимости. Комитет обратился к видным петербургским художникам, артистам, музыкантам, композиторам, писателям и общественным деятелям с просьбой прислать картины, автографы, рисунки — всё, что может иметь стоимость. Так появился альбом «Санкт-Петербург–Трансвааль» с репродукциями пожертвованных картин Ильи Репина (1844–1930), Николая Рериха (1874–1947), Константина Маковского (1846–1920) и других русских художников, с портретами и фотографиями артистов балета, оперы и драматических театров.

В Южную Африку также был послан отряд от Российского общества Красного Креста. А к ноябрю удалось собрать около семидесяти тысяч рублей, и эти пожертвования были направлены на организацию интернационального санитарного отряда на сорок коек под названием «Русско-голландский походный лазарет». В декабре общая сумма пожертвований уже превзошла сотню тысяч рублей, и госпиталь был обеспечен средствами на шесть месяцев. Врачи и сёстры милосердия сразу двинулись в путь: голландские — из Амстердама , русские — из Санкт-Петербурга.

Для российского читателя самые увлекательные эпизоды англо-бурской войны были связанны с рассказами об участии в военных действиях российских добровольцев. Да, не только деньгами да песнями поддерживали русские буров! Впрочем, кто только им не помогал: и голландцы, и немцы, и французы, и ирландцы — нации, симпатизирующие бурам или имеющие зуб на британцев.

Рассказы о том, с какой теплотой относились защитники Трансвааля к русским добровольцам, можно найти в «Воспоминаниях участника англо-бурской войны 1899–1900 годов» Евгения Августуса:

Бурам часто присылали полевой почтой из дома разные лакомства, сдобные пирожки, корзины с фруктами, и они никогда не забывали поделиться с нами. Вообще они к нам, русским, относились с большим вниманием и любезностью, чем к другим иностранцам.

Разведка не дремлет

Кандидат исторических наук Геннадий Шубин нашёл в петербургской газете «Новое время» интереснейшие автобиографические и аналитические статьи тайного российского наблюдателя на фронтах англо-бурской войны, писавшего под псевдонимом А. Вандам. По всей видимости, за этим именем скрывался поручик 117-го Ярославского пехотного полка Алексей Ефимович Едрихин (1867–1933). Он был отправлен на войну как рядовой доброволец. Однако его послужной список говорит о том, что поручик был разведчиком.

А. Вандам сообщает о тяжёлых фронтовых условиях, непривычных для русского человека:

Я уже писал, что мне, также как и другим иностранным офицерам, пришлось поступить в армию буров простым волонтёром. Месяц я провёл под Ледисмитом, участвуя 25 декабря (6 января) в атаке этого пункта. Приходилось нести службу во всех видах и при очень тяжёлых условиях. В ночь на встречу Нового года стоял часовым у поезда с боеприпасами. Спать приходилось хоть и в палатках, но на голой земле и не снимая даже сапогов; днём страшная жара при невероятном количестве мух, а ночью — ужасный холод. Благодаря этому я простудился, схватил лихорадку и очень опасное воспаление слюнных желез и языка, так что меня немедленно отправили в Преторию в госпиталь.

Особенное внимание таинственный корреспондент уделяет военному таланту буров. Для англичан их тактика стала полной неожиданностью — они сражались мелкими мобильными кавалерийскими отрядами и сумели сковать более 240 тыс. английских солдат, имея под ружьём не более 50 тыс. бойцов, а через год после начала войны и того меньше — 17 тыс. человек. А. Вандам пишет:

Тактика буров развивалась совершенно самостоятельно, под влиянием исключительных условий. Привыкнув подкарауливать дичь, действовать из засады, буры и на войне предпочитают оборону атаке. При приближении неприятеля они прежде всего пытаются устроить ему ловушку. Для этого занимается весьма растянутая позиция, состоящая обыкновенно из ряда холмов. Занятая позиция сейчас же укрепляется траншеями, причём траншеи состоят не из одного бруствера, идущего непрерывной каменной стеной по наружному гребню вершины, а из нескольких десятков коротких (на 5–10 человек) валиков, высотой около одного аршина, раскинутых по всей вершине горы.

Буры были отличными стрелками. Именно тогда у англичан появилась пословица «Третий не прикуривает». В темноте, давая прикурить первому, выдаёшь своё местоположение, второму — даёшь возможность буру прицелиться, прикуриваешь сам — бур стреляет.

В качестве атташе при начальнике санитарного отряда на юг Африки был послан и лейб-гвардии Волынского полка штабс-капитан Алексей Потапов. Правда, для этого ему формально пришлось уйти в запас и ехать в Трансвааль штатским человеком, будучи по сути неофициальным военным атташе.

Известно также, что в Трансвааль в качестве корреспондента нескольких столичных газет поехал подполковник в отставке Евгений Максимов. Однако он писал не только для прессы, но и, используя особый шифр, в Генеральный штаб. Максимов был тяжёло ранен и не смог принять участия в партизанских действиях. Незадолго до его отъезда домой буры присвоили ему за храбрость звание фехт-генерала (боевого генерала).

Неизвестные солдаты Южно-африканского фронта

Достоверно известны фамилии пятерых российских офицеров-добровольцев, погибших от ранений: морской офицер Б. фон Строльман, подпоручики Л. Покровский и И. Никитин, поручики И. Петров и С. Дуплов.

Но всё же — сколько именно российских добровольцев участвовало на стороне буров? Этот вопрос остаётся без ответа. В подсчетах, сделанных английскими и американскими военными корреспондентами, фигурирует число 225. Но об этих людях осталось не так много сведений. Основной источник — это отчёт, представленный военным атташе Василием Иосифовичем Гурко (1864–1937). Однако в нем названы только 25 фамилий добровольцев, в основном офицеров. Да и о них сведения крайне скудные — только фамилии (имена не названы), воинские звания (и те нередко перепутаны) и иногда наименования полков, в которых они служили в России. Это понятно: целью военного атташе был сбор сведений о новшествах военного искусства, сбором информации о добровольцах он, вероятно, себя не утруждал.

Кто же были эти 225 человек? Ряд исследователей полагают, к «русским» отнесли некоторых переселенцев, осевших в Трансваале ранее. Интересно, что часть папок с секретными документами, касающимися англо-бурской войны, были уничтожены в 1900 году по приказу военного министра, что наводит на подозрения, что тем самым пытались скрыть сведения о более активном участии русских офицеров в войне.

Жизнь в подарок

Удивительная история произошла с пленными бурами, сосланными на остров Цейлон , куда их везли на торговом транспортном корабле «Каталония». В ночь на новый 1901 год пятеро буров — Вилли Стейн (Willie Steyn), Джордж Стейтлер (George Steytler), его младший брат Лоу Стейтлер (Louw Steyler), Эрнст Хауснер (Ernst Hausner) и Пит Бота (Piet Botha) спустились по верёвке с борта судна, когда то встало на якорь в порту Коломбо, и попытались достичь вплавь стоящий в миле от них французский пароход, пренебрегая опасностью встречи с акулой. Но пароход они не достигли — тот снялся с якоря и уплыл.

На помощь несчастным пришёл экипаж российского корабля «Херсон», идущего в Одессу из Китая . При этом капитан парохода Остолопов ни разу даже и не взглянул на буров — если бы его спросили английские власти, то, не особо кривя душой, он мог ответить, что не видел их на борту. Беглецы были благополучно доставлены в Россию.

В этой истории есть что-то символичное. Россия, подобно капитану «Херсона», не могла открыто выступать союзником Трансвааля и Оранжевого государства, дабы не вступать в жёсткую конфронтацию с Великобританией. Но моральной поддержкой она тоже не ограничилась — нет-нет да и оказывала бурам посильную помощь.