Противопожарная радиоактивность | Телеграф

Как это ни печально, но в жизни за все приходится платить. Трудно найти какое-либо достижение современного прогресса, которое не имело бы оборотной стороны, негативно влияющей либо на человека, либо на окружающую среду, а зачастую на все в комплексе. Пожалуй, в первую очередь это касается использования высокоэффективных источников энергии.

Для многих стран «мирный атом» стал залогом экономического процветания, но когда он выходит из-под контроля и становится «немирным», его способность творить несчастья не знает аналогов.

«ВУРС» — даже звучит страшновато

Одной из первых промышленных катастроф, приведших к выбросу продуктов атомного деления в атмосферу (а за последние полвека по доступным данным таких было более полусотни на территории разных стран: Англии, Армении, Бельгии, Бразилии, Испании, Словакии, США, России, Украины, Франции и Японии), считается авария на канадской АЭС Чолк-Ривер (Chalk River) в штате Онтарио, случившаяся 12 декабря 1952 года.

Из-за технической ошибки работников станции начал плавиться реактор. Загрязнение окружающей среды оценивалось тысячами кюри (1 Ки = 3,7·10¹⁰ Бк; 1 Бк, то есть один беккерель, соответствует одному распаду в секунду), только на почву пролилось около 3800 м³ воды, содержащей делящиеся изотопы.

Однако эта авария по масштабам не могла сравниться с той, что произошла через пять лет на территории Советского Союза и получила название Кыштымской. 29 сентября 1957 года на предприятии по производству оружейного плутония ПО «Маяк» (Озерск, Челябинская область) в результате перегрева произошел взрыв емкости с жидкими высокорадиоактивными отходами. Сила взрыва соответствовала 100 т тротилового эквивалента.

Самая оптимистическая оценка радиоактивного заражения окружающей среды — 20 млн Ки. Над местом аварии образовалось зараженное облако 350 км в длину и 50 км в ширину. Площадь пораженной зоны превысила 20 тыс. км². Радиоактивность воды в природных источниках выросла по сравнению с естественным фоном на 4–5 порядков. Облучению подверглись 125 тыс. человек.

Надо сказать, что это был не первый случай, когда «Маяк» становился источником атомного загрязнения внешней среды. Аварийные инциденты случались там уже дважды — в 1948 и 1949 годах. Но масштаб их был не столь велик.

После же аварии 1957 года образовался так называемый ВУРС — Восточно-Уральский радиоактивный след площадью около 1000 км², покрывающий собой северную часть Челябинской области, а также пограничные районы Свердловской, Курганской и Тюменской областей. Было поражено 670 тыс. га леса. Уровень загрязнения в отдельных лесхозах сейчас доходит до 35 Ки/км², но на большей части территории он не превышает 5 Ки/км².

Выбросы радиоактивных веществ случались на «Маяке» и позже, но доля аварий в них была уже не столь значительна. Гораздо больший урон окружающей среде наносили сбросы радиоактивных отходов «Маяка» в окрестные водоемы, которые превратились в настоящие мертвые зоны. Уровень заражения озера Карачай доходит до 900 тыс. Ки, Теченского каскада водоемов — 80 тыс. Ки, а Асановских болот — 6 млн Ки.

По числу аварий с Озерском может сравниться разве что английский Селлафилд(Sellafield) — городок, расположенный на западе Британии. Здесь находятся предприятия, занимающиеся переработкой использованного ядерного топлива. За последние полвека на территории Селлафилда произошли почти двести аварий, одиннадцать из которых сопровождались пожарами и взрывами. Почти в 50% случаев над радиоактивными веществами был потерян контроль.

Одним из самых серьезных оказался инцидент, имевший место 10 октября 1957 года. Тогда на реакторе по производству плутония произошел пожар, приведший к выбросу продуктов деления, совокупную радиоактивность которых оценили в 20 тыс. Ки.

Следующая катастрофа выпала на долю завода «В204». 26 сентября 1973 года в результате вышедшей из-под контроля химической реакции здесь произошел выброс в атмосферу 10 Ки изотопа рутения ¹⁰⁶ Ru. В рабочих помещениях уровень допустимого радиационного фона был превышен в 100 раз.

Спустя три года авария случилась еще на одном заводе, в результате чего Ирландское морена несколько десятков километров у береговой линии было загрязнено тритием. Более пагубными для окружающей среды оказались аварии 1981 и 1983 годов.

В первом случае произошел аварийный выброс изотопа иода ¹³¹ I, концентрация которого в атмосфере в 300 раз превысила норму. В течение четырех дней местное население не оповещалось о произошедшем. При втором инциденте заражению вновь подверглось Ирландское море. Окрестные пляжи были закрыты на год.

Звезда полынь

Но все ядерные несчастья Англии, как, впрочем, и других стран, не могут сравниться с трагедией, постигшей Советский Союз 26 апреля 1986 года. Речь, понятно, об аварии на Чернобыльской АЭС. Это была крупнейшая ядерная катастрофа в истории. В 1 ч 23 мин. по московскому времени на четвертом блоке станции во время тестирования систем безопасности из-за неверных действий операторов произошло два взрыва, по 100–150 т в тротиловом эквиваленте каждый, разрушившие часть реакторного блока и машинный зал. В результате из активной зоны было выброшено около 30% ядерного топлива (диоксида урана), что составило примерно 60 т.

Кроме топлива в зоне аварии находились различные радиоактивные изотопы, накопившиеся во время работы реактора и представлявшие значительно большую радиационную опасность, чем само ядерное топливо. В атмосферу попали радиоактивные изотопы иода, радона, ксенона, цезия, стронция, плутония… Их суммарная радиационная активность по разным оценкам составляла от 50 до 90 МКи (1 МКи = 1 млн Ки). Радиационному загрязнению подверглись 200 тыс. км².

Сильнее всего пострадали северная часть Украины (Житомирская и Ровенская области), запад России (Брянская и Калужская области) и Белоруссия (Гомельская и Могилевская области). Общее число пострадавших составило около девяти миллионов человек. В настоящее время на территории России наиболее высокий уровень радиоактивного загрязнения лесов, пораженных чернобыльской катастрофой (общая площадь 1 млн. га), наблюдается на юго-западе Брянской области (до 15 Ки/км² или 555 кБк/м²). В Калужской, Орловской, Липецкой, Тульской и Рязанской областях он колеблется от 1 до 5 Ки/км² (37–185 кБк/м²).

Справедливости ради стоит отметить, что на грани подобной трагедии стояли и Соединенные Штаты Америки. 28 марта 1979 года на АЭС Три-Майл Айленд (Three Mile Island, в 15 км от города Харрисбург, Harrisburg, штат Пенсильвания) вышел из строя водяной насос во втором контуре системы охлаждения.

Включилась аварийная система подачи воды, однако персонал станции не обратил на это внимания: система оповещения не раз срабатывала ложно. Спустя некоторое время подача воды прекратилась, но датчик на пульте оператора продолжал показывать, что вода в реактор все прибывает, так что зафиксировать опасность было практически невозможно. Спустя два часа уровень воды в активной зоне понизился настолько, что верхняя часть реактора начала плавиться.

В этот момент приборы наконец зафиксировали аварийную температуру в атомном блоке. Еще чуть-чуть и случился бы взрыв, последствия которого оказались бы не менее ужасными, чем в Чернобыле. Но даже при столь счастливом разрешении ситуации, в реку Саскугана попало 185 м³ радиоактивной воды, а в атмосферу были выброшены радиоактивные изотопы иода и ксенона. Более 200 тыс. местных жителей пришлось эвакуировать. Восстановительные работы на АЭС велись 12 лет и обошлись владельцам станции в $ 1 млрд. Кстати, 23 ноября 2009 года там произошла еще одна авария.

От Балтики до Сибири

Судя по числу тяжелых аварий, нашим станциям везет реже, и не обязательно это должны быть производства, расположенные где-то на периферии. К примеру, несколько инцидентов произошло на Ленинградской АЭС, находящейся в городе Сосновый Бор. Первая авария случилась там 30 ноября 1975 года. В энергоблоке стала неконтролируемым образом повышаться температура. Расплавились тепловыделяющие элементы (ТВЭл), что привело к частичному разрушению реактора.

В окружающую среду попало около 1,5 млн Ки (5,55·10¹⁶ Бк) высокоактивных радионуклидов. Еще одна авария постигла станцию 21 января 1987 года. Тогда из-за увеличения мощности реактора произошел выброс изотопа цезия ¹³⁷ Cs. А 20 мая 2004 года в результате несанкционированного нажатия аварийной кнопки в атмосферу ушло облако радиоактивного пара.

К сожалению, подобные аварии характерны не только для европейской части России и Урала. Так, 6 апреля 1993 года произошел взрыв на радиохимическом заводе в городе Томск-7 (Северск), где перерабатывалось облученное ядерное топливо (ОЯТ), полученное из российских и французских АЭС. В стальной бак, помещенный в бетонный колодец, был подан раствор из урана и плутониевых элементов, а затем азотная кислота. Но из-за плохого перемешивания вещества вступили в реакцию, сопровождавшуюся выделением метана.

Как следствие случился взрыв: верхняя крышка бака лопнула. Всего там находилось 25 м³ радиоактивных веществ, в том числе — около 9 т урана и 300 г плутония, совокупная радиоактивность составляла 559,3 Ки (2,07·10¹³ Бк). Взрывом разрушило два этажа здания, где помещался радиохимический завод, а радиоактивная смесь быстро распространилась за санитарно-защитную зону. Смесь радиоактивностью в 115 Ки (4,3·10¹² Бк) распространилась на площади 1500 км² (в том числе 100 тыс. га лесов).

Исследования, проведенные специалистами в последующие годы, подтвердили подозрения, что пораженная радиоактивными элементами область уже не раз подвергалась подобным катаклизмам, о которых советское руководство предпочитало умалчивать. В настоящий момент уровень природного загрязнения в лесной зоне, испытавшей последствия аварии, колеблется от 5 до 20 Ки/км² (185–740 Бк/м²).

Конечно, и территория вокруг Томска-7, и остальные зараженные радиацией территории, разбросанные по всей России, представляют собой бомбу замедленного действия. Чиновники предпочитали делать вид, что проблемы не существует, но когда загорелись участки брянских лесов, пострадавших от чернобыльской аварии, сохранять хорошую мину при плохой игре было уже трудно.

Слагаемые — да, сумма — нет

Началом истории с пожарами в брянских лесах можно считать 6 августа, когда на сайте «Российского центра защиты леса» («Рослесозащиты») появилась информация, что пожары на Брянщине уже охватили районы, зараженные продуктами ядерного распада, занесенными туда после аварии на Чернобыльской АЭС. Любопытно, что МЧС, возмущенное недостоверностью этой информации, ранее не отрицало ни первую, ни вторую ее составляющие.

Так, сведения о пожарах в лесах под Брянском всегда присутствовали на официальном портале «Рослесозащиты», к слову, организации государственной. Не могли МЧС-совцы не знать об этом, и ничего — не полошились. Да и факта наличия в брянских лесах участков, зараженных радиацией, они тоже не замалчивали. Буквально накануне всеобщего переполоха Сергей Шойгузаявил:

У нас в Брянской области работает несколько лабораторий в районах, где довольно серьезное радиоактивное загрязнение. В случае возникновения там пожаров, вместе с продуктами горения могут подняться радионуклиды и появится новая зона загрязнения.

В общем получилось так, что наличие слагаемых никто не оспаривал, но признать, что из этих слагаемых может получится сумма — для МЧС оказалось никак не возможно. Масла в огонь подлили публикации в иностранной прессе, очень критически оценивающие деятельность наших пожарных, да и вообще деятельность правительства, развалившую систему лесничеств и лесхозов до такой степени, что лесные угодья остались безо всякого присмотра, а пожарные службы без техники.

Правящая в Кремле команда, — писала «El País», — в свое время проигнорировала критику экологов в адрес нового Лесного кодекса. Этот документ завершил демонтаж советского централизованного законодательства и узаконил сложную систему распределения полномочий между федеральными и региональными властями. Финансирование сократилось, количество лесничих сократилось вдвое, полномочия были разделены, и в результате Россия оказалась неготовой к катастрофе, которая не заставила себя долго ждать.

10 августа последовало официальное опровержение от МЧС. Однако сделано оно было с царским размахом: на Брянщине не просто не горят радиоактивные леса, там вообще нет лесных пожаров! Тут уж настал черед возмутиться «Рослесозащите». 11 августа последовал ответ:

Есть карты загрязнений, есть карты пожаров. Наложить одну на другую может любой. Как эту информацию можно опровергать?

По словам сотрудников организации, в тот момент на территории Брянской области было зафиксировано 28 очагов огня, охвативших пораженные леса на площади в 269 га. Кроме того, было отмечено, что и в ряде других областей (Калужской, Тульской и Орловской), которые в свое время охватил чернобыльский след, также обнаружены зоны пожаров в лесах, получивших свою долю радиации.

Не болтать!

Защитников леса трудно упрекнуть в паникерстве. Напротив, в интервью агентству «Интерфакс» замдиректора Рослесозащиты Василий Тузов совершенно определенно отметил:
На наш взгляд, опасность не слишком велика, потому что происходит, во-первых, рассеивание радиационного фона, во-вторых, в воздух поднимается незначительная часть имеющихся радиационных остатков. Поэтому если загрязнение превышает фон в два-три раза, то в этих выбросах таких загрязнений в сотню раз меньше […] Да и большая часть этих пожаров — больше 90% — тушится в течение одного-двух дней после обнаружения, поэтому общий объем выбросов незначителен.

По мнению Тузова, большие опасения вызывают пожары на зараженных землях в Челябинской (401 пожар), Курганской (12 пожаров) и Пензенской (34 пожара) областях. Любопытно, что об этих районах в общем информационном переполохе больше никто и не вспомнил, хотя пожары там тушат до сих пор.

Василия Тузова поддержал и второй заместитель директора «Рослесозащиты» Алексей Бобринский. В интервью корреспонденту «Утра» он заявил:
За время после катастрофы на Чернобыльской АЭС эти продукты распада и грязные элементы сконцентрировались на нижних элементах рельефа — в ручьях, в прудах, в нижних местах. То, что вымывалось с грунтовыми водами, с весенними осадками, с водой, все выносилось туда и концентрировалось. Эти места горят в последнюю очередь, если вообще горят, в иле, на дне. В нем концентрируются опасные количества. Над ним вода, и он вряд ли загорится. Если все-таки загорится, то уровень загрязнений не увеличится, они могут лишь немного перераспределиться.

Тем не менее 13 августа на селекторном совещании Сергей Шойгу поинтересовался о том, кто сеет панику, распространяя слухи о пожарах под Брянском. После этого сайт «Рослесозащиты» был заблокирован до 19 августа (сейчас он открыт, но сводки о пожарах отсутствуют). В МЧС заявили, что не имеют к этому никакого отношения. Но многие СМИ склонны считать, что это не так, просто власти боятся паники и ответственности за уничтожение лесхозной инфраструктуры.

Сгорит ли власть?

С этого времени экологам оставалось только строить предположения и прогнозы о том, как будет развиваться ситуация, если за официальным замалчиванием скрывается беда. Надо отметить, что большинство специалистов-экологов были настроены довольно оптимистично.

Так, руководитель энергетической программы одной экологической организации Владимир Чупров выразил уверенность в том, что если даже в зоне заражения и горят пожары, к серьезным последствиям это не приведет.

Сила ветра сейчас там небольшая, 0–2 метра в секунду, направление ветра постоянно меняется. Распространение радионуклидов вероятно в первых десятках километров от пожара. Можно предполагать получение малых доз радиации пожарными и местным населением. Это не смертельно и не вызовет инвалидность, — заверил Чупров корреспондента «Интерфакса».

В том же духе высказался и директор Института безопасного развития атомной энергетики (ИБРАЭ РАН) Леонид Большов. В интервью РИА Новости он отметил:
Вопрос о вторичном переносе радионуклидов ветром с пожарами очень много раз обсуждался в научном сообществе. Были и специальные международные конференции в России и на Украине, посвященные данной теме. И все оценки показывают, что неприятностей от радионуклидов, которые переносятся с пожарами, намного меньше, чем от дыма, которым жители московского региона дышали две недели.

Согласно справке технического кризисного центра ИБРАЭ, выполненные оценки потенциальных доз облучения, которые могут получить сотрудники пожарных подразделений при тушении лесных пожаров на наиболее загрязненных территориях, показывают, что максимальные величины дозовых нагрузок за счет ингаляции составят не более 0,01 мкЗв (микрозиверт). Дозы внешнего облучения за время работы на загрязненных территориях не превысят 3 мкЗв за рабочую смену. В целом, максимально возможные дозы, полученные за время тушения пожаров, составят не более 0,1– 0,2% от среднего уровня естественного радиационного фона за год.

Но далеко не все экологи с этим согласны. Одни справедливо указывают на то, что главную опасность измерениями радиационного фона обнаружить невозможно, об этом речь пойдет ниже. Другие настаивают на том, что и радиационный фон кое-где повышен. Так, депутат Брянской областной Думы Людмила Комогорцева, выезжавшая вместе с европейскими журналистами на места, где прошли пожары, утверждает, что радиоактивный фон в тех районах в десятки раз превосходит максимально допустимый.

Это, кстати, подтверждает и корреспондент газеты «Труд» Дмитрий Иванов (публикация от 18 августа), на днях тоже побывавший на Брянщине. По словам и Иванова, и Комогорцевой, ситуация в опасной зоне находится под контролем: все возникающие очаги огня быстро тушатся, но если, не дай бог, вспыхнет верховой пожар, произойдет катастрофа, близкая к чернобыльской.

Миллионы кубометров радиационного сухостоя — это как атомная бомба с активированным взрывателем. Один глобальный пожар, и второй Чернобыль грозит близлежащим крупным городам, в том числе и Москве. Кому повезет меньше — будет зависеть от направления ветра, — заявила Комогорцева. На подобной же точке зрения стоят и западные СМИ, переводящие экологические проблемы России в политическую плоскость. Так, по словам французской газеты «Ouest-France», российские пожары демонстрируют отсутствие развития в системе госуправления, начиная с 1986 года, и возможно, Россия находится на пороге нового кризиса.

Более оптимистичны «The Financial Times». По мнению редакции, Владимир Путин умело отреагировал на постигшую Россию катастрофу, но

Россия все еще страдает от недостатков в управлении, халатного отношения к безопасности и ветхости инфраструктуры […] Власть на местах все еще принадлежит некомпетентным и коррумпированным чиновникам, допускающим атрофию элементарных мер безопасности.

Милости просим!

Вот какие страсти будоражили прессу на протяжении последней недели. Все настолько впали в азарт, что заявление Владислава Болова произвело эффект ведра холодной воды, вылитого на голову. А Владислав Болов, занимающий пост начальника Всероссийского центра мониторинга и прогнозирования чрезвычайных ситуаций МЧС («Антистихия»), просто предложил всем заинтересованным организациям отправить своих представителей в Брянскую область, чтобы они сами убедились в том, что в тех краях нет ни пожаров, ни повышенного радиационного фона. И вот, 18 августа, в среду, журналисты, а также сотрудники экологических организаций прибыли в Брянск.

Обнаружилось, что, действительно, сейчас пожаров на Брянщине сейчас нет, и радиационный фон там, где его замеряли вместе с посланниками из Москвы, не повышен. Большинство журналистов в отчетных статьях отрапортовали о полном спокойствии и благополучии. Но специалисты-экологи их оптимизма не разделяют. В первую очередь им не понятно, почему власти так напрямую и не признают факта, что на территории области горели зараженные леса.

По официальной версии под Брянском было несколько локальных возгораний, которые удалось быстро потушить, а на загрязненных территориях не было допущено тех пожаров, которые могли бы как-то изменить радиационную обстановку (Владислав Болов).

Однако Владимир Сливяк, сопредседатель международной экологической группы «Экозащита», в интервью на радио «Вести ФМ» сообщил:
Мы вчера (18 августа. — Ред.) слышали во время поездки такое мнение, высказанное в кулуарах неофициально, что какой-то перенос уже мог быть, потому что ранее были пожары, которые нельзя назвать небольшими локальными возгораниями […], только он (перенос. — Ред.) пошел на территорию Белоруссии и Украины.

Кстати, пустили экологов не везде. По словам Людмилы Комогорцевой:
На зараженной территории есть куда более интересные места, где можно видеть последствия более крупных пожаров, однако представители МЧС не смогли нас туда доставить, сославшись на нехватку времени и необходимость вернуться в Москву до темноты.

Что же касается процедуры замера радиации, то, по словам того же Владимира Сливяка,
данные МЧС расходились с показаниями Inspector’a (датчика, с которым работали экологи. — Ред.) примерно в три раза. У них было меньше. Более того, замеры они производили только по гамма-фону. На вопрос, проводятся ли измерения по альфа-активности — ответ был негативным. Глава «Антистихии» (Владислав Болов. — Ред.) и тут взялся спорить.

Особого внимания заслуживает его тезис о том, что нет никакого смысла мерить что-либо, кроме гамма-фона, потому что остальное — не опасно. На самом деле известно, что альфа-частицы могут нанести непоправимый вред здоровью населения и пожарных, но могут никак не отражаться на гамма-фоне (из интервью, размещенного на портале Forest.ru).

Удивление вызвала и информация, полученная от представителя «Росгидромета», который сообщил, что наблюдения за радиационным фоном в Брянской области их служба вела только в одной точке, и только с 13 по 15 августа — то есть тогда, когда, по словам МЧС-совцев, крупных пожаров уже не было.

Вырисовывается крайне любопытная картина, — резюмирует Владимир Сливяк, — когда во время пожаров в Брянской области нужно было измерять аэрозоли (содержание радиоактивных частиц в воздухе), этого никто не делал. Не говоря уже о том, что измерение в одной точке это, мягко говоря, маловато.

Такая вот печальная картина, в которой заявление МЧС о том, что никаких радиационных проблем из-за пожаров в Брянской области не возникло — мягко говоря, ни на чем не основано.

Кроме того, эколог в очередной раз выразил опасение в том, что если в Брянской области все-таки начнутся действительно сильные пожары, ситуация станет неуправляемой.

Три вида невидимой смерти с добавками

Сообщения МЧС о том, что гамма-фонв Брянской области находится в пределах нормы, и о том, что пожаров в области сейчас нет, не могут не радовать. Однако на самом деле они не имеют никакого отношения к волнующей всех проблеме возможности вторичного радиоактивного заражения, спровоцированного лесными пожарами. Для того чтобы понять, есть ли в действительности основания для беспокойства, надо обсудить некоторые детали.

Открытие радиоактивного излучения стало одной из тех принципиальных вех, что отделили девятнадцатый век от двадцатого. Вряд ли было в истории европейской цивилизации другое такое изобретение, которое при самом невинном облике причинило бы столько страшных несчастий.

В апреле 1936 года в Гамбурге по предложению Ганса Майера (Hans Meyer, 1877–1964) в память об ученых, погибших при исследованиях свойств радиоактивности и рентгеновских лучей, была установлена стела, на которой были высечены имена 169 «мучеников». По мере того, как исследования продолжались, число их росло. Имена продолжали высекать до 1960-го, и сейчас их уже далеко за 350. Самой стелы уже не хватало, и ее пришлось дополнить мраморными плитами.

К моменту возвещения об опасности радиоактивности уже многое было известно. Однако до середины 70-х годов в некоторых английских магазинах можно было встретить аппарат, называвшийся педоскопом. Он определял размер ноги ребенка с помощью нехитрого рентгеновского исследования.

В первых опытах с рентгеновскими лучами ничто не указывало на опасность: они казались тем же самым светом, только обладающим высокой проникающей способностью. Потом-то выяснилось, что эта проникающая способность лишь отчасти связана с губительным эффектом. Но на самом-то деле проблема вся не в проникновении, а в поглощении: кванты рентгеновского излучения несут гораздо большую энергию, чем просто фотоны, и поэтому могут причинить молекулам значительно больший урон. В частности, повреждения могут коснуться и таких важных в жизни молекул, как ДНК.

Однако не только электромагнитное излучение (к нему относится и рентгеновское) может «ломать» полезные молекулы. Не менее страшные последствия для организма имеют и некоторые другие лучи. Так, по классическому разделению радиоактивных излучений, урон организму причиняют альфа-, бета- и гамма-лучи. Последние — разновидность электромагнитных, только частота колебаний в них еще выше, чем в рентгеновских лучах. Соответственно больше и энергия каждого отдельного кванта, и больше урон, причиняемый молекуле при его поглощении.

Природа альфа- и бета-лучей выяснилась не сразу — это оказались ядра гелия, состоящие из двух протонов и двух нейтронов, и электроны. В отличие от фотонов, они тяжелые и электрически заряженные. Далеко им не улететь. Зато вреда причинить они могут значительно больше. Но есть лучи, которые классикам были неизвестны, а в современной жизни — совсем обыденная вещь. Например, поток нейтронов. Они хоть и тяжелые, но электрически нейтральные. Поэтому улететь могут далеко, а вреда причинить много. Особенно в конце жизни, когда распадаются на протон, электрон и нейтрино.

Чернобыльский след

После чернобыльского взрыва и во время горения реактора образовалось довольно много радиоактивных веществ, никогда не встречавшихся в природе. За прошедшие годы они были хорошо изучены: соответствующие органы с большой достоверностью оценили, где и что упало и сколько еще пролежит. Основным элементом заражения местности сразу после аварии стал высоко активный изотоп иода ¹³¹ I. В первые дни его активность достигала фантастических значений в 37 МБк/м² (1 МБк = 10⁶ Бк) или 1000 Ки/км².

Радиоактивность этого изотопа — двух типов: бета и гамма. Поэтому присутствие его можно заметить по повышенному фону гамма-излучения. Период полураспада ¹³¹ I равен восьми дням. Это означает, что количество радиоактивного иода, распыленного над Полесьем без малого 25 лет назад, испытывало сильные колебания со временем и уменьшилось к нашим дням на тридцать порядков.

Но главная опасность иода не в разбрасывании его по поверхности земли, а в попадании его в питье — воду и молоко. Проникнув в человеческий организм, ¹³¹ I собирается в одном единственном органе — в щитовидной железе. И тут уже в действие вступает не гамма-, а бета-излучение, поток электронов. Их свободный пробег, в отличие от гамма-квантов, совсем невелик — от 0,5 до 2 мм. А следовательно, практически каждый испущенный в результате распада электрон поглотится тканью щитовидной железы.

Следующими идут изотопы цезия ¹³⁷ Cs и стронция ⁹⁰ Sr. В отличие от иода, они практически не дают никакого гамма-излучения, испуская только поток электронов. Конечно, не рекомендуется валяться на траве при радиационном заражении местности выше 37 кБк/м² по цезию-137 и 5,5 кБк/м² по стронцию-90, но главная разрушительная сила этих изотопов также проявляется лишь при попадании их в организм.

От обоих страдает в первую очередь кровеносная система, но есть и некоторые особенности: стронций-90 по молекулярному действию похож на кальций и скапливается в костях, вызывая злокачественные перерождения в костных тканях и костном мозге. Цезий попадает в печень, и первичное перерождение клеток происходит там.

Эти изотопы живут значительно дольше — около 30 лет, что примерно соответствует времени, прошедшему после аварии, и следовательно ежесекундное число делений на единицу площади должно было уменьшиться вдвое.

Однако по публикуемым данным можно заметить значительно большее ослабление уровня зараженности местности. Это связано с тем, что концентрация изотопов уменьшается не только по причине их распада, но и из-за миграции — вертикальной, то есть проникновения изотопов вглубь почвы, и горизонтальной, то есть смыва их талой водой или перетаскивания на лапах животных.

Тут есть как положительные, так и отрицательные стороны: само по себе уменьшение концентраций радиоактивных изотопов — это хорошо, но их проникновение в растения создает дополнительные опасности.

Например, такими растениями могут оказаться грибы или ягоды. Даже при умеренном загрязнении почвы изотопом цезия (в пределах 37 кБк/м²) при измерениях 2005 года удельное число делений в грибах и ягодах оказалось ненормально высоким: 156 кБк/кг в грибах и 2,8 кБк/кг в чернике.

Близкие значения показывают и измерения содержания радиоактивных изотопов в деревьях. Причем, если в самой древесине оно немного снижается, то в коре и ветвях оно, напротив, из года в год растет. И это в общем-то неудивительно. Ведь изотопы медленно диффундируя из верхнего слоя почвы в нижний, получают гораздо лучший доступ к корням. Постепенно они вытягиваются из земли и скапливаются в наиболее подверженных горению частях дерева.

Таким образом, отчеты МЧС выглядят просто издевкой: ни один из опубликованных там показателей не имеет отношения к делу. Лесной пожар высвобождает находившиеся в связанном состоянии радионуклиды и сильно меняет их горизонтальную подвижность. На гамма-излучении это никак отразиться не может, зато может создать ситуацию, при которой чернику есть будет опасно не только в Брянской, но и какой-то другой области. И сам по себе факт отсутствия пожаров сегодня уже не важен.

За это лето в Брянской области было зафиксировано 398 очагов возгорания общей площадью 1857,41 га, из которых 28 очагов общей площадью 269 га оказались в районах, пораженных чернобыльской радиацией. Радиоактивные вещества, находившиеся там в связанном состоянии, уже переместились вместе с ветром в какое-то другое место или пока еще находятся в состоянии такого перемещения. Конечно, они не стали от этого более опасными. Но эта опасность может теперь переместиться туда, где ее не ждут.

Фактор плутония

В знаменитом докладе председателя госкомитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды академика Юрия Израэля Совету министров СССР, в частности, говорилось:

На загрязненной территории обнаружено большое число высокоактивных «горячих» частиц, представляющих большую опасность при попадании в легкие при пылеобразовании. Особую опасность при попадании в легкие представляет изотоп плутоний-239, также обнаруженный на загрязненной местности.

Количество рассеянного после взрыва плутония совсем не велико. И его тип радиоактивности довольно редок. Но именно он стал причиной относительно недавнего скандала вокруг убийства Александра Литвиненко (1962–2006) в Лондоне. Плутоний, как и полоний, испускает исключительно альфа-лучи, ядра гелия, которые довольно быстро поглощаются даже в воздухе. Именно поэтому полоний можно было относительно безопасно транспортировать в Англию. Однако попадание таких частиц в организм очень опасно, что, впрочем, нам тоже уже хорошо известно.

Одна из главных особенностей этого изотопа в том, что он необычайно долго живет: период его полураспада — более 24 тыс. лет. Есть еще один изотоп плутония — быстро распадающийся ²⁴¹ Pu, которого на зараженной местности уже практически не осталось. Но главный продукт распада — америций-241 — во многих отношениях похож на ²³⁹ Pu, только живет немножко меньше — 433 года. Через 50 лет альфа-радиоактивность америция превысит радиоактивность всех изотопов плутония почти в 2 раза.

Подвижность этих радионуклидов еще ниже, чем подвижность цезия, но само по себе их поразительное долголетие оказывается серьезной проблемой. Это вещество, которого не было в природе до начала технической деятельности человека, но теперь оно уже никуда не денется. Спрятать его в какой-либо надежный контейнер тоже не удастся, потому что никакой контейнер не сможет прожить достаточно долго.

Скорее всего, пожары этого года очень мало изменили карту заражений Европы, но опыт последних лет указывает на то, что лесные пожары становятся неотъемлемой частью нашей жизни. Столь же неотъемлемой, как и плутоний. А их одновременное существование будет с каждым годом заметнее.

Мнение специалиста

Здесь мы приводим отрывок из интервью члена-корреспондента РАН, доктора биологических наук, председателя фракции «Зеленая Россия» Алексея Владимировича Яблокова.

Если мы говорим о ситуации в брянских лесах, то надо слушать не чиновников, а экспертов, которые отвечают за оценку медицинской и экологической ситуации. Почему не надо слушать чиновников, связанных с радиацией? Потому что тут завязана очень большая политика. После Чернобыля было прекращено строительство атомных станций практически во всем мире, Чернобыль служит препятствием для развития атомной энергетики, он говорит: вот последствия этого самого развития[…] И атомщики говорят: «Пора забыть Чернобыль». И вот эта концепция — «пора забыть Чернобыль» — существует на самом высоком уровне, вплоть до ООН. Наступил атомный ренессанс.

Чиновники не могут выступать против этого, они не расскажут, что происходит на самом деле […] Со временем радионуклиды, рассеянные по чернобыльскому следу, опускаются все глубже в почву, каждый год они уходят на сантиметр-полтора глубже и глубже. При этом они распадаются: цезий и стронций имеют период распада около 300 лет, а период полураспада — соответственно 30 лет. С Чернобыля прошло 25 лет, значит, сейчас радиоактивность от этих радионуклидов уменьшилась вдвое. Так, по разным расчетам, должно быть в экосистеме. А на самом деле все наоборот! А на самом деле люди получают сейчас больше облучения, чем они получали 10–15 лет тому назад.

Интервью брала Анастасия Нарышкина