Как-то раз я принимал участие в передаче на — это была . В эфир позвонил слушатель и задал вопрос: «Знал ли Христос, что земля — круглая? А если знал, то почему не сказал?»
Этот вопрос не застал меня врасплох. Нечто подобное мне приходилось обсуждать ещё в 1994 году, когда я выступал с лекцией на тему «Что знал и что не знал Христос?» в православном лицее им. св. Григория Паламы в городе Заславле под Минском. Пример с квантовой механикой пришел мне в голову, чтобы с полемической резкостью возразить современным радикальным богословам, желающим видеть в Христе обычного еврейского учителя (раввина). Эти богословы утверждают, что в ту эпоху (от смерти Ирода Великого до начала Иудейской войны) в Израиле было немало бродячих проповедников, выдававших себя «за кого-то великого». Вот, мол, Иисус был один из них. В таком случае, вопрос о том, знал ли Иисус квантовую механику, становится, конечно, просто бессмысленным.
Но все не так просто. Чтобы создать такой образ Иисуса-просто-раввина, требуется намеренно закрыть глаза на многие эпизоды, о которых повествуется в Новом Завете. В XIX веке, когда началась так называемая библейская критика, стали подвергать сомнению историчность некоторых сведений, сообщаемых евангелистами. В первую очередь, представители библейской критики стали ставить под сомнение описание чудес, совершенных Христом, а также факт воскресения Христа.
Но если попробовать не подвергать ничего сомнению, а рассматривать сведения, приводимые в Евангелиях и в других книгах Нового Завета просто как факты (пусть и необычные)? Каким тогда предстанет Иисус и что тогда можно будет сказать о Его знаниях?
Вот, например, Иисус говорит ученикам, указывающим на величественные строения : «Не останется здесь камня на камне, все будет разрушено». Вопрос: откуда Он это знает? Ответ библейских критиков известен: Евангелия писались уже после 70 года н.э., то есть после разрушения Храма, а «пророчество» вложено евангелистами в уста Христа, как говорится, «post factum». Ничего он такого в действительности не говорил и не мог знать заранее, что произойдет через сорок лет после его смерти. В наши дни кто-то, может быть, скажет, что Христос обладал какими-то экстрасенсорными способностями или имел апокалиптические предчувствия (какие были у Карла Густава Юнга перед Первой мировой войной) и что он мог в действительности что-то подобное сказать, а его ученики в дальнейшем расценили это как пророчество.
- Источник:
- ():
Но есть и третий вариант. Христос точно знал, что произойдет в 70 году н.э., и пытался предупредить евреев о грозящей им опасности. Если мы станем на эту точку зрения, то становятся понятными многие евангельские эпизоды, например, плач Христа над Иерусалимом во время Его торжественного входа в Иерусалим в Пальмовое (Вербное) воскресенье, когда восторженные дети пели ему Осанну. Тогда Христос, нимало не радуясь торжественному приему, «прослезился» и сказал: «Иерусалим, Иерусалим, о если бы ты хоть в этот день познал, что служит к миру твоему. Но ныне сокрыто это от очей твоих».
Но разве может простой человек знать будущее? А если Христос не простой человек, то кто Он? Первый вариант ответа: он пророк, то есть человек, получающий особое знание (откровение) от Бога. Таких пророков знали в Израиле. Одним из них был знаменитый Исайя, впоследствии описанный Пушкиным в стихотворении «Пророк». Но знание пророка ограничивается лишь тем, что ему открыто свыше. Если, скажем, Бог откроет пророку, что земля круглая, пророк будет это знать, а если не откроет, пророк этого знать не будет. Так что если Христос — просто пророк, то он может и не знать квантовой механики, если не получит это знание от Бога.
Собственно, так вначале многие и подумали — например, женщина-самарянка в известном эпизоде «встречи у колодца», описанном в 4 главе . Но Иисус той же самарянке сказал: «Я Мессия». Мессия в представлении евреев — это больше, чем пророк. Мессия — это тот, кто должен принести спасение Израилю, открыть новую эру в истории человечества, когда, по словам пророка Исайи, описывавшего грядущее мессианское царство, люди «перекуют мечи на орала». Но Иисус, как будто, не открыл этой новой эры: по крайней мере, евреям, к которым он был послан, после его прихода жить лучше не стало.
Тогда кто же Он? И кто вообще может и имеет власть ответить на этот вопрос? Ключевым здесь, с точки зрения русского философа (1853–1900), является эпизод, произошедший вблизи небольшого палестинского города Кесария, названного так римлянами, по-видимому, в честь Юлия Цезаря . «Проходя пределами Кесарии Филипповой [владениями тетрарха Филиппа, брата Ирода Антипы], Иисус стал спрашивать своих учеников: За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Ученики отвечали Ему: иные за Илию, иные за Иеремию или другого из пророков. Тогда Иисус спросил их: А вы за кого почитаете Меня?»
И тут, согласно толкованию Владимира Соловьева, происходит нечто необычное. Ученики, до этого говорившие наперебой, вдруг замолкают, и от их имени говорит один Петр: «Ты Христос, Сын Бога Живого». Владимир Соловьев видит здесь указание на первенство апостола Петра, на промыслительную роль его самого и его преемников — римских пап — в Церкви, то есть в том необычном обществе, которое Иисус Христос обещает там же, в беседе с учениками в Кесарии Филипповой, основать на Петре, как на некой скале (здесь обыгрывается семантика имени Петра: Петр по-гречески — скала). На самом деле Владимир Соловьев не сказал ничего нового, но лишь повторил толкование этого евангельского эпизода, данное ему .
Если принять такое толкование, то вопрос о том, кто такой Христос, надо адресовать Церкви — точнее, преемнику Петра, папе римскому. А Римская Церковь учит, что Христос — истинный Бог и истинный Человек. Это учение было провозглашено на Вселенском соборе, состоявшемся в Халкидоне в 451 году. Участники этого собора — епископы, собравшиеся со всех концов Римской империи, приняли догматическое постановление — орос, — посланное на собор папой Львом Великим. Когда орос Льва был зачитан, участники собора, по преданию, единодушно воскликнули: «Устами Льва глаголет Петр».
Итак, Христос, согласно учению — Бог и человек. При этом у Него одно Лицо, одна ипостась — и эта ипостась Божественная. Иными словами, Христос — Второе Лицо Пресвятой Троицы. Поэтому, когда мы говорим, что Мария родила Христа, мы можем сказать, что Мария родила Бога, то есть назвать её Божьей Матерью или Богородицей (что по сей день шокирует иудеев и мусульман).
Тогда вопрос: «Знал ли Христос квантовую механику?» можно переформулировать так: «Знает ли Бог квантовую механику?» Ответ очевиден. Ведь Бог создал мир, подчиняющийся законам квантовой механики, как же Ему не знать её?
Но это проясняет вопрос не до конца: Христос — не только Бог, но и человек, то есть он обладает разумной душой, памятью, воображением, даже свободной волей (утверждение о существовании человеческой воли у Христа было принято на VI Вселенским соборе в Константинополе в 680 году). И тогда обсуждаемый вопрос можно поставить иным образом: «Знал ли Христос как человек квантовую механику?»
На этот вопрос нам не ответить, не выяснив цели вообще. В самом деле, для чего Второму Лицу Пресвятой Троицы понадобилось принимать человеческую природу?
В 2000 году в проходила конференция, посвященная 100-летию со дня смерти Владимира Соловьева — великий русский философ умер здесь в июне 1900 года. На этой конференции физик и богослов предложил новую формулировку так называемого : «Мир был создан так, чтобы в нем могло произойти Боговоплощение». Иными словами, Троица сотворила мир для того, чтобы Второе Лицо Троицы могло воплотиться в нем. Но само Боговоплощение для чего?
Чтобы ответить на вопрос о цели Боговоплощения, обратимся к трактату средневекового богослова Ансельма Кентерберийского (, 1033–1109), трактату, который так и называется: — Почему Бог [стал] человеком? Ответ, который дает Ансельм вслед за Блаженным Августином (, 354–430), хорошо известен: Бог стал человеком, чтобы искупить грех Адама.
Но современному человеку, как ни странно, более понятен ответ на вопрос о цели Боговоплощения, который дал ещё апостол Петр, когда обратился с проповедью к иудеям в Иерусалиме: «Христос пришел, чтобы избавить нас от власти дьявола».
Правда, этот ответ ведет к новым вопросам. Например: кто такой дьявол? Согласно учению Римской Церкви, сформулированному на IV Латеранском соборе 1215 года (по счету Римской Церкви — это XII Вселенский собор, но православные церкви его таковым не признают, так как он состоялся уже после разделения Церквей), «Бог от начала из ничего сотворил двоякое творение: ангельское и мирское, а затем человека… Демоны поначалу были добрые, но по своей воле сделались злыми. Человек же согрешил по наущению дьявола».
Развивая и конкретизируя ответ Петра, Фома Аквинский (, 1225–1274) создал весьма подробную ангелологию (и демонологию) в своем выдающемся произведении «Сумма теологии». Там Фома Аквинский поставил и вопрос о том, что знают и чего не знают ангелы. По Фоме выходит, что ангельское знание намного превосходит человеческое. Ангелы совершенным образом знают устройство мира. Значит, они должны знать и квантовую механику (это следует из общих положений ангелологии Фомы).
Вспомним, что некоторые ангелы пали и превратились в демонов. Согласно Фоме, после грехопадения падшие ангелы не утратили своих знаний и могущества. Таким образом, можно поставить вопрос: «Знают ли падшие ангелы квантовую механику?», и, следуя логике Фомы, мы будем вынуждены ответить на этот вопрос утвердительно.
Апокалипсис — завершающая книга Нового завета — описывает грандиозное сражение с силами зла. Иисус Христос, каким Он описан в Апокалипсисе, — это могущественный вождь, военачальник, который поведет в решающую битву с дьяволом при Армаггедоне войско из 144 тысяч избранных и запечатленных особой печатью праведников-девственников. А хороший военачальник, чтобы победить, должен превосходить знаниями своего противника — в данном случае, дьявола. Все то, что знает дьявол, должен знать и Иисус Христос. А если дьявол научил лжепророка «совершать великие чудеса», в том числе и «низводить огонь с неба на землю», то и Христос не только должен знать, как это дьяволу удается, но и знать многое из того, что неизвестно и самому дьяволу. Знание квантовой механики в масштабах этой великой и последней войны предстает не таким уже важным. Ведь глупо было бы спрашивать: «Знает ли маршал Жуков устройство автомата Калашникова?».
