Насекомая жизнь под прицелом

Не позволяй своим детям убивать насекомых:
с этого начинается человекоубийство.
Пифагор

Эта осень в Подмосковье выдалась необыкновенно тёплой — 22 октября ещё летали стрекозы, мухи-журчалки и пели кобылки. В парке ко мне подошёл рыбак и спросил, кого я ищу с фотокамерой в траве. «Насекомых? — удивился он. — Какие насекомые осенью?». Большинство людей не замечают наших маленьких соседей по планете, а тех, которые попадаются на глаза, непременно называют «вредителями» и пытаются раздавить.

Но представьте, что будет, если однажды человек добьётся своей цели — уничтожит всех «вредителей». Согласно теории известного гарвардского профессора Эдварда Уилсона (Edward O. Wilson), вскоре после этого погибнут насекомоядные животные, затем исчезнут хищники, после этого сгинут цветы, которые опыляли жуки, пчёлы и моли, начнут накапливаться мёртвые растения, которые раньше перерабатывали членистоногие… Через несколько месяцев планета превратится в сплошную гниющую массу и вернётся во времена палеозоя. В общем, насекомые прекрасно без нас обойдутся, но мы без них — вряд ли.

Конечно, членистые тела и шесть или восемь ног, с точки зрения человека, — это «гадко», поэтому многие недолюбливают и даже боятся насекомых и пауков. А как вам 740 ножек у кивсяков (надкласс многоножки — Myriapoda)?

Однако с появлением доступных цифровых фотокамер меняется и отношение к животным — теперь модно не замахиваться на «вредителей» мухобойкой, а подкрасться к ним, снять, опубликовать в Интернете и обсудить свою удивительную фотодобычу.

«Говорящие» насекомые

В этом году 10–12 октября в МГУ им. М. В. Ломоносова и некоторых других вузах прошёл Третий фестиваль науки. Это своеобразный «день открытых дверей», во время которого можно послушать интересные лекции, посмотреть концерты, принять участие в экспериментах. К примеру, в Ботаническом саду биофака посетителей заинтересовали микроклональное размножение древовидных пионов и разнообразие сортов яблонь (саженцами занимается отдел плодовых культур), в особенности сорт «Банановое».

Обычно сразу после фестиваля науки проходит выставка живых насекомых и других членистоногих на кафедре энтомологии. В этом году она состоялась 15 октября. От других подобных выставок эта отличается тем, что при желании живые экспонаты можно потрогать и сфотографировать на руке, а не за стеклом.

Увидев снимки сидящих на ладони палочников, тараканов и пауков, многие восклицают, что они бы никогда не решились на такой «подвиг». Кто-то упивается своими страхами перед маленькими безобидными существами, но некоторые действительно не в силах бороться с приступами арахнофобии и инсектофобии. Теорий на тему происхождения наших страхов немало, но чаще всего это приобретённое явление, нечто родом из детства.

На выставке можно было потрогать пауков-птицеедов, и восьминогие питомцы относились к таким вольностям спокойно. Кстати, пауки — не насекомые, а отдельный отряд арахниды (паукообразные), у них не шесть ног, а восемь, и имеются хелицеры — ядовитые передние конечности.

Некоторых насекомых после выставки раздавали бесплатно, особенно дети радовались гигантским лесным тараканам и эриантусам. Я тоже взяла парочку эриантусов, и теперь вся наша семья занята заготовкой зелени семейства розоцветных — малины, земляники, шиповника, манжетки. Ошибочно полагать, что насекомые-обжоры едят всё подряд — большинство из них очень привередливы, и если какому-нибудь палочнику не раздобыть листья ежевики, он погибнет.

Эриантус разноцветный (Erianthus versicolor) — это загадочное (у него нет слухового аппарата) тропическое саранчовое из Таиланда . Наблюдать за эриантусами так же интересно, как за рыбками в аквариуме — один деловито грызёт лист, другой подзывает самку, третий умывается. На эриантусах, прыгунчиках (Tetrigidae) и других прямокрылых на кафедре изучают виброкоммуникацию насекомых.

Хотя люди, далёкие от биологии, насекомых и за животных-то не считают, это вполне высокоразвитые существа, у которых имеются нервная система и кровь — гемолимфа, они обладают сложным поведением и общаются между собой с помощью химической и акустической коммуникации. Самцы эриантусов и прыгунчиков не умеют петь, зато они сообщают другим самцам, что место занято, и подзывают самок с помощью быстрых подрагиваний брюшком и ногами — вибраций.

Энтомолог Александр Бенедиктов даже научился разговаривать с прыгунчиками при помощи виброустановки. Этот прибор преобразует вибрации в слышимые звуки, а звуки — в вибрации, и Александр умеет имитировать некоторые из них. Когда исследователь склоняется над установкой и издает характерное стонущее «Ууу», насекомое ему отвечает! Учёному удалось найти общий язык с четырьмя из девяти изученных видов.

Для тех, кто чужд романтической стороны общения человека и животных, напомню, для чего это может пригодиться на практике — к примеру, можно заманивать пресловутых «вредителей» в акустические ловушки или, наоборот, отгонять их с помощью аудиозаписи.

Помимо эриантусов на выставке были представлены и другие прямокрылые — гигантские саранчовые Tropidacris collaris (размером с мобильный телефон) родом из Тринидада и листовидные азиатские кузнечики из рода Mecopoda, маскирующиеся под сухие листья.

В нашей стране крупных прямокрылых (Orthoptera) не так много, в основном на лугу из-под ног выпрыгивают мелкие кобылки и коньки.

Прямокрылые делятся на длинноусых (кузнечики, сверчки) и короткоусых (кобылки, саранча, коньки), причём кузнечики преимущественно хищники. «Он ел одну лишь травку, не трогал и козявку» — это описание подходит к моим эриантусам, но никак ни к кузнечикам с их мощными челюстями. Может, козявку тысячелистниковую (Galeruca tanaceti, семейство жуки-листоеды — Chrysomelidae) они и не трогают, но при случае закусывают малоподвижными насекомыми и даже своими собратьями. Ещё одно отличие многих кузнечиков от саранчовых — мощный яйцеклад у самок, похожий на шпагу, который они с легкостью погружают в землю.

Если вы попробуете провести один день на лугу, тихонько сидя в траве, то и сами обнаружите, что все эти прыгучие существа разные и издают разные звуки. Кстати, у многих прямокрылых хороший слух — у кузнечиков «уши» находятся на «коленках», у саранчовых — на брюшке, поэтому, заслышав шаги человека, они прячутся.

Окраска некоторых видов вариабельна — так, самец конька изменчивого (Chorthippus biguttulus) может быть коричневым, зелёным, жёлтым (а его нимфа, то есть личинка, так и вообще бывает красной), но по песенке его всегда нетрудно отличить от других видов. Записи песен некоторых видов можно послушать на сайте Caelifera в разделе Классификация прямокрылых.

Скажем, занесенный в Красную Книгу Москвы мечник обыкновенный (Conocephalus discolor) издает тихие, нежные трели, пение конька короткокрылого (Chorthippus parallelus) напоминает шорох швейной машинки, пластинокрыл (Phaneroptera falcata) как будто тихонько тянет ножкой струну гитары, а крупный кузнечик певчий (Tettigonia cantans) своим треском запросто заглушает весь этот хор.

Попрыгунья ли стрекоза?

Если красоту кузнечиков способен оценить не каждый, то стрекозы (Odonata) нравятся многим — они похожи на эльфов или на мини-вертолёты и потому не «оскорбляют» людей своим внешним видом. Правда, некоторые опасаются (и совершенно напрасно) их мощных челюстей, которыми они запросто перекусывают пополам мух, и радуются, что доисторические метровые стрекозы-меганевры давно вымерли.

Как объект фотосъёмки очень удобны стрекозы среднего размера, например, из рода симпетрум (Sympetrum) — они выбирают веточку в качестве наблюдательного пункта и постоянно к ней возвращаются с добычей. Так же поступают и лютки (Lestes) со стрелками (Coenagrion), но они настолько изящны, что их не всегда легко разглядеть. Самые капризные фотомодели — крупные стрекозы из родов коромысло (Aeschna), бабка (Cordulia) и дедка (Gomphus) — целыми днями они неутомимо патрулируют понравившийся водоём и почти никогда не садятся.

Самки-коромысла даже яйца умудряются откладывать на лету, лишь слегка касаясь брюшком воды . До первых заморозков стрекозам нужно успеть наловить много мух и комаров, подрасти, «жениться» и обзавестись потомством, так что никакие они не «попрыгуньи».

К зиме взрослые стрекозы, как и многие другие насекомые, погибают, а их личинки (наяды) остаются жить в воде два-три года. Они похожи на маленькие торпеды, а на голове у личинок находится «маска» — особый ловчий аппарат, действующий примерно так же, как стремительно выбрасываемый вперёд язык у хамелеона. Повзрослевшая личинка в один прекрасный день выбирается из воды на травинку, сбрасывает старую «шкурку», расправляет крылья и превращается в прекрасного «эльфа», чтобы прожить своё короткое лето.

«Шкурки» стрекоз, кузнечиков и других насекомых нередко можно найти в траве. Дело в том, что у насекомых скелет не внутренний, как у нас, а наружный — кутикула. Когда нимфа, скажем, кобылки, растёт, старые «штанишки» (читай — скелет) становятся ей тесны. Пережив несколько линек, кобылка меняет размер, цвет и, наконец, взрослеет.

Такие разные мухи

Помимо стрекоз и кузнечиков, «большая любовь» макрофотографов — мухи, но не комнатные, как кто-то может подумать, а журчалки (семейство Syrphidae), пестрокрылки (Tephritidae), ежемухи (Tahinidae) и другие красиво окрашенные виды. Журчалки довольно крупные и яркие, поэтому являются излюбленным объёктом фотолюбителей. Окраской и поведением многие журчалки подражают пчёлам и осам, но у них нет осиной «талии», глаза устроены по-другому, да и жала у них нет.

Летом журчалки подолгу висят над цветами, быстро перебирая крыльями и «журча». Все журчалки — прекрасные летуны, некоторые даже умеют летать вверх ногами. Осенью огромное количество красивых мух и ос можно найти на соцветиях золотарника канадского, похожего издали на желтую мимозу. Неподвижное простаивание среди таких зарослей даёт неплохое пополнение фотоколлекции, причем осы, занятые своим делом, на человека не обращают внимания.

Кстати, съёмка перепончатокрылых кажется сложной ни столько из-за «свирепости» ос и пчёл, сколько из-за их подвижности. Если не размахивать руками и не давить случайно присевшего на вас шмеля или ещё какое перепончатокрылое — почти наверняка всё будет в порядке. Но раненое или потревоженное насекомое испускает сигналы (феромоны ) опасности, и, получив сообщение на тему «Наших бьют», другие шмели или пчелы тут же бросаются в атаку. Более того, прежде чем прихлопнуть рукой или ногой умирающую осу, следует сто раз подумать — даже у практически мёртвого насекомого жало выскакивает автоматически.

Что касается красивых мух, ценители этих животных создали сайт Диптера-инфо, где можно посмотреть фотогалерею различных двукрылых — от комаров до журчалок.

Многие мухи интересны не только своим внешним видом, но и поведением. Проявив достаточно терпения, можно увидеть в лесу битвы мух с другими насекомыми. К примеру, хищная муха ктырь (Asilidae) запросто ловит мелких мух и пауков, быстренько погружает их в «кому» своим укусом и высасывает кровь.

Некоторые навозные мухи (Scathophagidae) с виду — просто рыжие «ангелы», махонькие, пушистые, сидят в позе молитвы, вскинув лапки и голову вверх. Но вдруг следует резкий бросок, и на шипастых ногах навозной мухи оказывается наколото более крупное двукрылое — ежемуха. Но ежемухи тоже не лыком шиты — взрослые насекомые мирно ходят по цветам, зато их личинки — паразиты клопов , гусениц бабочек и других насекомых, они их буквально съедают заживо. У темнокрылки чёрной (Hemipenthes maurus, семейство мухи-жужжалы Bombyliidae) жизнь ещё сложнее, её личинки — паразиты паразитов. То есть личинки темнокрылки живут на личинках ежемух, а эти самые личинки ежемух, в свою очередь, паразитируют на гусеницах бабочек.

Как видите, изучать букашек не проще, чем заниматься менеджментом и финансами, так что, увидев какого-нибудь современного «кузена Бенедикта», ползающего в траве, или заметив у своих детей интерес к жучкам-паучкам, не смейтесь над ними. Лучше вспомните Владимира Набокова, князя Николая Романова или барона Ротшильда — эти интеллектуалы тоже были страстными энтомологами. Я уж не говорю о наблюдениях за пчёлами, шелкопрядами и другими насекомыми, позволивших человеку сделать множество полезных открытий.