Заповедник нарушителей границы

Вишерский Урал — это своеобразные ворота Сибири . Здесь, в дремучей тайге-парме , в горах и предгорьях наряду с «европейцами» обитают многие сибирские растения и животные. Причем некоторые больше нигде в Европе не встречаются, как, например, крохотная пеночка-зарничка (Phylloscopus inornatus) или соловей-красношейка (Luscinia calliope). Сибирский соболь (Martes zibellina) и европейская куница (Martes martes) живут здесь бок о бок, нередко встречаются их гибриды — кидусы. Названия доминирующих в лесах деревьев говорят сами за себя: ель сибирская (Picea obovata), пихта сибирская (Abies sibirica), сосна сибирская (Pinus sibirica), больше известная здесь как кедр , рябина сибирская (Sorbus sibirica), лиственница сибирская (Larix sibirica). В горах сплошные заросли образует сибирский можжевельник (Juniperus sibirica). Неудивительно, что среди такой растительности, помимо уже упомянутых двух видов, обитают другие пернатые «сибиряки»: это пестрый (Zoothera dauma) и чернозобый дрозды (Turdus atrogularis), синехвостка (Tarsiger cyanurus), пятнистый конек (Anthus hodgsoni), пятнистый сверчок (Locustella lanceolata) …

Окно Сибири и Севера

Заповедник «Вишерский» — один из десяти крупнейших заповедников Европы. Его площадь — 241 200 га.

Он расположен в труднодоступном районе Северного Урала . Старейшие горы Евразии сохранились здесь в виде величественных хребтов высотой 1–1,5 тыс. м, разделенных широкими лесистыми долинами.

Заповедная территория расположена в северо-восточном углу Пермского края. Здесь сходятся границы Республики Коми , Свердловской области, и пролегает рубеж между Европой и Азией . Стоя на хребте Хомги-Нел или на других восточных хребтах заповедника, нетрудно оказаться на водоразделе двух ручейков, один из которых несет свои воды через реки Вишеру, Каму и Волгу в Каспийское море, а другой через притоки могучей Оби в Северный Ледовитый океан . Заповедник почти полностью охватывает верхнюю часть бассейна одной из красивейших рек Урала — Вишеры. Рождаясь в горах на стыке континентов неприметным ручейком, она быстро набирает мощь и силу. В верхнем течении река Вишера изобилует порогами и перекатами, среди покрытых лесом крутых берегов высятся живописные скалы.

С Вишерского заповедника начинается крупнейший в Европе массив первозданных лесов, который раскинулся вдоль Уральского хребта до самой полярной тундры. Николай Петрович Рычков (1746–1784) — член экспедиции Пётр-Симона Палласа (Peter Simon Pallas, 1741–1811), совершивший в 1770 году самостоятельную поездку по Северному Уралу, писал об этих лесах:

Кто хочет узнать пространство здешних лесов, тот пусть пойдет в северную часть Соликамского уезда, пройдет все то расстояние, кое-к северу ведет к реке Печоре, к востоку к Скифскому океану, и скажет тогда, что он там видел. Без сомнения скажет, что не видел ничего более, как ужасных, темных и необъятного пространства лесов, которых не только наши, но все будущие века обнять не могут… Вот каково пространство северных лесов!

К сожалению, сейчас большая часть лесов севера Пермского края уже пройдена рубками, и только в этом лесном материке можно увидеть и прочувствовать, какова была северная тайга многие сотни лет назад. Именно она — парма — дала название Перми и Пермскому краю, а в далекой древности таинственной стране — Биармии .

На Вишерском Урале сибирская граница ареалов животных и растений пересекается с границей «северян». В горах растут карликовая и извилистая березы, карликовые ивы, множество других северных растений. В горных тундрах гнездятся белая и тундряная куропатки, лапландские подорожники (Calcarius lapponicus), овсянки-крошки (Emberiza pusilla), золотистые ржанки (Pluvialis apricaria), живут лемминги (Myopus schisticolor), бродят северные олени… Все они — типичные полярные жители.

В заснеженной тайге

Западный склон Северного Урала — настоящая страна дождей. Редкий день здесь проходит без осадков, при этом большую часть года они выпадают в виде снега. Двигающиеся с Атлантики дождевые тучи не могут перевалить «каменный пояс» и выливаются здесь. Только в середине лета может случиться чудо — неделя без дождей.

В верховьях Вишеры снег не выпадает только в июле, да и то не всегда. В начале июля 2006 года автора этих строк вместе с двумя школьниками присыпало снегом на самом южном хребте заповедника — Чувальском камне. Тогда вместе со снегом к нам прилетели три ворона — видимо, решили, что скоро мы станем их законной добычей.

Сейчас, с наступлением зимы, снегопады идут почти ежедневно. С каждым днем толщина снежного покрова увеличивается. К концу зимы местами образуются скопления снега глубиной до трех метров и более, потом эти снежники могут лежать до конца августа и новых снегопадов.

Одной из наиболее интересных лесных формаций заповедника являются редколесья и криволесья . Здесь растут низкие и удивительно жизнестойкие деревья, которые приспособились противостоять непогоде. Главным деревом этого своеобразного мира является береза извилистая (Betula tortuosa). Никакая равнинная березка не сможет выжить в этих экстремальных условиях. Нередко бывает, что практически отломанная снегом вершина извилистой березы годами зеленеет за счет крохотного фрагмента ствола, соединяющего её с корнями. Снег и ветер часто ломают вершины деревьев, у тех же, кто выдерживает напор стихии, как правило, искривлена вершина. Леса, где деревья искривлены от самого основания, ботаники называют криволесьями. В подгольцовом поясе редколесья и криволесья постоянно перемешиваются и сменяют друг друга.

Часто редколесья выглядят как чудесные парки, и ходить по ним превеликое удовольствие. Летом — это настоящая страна птиц, сейчас — безмолвное княжество зимы. Зимой снег в сочетании с ветром одевает деревья в особенно плотные шубы, которые сохраняются до конца апреля. Выживать в такой тайге очень непросто. Из птиц на границе леса и тундры остаются одни куропатки. Эти холодостойкие пернатые заслуживают отдельного разговора, поскольку на земле нет других птиц, которые могли бы зимовать на столь низкокалорийном корме (ветки кустарников).

Обитающие на Северном Урале белые (Lagopus lagopus) и тундряные куропатки (Lagopus mutus) внешне очень походят друг на друга, только «тундрянка» несколько мельче. Сейчас оперение этих птиц совершенно белое, лишь у самца тундряной куропатки между глазом и клювом есть маленькая черная полоска. Латинское название рода — Lagopus — означает — «заячья нога». Карл Линней (Carolus Linnaeus, 1707–1778), описывая виды, счел нужным особо подчеркнуть закрытость лап птиц перьями — признак высокой приспособленности к переживанию холодной, многоснежной зимы. Утепленные лапы служат птицам настоящим матрасиком во время ночевок в снегу.

Название «куропатка» — в применении к этому роду — в принципе неверно, оно может навести на мысль о близком родстве этих видов с серыми куропатками, перепелами и другими «фазановыми», хотя это совсем не так. Белые куропатки — самые настоящие тетерева , но даже среди представителей этого семейства они стоят особняком: только для этих птиц характерно резкое изменение окраски в течение года и отрастание густого оперения зимой по краям пальцев. Белые куропатки приспособились жить в таких условиях, где не смогут выжить никакие другие представители тетеревиного племени, а тем более «фазаны». Так что в русском языке должно было появиться для них свое собственное имя, они этого заслуживают.

Зимой для ночевок и переживания самых лютых морозов белые и тундряные куропатки, как и другие тетеревиные, зарываются в снег. Оба вида куропаток в это время питаются ветками и почками лиственных кустарников, преимущественно ив. Главное их приспособление к холоду — уникальная пищеварительная система, позволяющая за время длительных «сидений» в подснежных камерах извлекать энергию из почти безжизненной клетчатки древесных веток. К тому же птицы подогревают свое помещение сухими «колбасками» экскрементов, которых за время долгих зимних ночей накапливается немало.

Заснеженную парму оживляют ватаги таежных синиц вкупе с поползнями и крохотными корольками. Среди них наиболее интересна сероголовая гаичка (Parus cinctus). Этот вид в заповеднике тоже находится на южной границе ареала. Сероголовая гаичка — самая северная синица. Если продвинуться вдоль уральского хребта на 300–500 км на север, то она станет единственным представителем синичьего племени — другие таежные синицы столь суровых условий не выдерживают.

Наиболее безбедно в это время года чувствуют себя клесты. Урожай еловых шишек обеспечивает их питательным и калорийным кормом на всю зиму. Скрещенный клюв клестов (их немецкое название Kreuzschnabel так и переводится — «клюв крестом») идеально приспособлен для извлечения семян из шишек. Многие клесты даже гнездиться начинают зимой — чуть только дни подлиннее станут. В верховьях Вишеры встречаются все три вида клестов — еловик (Loxia curvirostra), сосновик (Loxia pytyopsittacus) и белокрылый (Loxia leucoptera). Сосновик из них самый редкий. А вот еловики, а временами и белокрылые клесты, бывают очень многочисленны. Абориген местной тайги — Владимир Александрович Кодолов (дети за колдовское знание таёжных тайн окрестили его дедушкой Ау), с давних пор живущий на берегу Вишеры, нередко окружает свою избушку старыми рыболовными сетями, а то птицы залетают в дом, стучатся в окна, могут «в лоб прилететь».

Кроме клестов и снегирей, в зимней парме можно услышать самого солидного уральского и сибирского «вьюрка» — щура (Pinicola enucleator). В русском названии этой спокойной птицы чувствуется что-то древнее, созвучное «чуру», к которому обращались наши пращуры, спасаясь от лиха. Щуры встречаются нечасто, старые самцы — ярко-красные, а самки и молодые — желтоватые. Летом они гнездятся в горных редколесьях, а зимой начинают широко кочевать по тайге, в урожайные на рябину годы залетая даже в города.

Разительный контраст солидным и красочным щурам представляют другие вьюрки — чечетки (Acanthis flammea). Эти маленькие серые птички с красными «копейками» на головах зимой широко кочуют по тайге. Их неожиданно обнаруживаешь на знакомой березе, тихо переговаривающихся между собой, или вдруг донесется с серого зимнего неба их перекличка: «че-че, че-че». И набежит на сердце легкая грусть, острее начнет чувствоваться единение со стылой землей, холодным ветром и всей природой, затихшей перед приходом холодов. Зимой, глядя на этих скромных «любителей семян», кормящихся березовыми сережками, с трудом верится, что летом они питаются только беспозвоночными и сдерживают в редколесьях размножение бесчисленной тли.

Кедровка (Nucifraga caryocatactes) — самая многочисленная врановая птица пармы. Её голос — трескучее «кэрр-кэррр-кэррр» — постоянно раздается в тайге. Даже зимой кедровки могут быть встречены в горах среди заснеженных камней зоны гольцовых пустынь и в тундре . Они умудряются находить свои старые кладовые под толщей снега. Заготовка пропитания доведена у кедровок до совершенства — в свой подъязычный мешок они могут набирать до сотни орехов и потом прятать их в самых немыслимых местах. Эти птицы делают такое количество кладовок, что даже весной кормят птенцов своими старыми запасами. Горы кажутся им весьма неплохим местом для хранения запасов. Неудивительно, что в самой безжизненной тундре, где даже карликовая березка не выживает, постоянно встречаются всходы кедра. К сожалению, бедняги не могут продержаться в этих экстремальных условиях больше нескольких лет и погибают, а неутомимый сеятель — кедровка — все сажает и сажает сибирскую сосну там, где она не может прижиться.

К счастью, кедровка большинство своих кладовок делает в лесу или на границе леса, и там вырастают дивные деревья. Что ни говори, но именно благодаря этой крикливой, пестрой птице происходит расселение патриарха нашего леса — сибирской кедра (ботаники любят исправлять — не кедра, а сибирской сосны, но «кедр» — слово уже не ботаническое, а народное, которое подчеркивает высочайшую значимость этого дерева для людей и таежных экосистем).

В этом году кедрового урожая не было, поэтому и кедровок немного. Молодые птицы, которые не смогли ничего себе заготовить, откочевали в более кормные места. Остались только запасливые старики.

Круглый год обитают в верховьях Вишеры оляпки. Эта широко известная птица зимой и летом разыскивает в воде свою добычу — личинок ручейников и других водных беспозвоночных. Она обитает только в чистых горных реках с быстрым течением. На Вишере ниже заповедника эти «подводники» уже не встречаются. Сейчас оляпки концентрируются возле незамерзающих полыньей. Таких мест на перекатах и выходах подземных ручьев в заповеднике довольно много.

Говоря о животных Северного Урала, нельзя не упомянуть северных оленей (Rangifer tarandus). На территории Вишерского заповедника живут остатки когда-то большого стада этих копытных, принадлежавшего знатному мансийскому роду Бахтияровых. Двое мужчин из этой семьи и сейчас работают сотрудниками заповедника, продолжая жить на земле предков. То, что эти олени являлись домашними, можно понять по окраске: среди «дикарей» не бывает белых особей. Численность диких оленей в последние годы стала увеличиваться — видимо, сказывается отсутствие фактора беспокойства на заповедной территории.

Сейчас для северных оленей вполне благоприятное время. Свою традиционную пищу — лишайник-ягель — они без хлопот находят и под снегом. Наиболее тяжелый период для них — июль. В это время животных одолевает гнус, все время приходится держаться на снежниках или обдуваемых ветром хребтах.

Холодные прозрачные воды верхней Вишеры — это мир европейского хариуса (Thymallus thymallus). Здесь обитает самое большое в бассейне Волги стадо этого вида. Наиболее крупные производители (носители золотого генофонда) обитают, помимо самой Вишеры, в реках заповедника — Мойве, Ниолсе, Лыпье. Ниже заповедника из-за назойливого усердия рыбаков происходит измельчание хариуса. Зимой хариусы скатываются вниз по течению, чтобы зимовать на крупных плесах, но часть рыб остается в верховьях в наиболее глубоких омутах.

Там, где рождается Вишера

Две трети территории заповедника занимают горы. Самый высокий хребет — Тулымский камень (1469,8 м над уровнем моря). Этот хребет (по-мансийски — Лув-Нёр, что означает «хребет лошади»), вытянувшийся с юга на север, производит мрачноватое впечатление. Огромная каменная стена с высочайшими вершинами Пермского края словно охраняет мир восточный, сибирский от мира западного, европейского. На многие километры перед хребтом с запада тянутся труднопроходимые мрачные ельники. Эта дремучая тайга защищает путь в Сибирь не хуже неприступных гор. С восточной же стороны Тулым совсем другой, как будто открывшийся для своих доброй стороной. Здесь растут чистые, местами почти парковые ельники с кедрами и светлые лиственничники.

Сейчас на склонах Тулыма скапливаются огромные массы снега, что в отдельные годы приводит к сходу разрушительных лавин . Следы одной такой лавины, вывернувшей с корнем деревья и сорвавшей с камней тонкий почвенный слой, уже не один десяток лет видны у подножия хребта в районе речки Таборной.

Самый дальний постоянно действующий кордон заповедника проходит по реке Мойва, прячущейся в настоящей горной стране. С юга её прикрывает массив Ишерима (1331,8 м), с северо-востока над ней нависает Молебный камень (1322 м), с северо-запада — Муравьиный камень (1350 м над уровнем моря). Все хребты имеют свои мансийские названия, многие имена окутаны легендами.

Молебный камень на языке манси — Ялпынг-Нёр (то есть «священный хребет»). Издавна на его главную вершину Ойка-Чахль (то есть «старик-гора») имели право подниматься только шаманы, наверное, окрестные горы помнят, чья кровь проливалась здесь на жертвеннике столетия назад. Главную вершину Муравьиного камня манси называют Хусь-Ойка — что означает «слуга Ойки», или «слуга старика». Хотя «слуга» выше своего патрона.

С Муравьиного камня открывается вид на Мунин-Тумп. Этот невысокий (924 м) горный массив впечатляет своими скальными останцами. У манси есть легенда о том, как они образовались. Её записал ныне покойный директор заповедника Игорь Борисович Попов:

Давным-давно это было. Шли древние враги манси с запада, чтобы отнять оленьи пастбища, места, где много дичи и рыбы. Много дней шли. Устали. Стали ночевать.

С одной стороны река Ниолс, с другой Пасар-Я. Утром просыпаются, кто-то плачет. Мансийская женщина плачет. Дорогу потеряла в тумане на горе Люнси-Чахль. Семь дней плачет. Подумала: „Может это злые духи мне вредят“. Зарезала самого большого быка из упряжки. Туман сразу улетел куда-то. Стойбище видно. Совсем рядом. Увидели враги стойбище, тугие луки натянули. Хотят стрелять. За Ниолсом кто-то зашевелился тяжело. Земля даже дрожит. Это Хусь-Ойка проснулся. Посмотрел на врагов. Замерли враги. Пошевелиться не могут. Руки устали луки держать. А никто тетиву отпустить не может. Это Хусь-Ойка наколдовал. А сам сигнал Ойка-Чахль даёт. Ойка давно не спит, он все видит. Топнул ногой Ойка-Чахль, закачался хребет. Открылся глаз у одноглазой горы Сампал-Чахль. Посмотрел на врагов одним глазом Нер-Ойка — отец гор.

Окаменели враги от страха.

Так и стоят семьдесят семь тысяч лет. Руки у которых уже отвалились, или нога каменная отпала. Рядом валяется с головой. Перестали враги ходить. Назвали гору Армия. А манси гору зовут Мунин-Тумп (Каменная гора). И пасут там оленей. Хороший мох, однако, на Мунин-Тумпе растет.

У подножия Мунин-Тумпа начинается река Вишера. Здесь река Пазарья (то есть «большая вода»), или Большая Вишера, сливается с рекой Хальсория (то есть «река с березовой седловины»), или Малой Вишерой. Рождается Вишера-Пазарья на склоне горы Саклаимсори-Чахль. Эта гора — своеобразный центр Урала. Здесь сходятся границы Свердловской области, Пермского края и республики Коми. Ручьи, сбегающие с её склонов, попадают в бассейны трех великих рек: Оби, Печоры и Вишеры-Камы-Волги.

Если бы вопрос о том, кто из двух встречающихся рек полноводнее и древнее, определяли гидрологи, а не жители центральной России в стародавние времена, то все бы знали, что река Вишера впадает в Каспийское море, по пути принимая в себя Каму и Волгу. Сейчас же она — всего лишь одна из красивейших рек Пермского края…