Утки на зимней прописке

18 января московские орнитологи провели очередную перепись зимующих уток — двадцать пятую по счету. Юбилейный учет ознаменовался находками новых видов птиц, которых прежде в столице не было, и показал, что количество водоплавающих в Москве продолжает расти.

Птицы как будто старались преподнести орнитологам подарок по случаю круглой даты: после суммирования данных пятидесяти девяти учетчиков пернатых оказалось — двадцать пять тысяч! Большая часть отмеченных водоплавающих — утки-кряквы (Anas platyrhynchos), их нынешней зимой в Москве насчитали 23,4 тыс. «Это на 12% больше, чем в прошлом году, — сообщила координатор учетов водоплавающих птиц в Москве старший научный сотрудник биологического факультета МГУ, кандидат биологических наук Ксения Всеволодовна Авилова. — Хотя до самого высокого уровня, зарегистрированного в 1990 году — 27,9 тыс., кряквы пока не дотянули. Зато других видов водоплавающих птиц в нынешнем году встречено рекордное количество — 17, что в полтора раза больше, чем в 2008 году».

Каждый год в январе Союз охраны птиц России организует переписи (их принято называть учетами ) водоплавающих птиц, которые остались зимовать в городах. Идея таких учетов принадлежала классику изучения городской природы зоологу Константину Николаевичу Благосклонову (1910–1985), который вместе с помощником Михаилом Березиным в 1981 году провел их в первый раз. Через четыре года за эту работу серьезно взялась Екатерина Стоцкая, в те годы — сотрудник лаборатории охраны природы биофака МГУ, а традицией учеты стали благодаря студенческой дружине по охране природы биологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, где их возглавила Анна Николаевна Пегова.

Первые учеты уток принесли важное открытие: количество незамерзающих водоемов в Москве оказалось намного больше, чем предполагали, и, чтобы осмотреть их полностью, нужно пройти около 300 км. После полного обследования города было разработано тридцать семь маршрутов. А чтоб на результаты учета не повлияли возможные перемещения уток, все маршруты нужно совершить в один день, поэтому на это мероприятие ежегодно приглашают несколько десятков энтузиастов, среди которых орнитологи-профессионалы, студенты, школьники и просто любители природы. В общей сложности за прошедшие 25 лет в московских подсчетах уток приняло участие несколько сот человек, есть даже такие, кто не пропустил ни одного учета!

В последние годы подобные мероприятия стали проводить и в других городах: Санкт-Петербурге , Перми, Новосибирске . В Союзе охраны птиц ратуют за то, чтобы к этим акциям присоединялись все, кто любит природу и интересуется птицами.

Почему же орнитологов так интересуют зимующие утки ? Дело в том, что городские зимовки водоплавающих в средней полосе — удивительный феномен, и при этом — малоизученный. Ведь согласно законам природы, кряквам, так же как и другим видам водоплавающих, полагается на зиму улетать в теплые края. Как случилось, что в этих птицах угас перелетный инстинкт , как им живется в новой среде обитания, и можно ли спрогнозировать дальнейший ход событий?

Нарушая традиции

Естественная область обитания перелетных птиц обычно состоит из трех частей: гнездового ареала, области зимовки и зоны миграций, которую они могут миновать без остановки или опускаться для кратковременного отдыха. Но у крякв, ареал которых охватывает умеренные и субтропические области Европы , Азии , северной Африки и Северной Америки , она устроена иначе.

Между северными районами, которые птицы покидают после сезона гнездования, и теплыми зимовками, расположена зона двойного предназначения: для уток, которые совершают перелеты — это транзитная зона, но есть там и постоянные жильцы, перешедшие к оседлому образу жизни. Такое возможно только в тех районах, где зимой водоемы не замерзают.

В американской части ареала небольшие оседлые группировки крякв разбросаны по всем широтам между Канадой и Мексикой . На большей части территории нашей страны эти птицы ведут перелетный образ жизни. С севера Европейской части России и севера Западной Сибири они улетают на зиму к побережьям Западной Европы, из более южных районов Европы и Зауралья к Средиземному морю, на Каспий, в Иран или Ирак , а из сибирских и дальневосточных просторов — в северную Индию , в Китай и Японию . Мест, где кряквы обитали бы постоянно, в нашей стране немного, только в самых южных её пределах да в Калининградской области .

Но если в одних частях ареала эти птицы могут отступать от перелетных традиций, то почему бы этому не случиться где-то ещё? Благоприятные условия для реализации утками-кряквами оседлой стратегии жизни сложились в крупных городах с их теплыми промышленными и бытовыми стоками, которые не дают замерзать ни стоячим, ни текучим водоемам, а коль скоро возникла новая экологическая ниша, то они не замедлили её заполнить.

Хотя большинство птиц, покидая зимовки, стремится вернуться в места, где родились, кряквы нередко отступают от этого правила. Мечение птиц кольцами показало, что с мест зимовки заметное их количество направляется не по «месту прописки», а присоединяется к чужим стаям и направляется в новые для себя места. По пути они могут «отвлечься» на привлекательный водоем — кряквы в этом отношении особенно сметливы. При строительстве водохранилищ , например, кряквы первыми из водоплавающих птиц осваивают новые места обитания и могут загнездиться там в первый же год после заполнения. И то, что именно этот вид первым решился внедриться в город — вполне закономерно.

Когда это произошло? Константин Николаевич Благосклонов (1910–1985) считал, что возникновением московской популяции мы обязаны Всемирному фестивалю молодёжи и студентов , который проходил в Москве в 1957 году. Для оживления городской среды Московский городской исполком Совета народных депутатов распорядился заселить столичные пруды водоплавающими птицами, что и было осуществлено. Из всех выпущенных птиц только у крякв не были подрезаны крылья, но волнения о том, что по осени они присоединятся к перелетным стаям, оказались напрасными. Они не только не улетели сами, но и сработали как подсадные — приманили некоторое количество диких.

Дикие и одичавшие

Так что же за кряквы живут сегодня в Москве: потомки выпущенных или диких? А может быть, это утки, которые спаслись из охотничьих хозяйств, которых выращивают на фермах и выпускают перед сезоном охоты ?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, биологам пришлось отловить несколько десятков уток, сделать множество промеров, а потом сравнить с дикими и одомашненными. Ответ был однозначным: в плане анатомии московские кряквы оказались ближе всего к диким перелетным. Но этим сходство не ограничилось. Особенности размножения у «горожанок» совсем как у диких.

У уток на фермах в охотхозяйствах сезон размножения начинается раньше, а заканчивается позже, чем у диких и городских, период откладки яиц длится 85–105 суток, в то время как у городских при содержании в неволе на это уходит 22–55 дней, а у диких — 39–62 дней. Одна самка с фермы в среднем откладывает 50–70 яиц, а дикая и московская, даже во втором поколении невольничьей жизни — не больше тридцати. У диких и городских уток яйца зеленовато-оливкового цвета, а у подсадных преобладают белые да светло-зеленые, и они крупнее.

Вывод таков: московская популяция крякв произошла в основном от диких перелетных птиц, перешедших к оседлому образу жизни, а «фестивальные» утки сыграли роль «провокаторов».

Городская среда встретила их с распростертыми объятьями. Пищи в московских водоемах оказалось достаточно, чтоб прокормить не только несколько сотен выпущенных, но и гораздо больше птиц. Когда учеты только начинались, в Москве насчитывалось около 13 тыс. крякв, тогда казалось: это очень много. Ведь такое количество соответствует примерно 0,3% от всех крякв, зимующих в пределах Европы, в то время как по площади наша столица меньше Европы в десять тысяч раз!

А потом численность поднялась ещё выше и через несколько лет удвоилась. Как удается нашим водоемам прокормить такое большое количество уток? Достигнут ли уже предел? И что будет, когда популяция этот предел превысит?

Еды на всех хватит

Как перелетные кряквы, так и городские употребляют в основном растительную пищу. В отличие от многих других уток, они не любят нырять и предпочитают кормиться там, где могут дотянуться до корма с поверхности. Самое большее, на что они способны, это перекувырнуться вниз головой, оставив на поверхности поплавок-хвост. Поэтому их кормовая зона ограничена самыми мелководьями .

Еду они отцеживают из воды или жидкого ила (буквально пьют его), для чего по краям клюва у уток есть частые роговые зубчики. Могут кряквы кормиться и на суше, ощипывая нежные части растений. Но последовательными вегетарианцами их не назовешь: из ила и воды утки заодно добывают рачков, личинок насекомых и червей . Животные корма особенно важны для них летом, в период размножения, а зимой — растительные, но высококалорийные.

А в городе ещё и люди стали их подкармливать. Насколько важно это для московских водоплавающих, орнитологи узнали десятилетие спустя, после смутных времен экономических перестроек, когда обнаружилось, что численность зимующих уток напрямую связана с благосостоянием горожан и стоимостью хлеба.

Какова предельная емкость городских водоемов, пока узнать не удалось. После рекордного 1990 года, когда число уток доросло почти до 28 тыс., случился экономический кризис , и их численность стала быстро снижаться. К 1997 году в Москве зимовало всего 7,5 тыс. крякв. Но после этого провала популяция снова пошла в рост — как и российская экономика, — и в нынешнем году приблизилась к максимальной величине. Хочется надеяться, что новая волна экономического кризиса не окажется столь же плачевной как для людей, так и для птиц.

Из результатов переписи, орнитологи узнали, что среди зимующих крякв есть две большие группировки. Одна состоит из птиц, обитающих на небольших водоемах в глубине города. Они совершенно оседлые, никогда не покидают город, здесь и зимуют, и выводят утят. Это те самые утки, которые держатся возле набережных , и, завидев прохожего, устремляются к нему в надежде получить лакомый кусочек. Другая группировка — из птиц пугливых, они предпочитают просторы реки Москвы на выходе из города. Особого патриотизма к столице эти утки не испытывают и в экстремально морозные зимы , какая была два года назад, эти птицы способны откочевывать к югу. Есть кряквы и в Московской области ниже по течению Москвы-реки , но там им живется трудно: браконьеры продолжают охотиться на них даже в зимнее время.

По большому счету, холода городским уткам не страшны, это ещё одна особенность городской среды. Сопоставление температурного графика и изменений в численности птиц показало, что морозы влияют на птиц лишь в периоды бескормицы. В трудное время особо холодными зимами утки находили спасение на прудах Московского зоопарка, но когда экономическая ситуация исправилась и люди снова стали их подкармливать, кряквы вернулись в излюбленные места: на Яузу , в Коломенское , к обводному каналу Москвы-реки, на Царицынские пруды, на Сетунь . И холода им опять не страшны.

И все же, каков прогноз? Согласно теории, если популяция достигает такого размера, что ей уже не достает пищевых или каких-либо иных ресурсов, возрастает смертность. Однако ни в 1990 году, ни в нынешнем никаких признаков падежа среди птиц не было. Все они выглядели здоровыми, активными — на радость учетчикам и жителям соседних кварталов. Значит, предел ещё не достигнут. Главный специалист по городским водоплавающим Ксения Всеволодовна Авилова считает: «Пока есть город, и горожане к ним относятся сочувственно — утки из города не исчезнут».

Утки в городе

Кряквы очень украшают городскую среду. Селезни — нарядные, с переливчато-зеленой головой, белым ошейником, светлой грудью и кокетливыми завитками из хвостовых перьев, скромные пестро-бурые уточки и очаровательные пуховые утята — они не могут оставить равнодушными ни взрослых, ни детей. Тем более, что они нас совсем не боятся. Кряквы уже научились попрошайничать: стоит прохожему на набережной остановиться, и утиная флотилия боевым порядком направляется к нему: не принесли ли хлебушка? И мы приносим. Но хорошо ли мы делаем? Может быть, вмешиваться в природные процессы не стоит? Ведь, подкармливая уток, мы ставим их в зависимость, и должны принять ответственность за их будущее — как говорил лис Маленькому принцу в сказке Антуана де Сент-Экзюпери : «Мы в ответе за тех, кого приручили».

«Не кормите уток и гусей! Подкармливая, мы их невольно приручаем. Это дикие птицы, и им полагается держаться в стороне от человека. Не соблазняйте уток отказаться от перелетного образа жизни!» — такие, или примерно такие объявления можно найти почти в любом американском парке . На некоторых сайтах для любителей природы есть перечни рекомендаций, как отпугнуть уток со своей территории. В чем дело? Может быть, там не любят животных?

Это, конечно, не так: в США очень заботятся о братьях наших меньших. Число любителей наблюдать за птицами — бёрдвочеров — там превышает три миллиона, для их удобства в парках сооружают наблюдательные укрытия, утраивают для птиц прикормочные площадки, выдают бесплатные бинокли — любуйтесь всласть. Так что запрет на подкормку преследует только утиные интересы.

На американском континенте действительно очень озабочены растущим количеством оседлых крякв. Дело в том, что там этот вид стремительно расширяет свой ареал. В начале прошлого столетия кряквы заселяли преимущественно западную часть Северной Америки, а на востоке преобладали их близкие родственники — черные американские кряквы (Anas rubripes). Распространение кряквы на восток привело не только к конкуренции между этими двумя видами, но и к массовой гибридизации.

Потомство от смешанных браков чаще всего наследует внешний вид крякв, и в результате местная американская утка «растворяется» в популяции пришельца. То же самое происходит в штате Флорида с эндемичной (то есть живущей только во Флориде) глазчатой кряквой (Anas fulvigula), откуда некоторые прилетевшие на зимовку кряквы отказываются улетать и заводят «романы» с местными. Поскольку все эти утки — естественные обитатели материка, то имеют равное право на существование, и насильственные меры со стороны человека недопустимы. Единственное, что можно сделать — не нанося вреда птицам, препятствовать проявлению их наклонности к оседлому образу жизни.

Но то в Америке, а в Евразии кряква никому не наносит ущерба, поскольку просторы этого материка — исконные места их обитания. Напротив, новые поселения крякв сигнализируют другим видам водоплавающих, что место пригодно для жизни. Именно это и происходит в Москве, где год за годом увеличивается биологическое разнообразие птиц. Гоголи, красноголовые нырки, хохлатые и морские чернети, лутки и морянки, большие крохали и турпаны, большие и малые поганки — теперь этих птиц можно увидеть не только в потайных природных уголках, но и в сердце России — Москве. На радость и птицам, и людям.