V. Знамя, которое к морскому пути надобно...
Недавнее возвращение на флагштоки российских военных кораблей и судов Андреевского флага — после столь долгого отсутствия — вызывает интерес к истории этого символа «веры и верности». Однако и у Андреевского флага была предыстория, уходящая корнями в далекое прошлое «ратного морского дела» и связанная с помыслами создателя Российского флота Петра I.
Вот как выглядели знамена (термин «флаг» вошел в обиход примерно с 1700 года) корабля «Орел». «Знамя, что живет на корме» (1) мало чем отличалось от «Знамени на переднее лежачее дерево» (2) , то есть носового флага. «Долгое узкое знамя» (3) предназначалось для подъема на стеньгах мачт, выполняя функции вымпела.
Петр I в 1692 году учреждает «флаг царя Московского» (4) — трехцветное полотнище с двуглавым орлом золотистого цвета. Но струги Петра, на которых он плыл к Белому морю по рекам Сухона и Двина, были украшены знаменами с так называемыми «иерусалимскими крестами (4а, 46, 4в) . Эти флаги, кстати, поднимались и на кораблях в азовском походе 1696 года. Морские плавания Петра на Белом море проходят неизменно под сенью «флага царя Московского» — таким образом, этот флаг был первым военно-морским флагом. В следующем году «чистый» трехцветный флаг без орла был пожалован на торговый корабль «Св.Павел». Это было началом трехцветного коммерческого флага, хотя еще некоторое время он неизменно поднимался на военных кораблях.
Существует много легенд о трехцветном флаге, якобы заимствованном у голландцев. Немецкий историк XIX века Вениамин Бергман, ссылаясь на некоего Схельтема, в своей «Истории Петра Великого» пишет: «В 1694 г. в Архангельске Петр I повелел вновь сделанный купеческий корабль снабдить российским флагом, который состоял из трех нидерландских цветов, перемешанных в противном порядке». Это заключение цитируется многими видными историками. Модно было в XIX веке уважительно цитировать любого иноземца, допуская еще и ошибки. Так А.С.Чистяков в «Истории Петра Великого» этот эпизод переносит на год раньше: «Петр при виде иностранных морских флагов решился придумать русский; он в образец выбрал нидерландский». Вообще, три российских цвета широко представлены на флагах многих стран, и потому всерьез говорить о заимствовании не приходится...
Решающим в истории русского военно-морского флага оказался 1699 год. В этот год был учрежден орден святого апостола Андрея Первозванного как знак почета для участников взятия Азова, ставший впоследствии высшим орденом государства. В центре восьмиконечной звезды было помещено изображение косого синего креста. Этот так называемый Андреевский крест (на Западе этот крест именовался Бургундским) Петр перенес на трехцветный флаг, который и сделал военно-морским флагом (5) . Этот «флаг переходного рисунка» поднимался в течение примерно двух лет. В том же году Петр I собственноручно вычерчивает трехцветный флаг с соотношением сторон 1:1,8 (6) с припиской: «1699 г. после 8 октября». В следующем 1700 году создается целая серия флагов, в которых Андреевский крест занимает господствующее положение. Прежде чем сказать об этих нововведениях, вернемся в прошлое...
Андрей Первозванный... Это имя стало судьбоносным для флота в России. Но почему св. апостол Андрей, а не, к примеру, святитель Николай? Ведь Николай Чудотворец всегда считался покровителем России, а впоследствии — особенно — российских моряков. Издревле дни Николы «зимнего» — 8 декабря и «летнего» — 9 мая отмечались как большие праздники на Руси. И еще одна загадка. Только в России и в Шотландии столь высоко чтут апостола Андрея, но его таинственный синий крест встречается и в западной символике: бургундский крест — это уже Франция.
Св. апостол Петр — покровитель московского царя, не в нем ли кроется разгадка пристрастия царя Петра I к Андрею? Ведь апостолы — родные братья! Откроем евангелие от Иоанна: «Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавшим за Ним, был Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: «мы нашли Мессию», что значит «Христос».
Не правда ли, лестно царю Петру возвысить в своем царстве Андрея, первозванным для проповеди учения Христа? А география миссионерских путешествий Андрея охватывала и территорию Древней Руси вплоть до Новгорода. Вероятно, это главный довод в пользу того, что Андрей становится покровителем России. Это тем более понятно, что само слово «первозванный» пришло к нам из греческих преданий. Да и происхождение косого креста объяснимо: на греческом языке литера «X» была начальной в слове «Христос», а это и есть искомый Андреевский крест. Следовательно, крест этот, начальная буква имени — как бы символ Христа, и ходить под флагом с изображением косого креста — значит, быть под сенью... Христа!
Впрочем, живуча версия о том, что Андрей был распят римлянами в Патрах (Греция) именно на кресте диагональной формы, олицетворявшей имя Христа, но это предание более позднего происхождения...
И еще. Что мы знаем о духовной жизни Петра I, постоянно находившегося в окружении выходцев из знатных родов Шотландии Патрика Гордона и Якова Брюса — пресвитерианцев и лютеранина Лефорта? Они вполне могли оказаться советчиками Петра при выборе ордена для России, поскольку Андреевский орден существовал в Шотландии!..
Но вернемся в 1700 год. В этом году царь вводит Царский штандарт (7) , в корне отличавшийся от «флага царя Московского». В лапах и клювах орел о двух головах — черный на золотистом поле — держал... карты Азовского, Белого, Каспийского, а с 1703 года и Балтийского морей. Воистину, царь — мореплаватель! Одновременно учреждается бушпритный флаг — гюйс (8) как соединение сухопутного драгунского креста и синего Андреевского. Гюйс оказался многофункциональным флагом: крепостным — над крепостью поднятым, и должностным, причем самого высокого ранга. Отсюда его второе название: «кейзер-флаг«, значит, «императорский». При Петре I «кейзер-флаг» поднимал Федор Апраксин — президент Адмиралтейств-коллегий. С 1720 года, согласно принятому уставу, кейзер-флаг присваивался командующему всеми морскими силами и поднимался на грот-стеньге.
В том же 1700 году Петр I отделяет от галерного парусный флот и делит его на три генеральные эскадры. Кораблям кордебаталии — главным силам — был присвоен белый флаг с изображением Андреевского креста в крыже (ближний к шкаторине верхний угол) (9) . Корабли авангарда несли синий флаг (10) , арьергарда — красный (11) . Эти же флаги, поднятые на стеньгах мачт, означали, что на корабле находится Первый адмирал (адмирал белого флага), второй — адмирал синего флага, третий — адмирал красного флага. Впрочем, в зависимости от места подъема флага на мачте определялся и чин (звание) должностного лица. Адмиральский флаг поднимался на гротс-теньге (высшая точка на корабле); вице-адмиральский на фор-стеньге; контр-адмиральский на крюйс-стеньге (12, 13, 14 соответственно). Командорский вымпел на кораблях представлял из себя Андреевский крест с трехцветным флагдухом (15) .
Парадоксально, но в этом же, 1700 году в Воронеже, при спуске детища Петра I 58-пушечного корабля «Гото Предистинация» использовались оригинальные комбинации трехцветных флагов — с шестью и девятью полосами и вымпелы двух видов. Эти флаги (16,17) и вымпелы (18, 19) видны на гравюрах того времени. Впрочем, на старинных рисунках нередко встречаются флаги, которых в реальности не существовало. Говоря сегодняшним языком, это была чистейшая самодеятельность художников. Правда, про шести и девятиполосные этого не скажешь: какое-то время в середине XIX века они украшали суда Соловецкого монастыря.
История учреждения флагов Российского флота завершается в 1700 — 1712 годах. Сначала видоизменяется кормовой флаг кораблей кордебаталии: Андреевский крест выносится из крыжа и распространяется почти на все белое поле флага (20) . С 1712 года кормовой флаг с «полным» крестом на все поле (21) становится кормовым главных сил, и с этого времени, собственно, и начинает приживаться термин «Андреевский флаг», означая «Военно-морской флаг российского корабля». Интересно, что этот флаг несли и корабли других эскадр, если они находились в отдельном плавании. Позднее (с 1865 года) кормовые цветные флаги (синие и красные) были отменены, и Андреевский флаг стал единым для всех боевых кораблей.
В заключение отметим, что Петр I, учредив флаги, завершил реформу парусного флота и привел его в соответствие с принятым в передовых морских державах. Еще будучи в Англии — Петр провел там более трех месяцев в 1698 году, он наблюдал маневры флота на Спитхедском рейде и увидел деление флота на красную, синюю и желтую эскадры с соответствующими флагами. Потом он, как мы видели, повторил приоритетность эскадр с точностью до наоборот, если это не простое совпадение или привязка к цветам российского флага сверху вниз...
Забавным было прощание Петра с Англией. Вильгельм III, король Англии, подарил ему 24-пушечную яхту, скорее как образец высочайшей судостроительной технологии, а также дубовый гроб как эталон для погребальных дел мастеров. С Петром находился, среди прочих любимцев, и Лукьян Верещагин — мастер-судостроитель. Позднее он был назначен «форш-мейстером» — начальником всех государственных корабельных лесов. Именно с его подачи появились знаменитые указы Петра I «О неделании дубовых гробов» и «О нерублении доброго леса на дрова», чтобы сохранить ценную древесину для новых кораблей. Так что учение в Англии пошло впрок, и англичанам не удалось загнать в гроб Российский флот. А хотелось, хотя виду никто не подавал...
VI. Желаемая морская крепость получена...
Укрепив бастионы обретенного Азова, Петр I мечтал о строительстве крепостей по всем правилам фортификации. Он предпринимает поездку за границу не только для учебы, но и для сравнения уровня знаний, получаемых от приезжих иноземцев, с положением дел у них самих. Петр не скрывал, к примеру, своего разочарования голландцами: «Они не умеют всего на чертежах показать; тогда дело стало противно, чтоб такой дальний путь для сего воспринял, а желательного конца не достиг». Только Англия утешила русского царя. Здесь он познал «чертежное корабельное искусство» и нанял ученых и инженеров для организации в России инженерного образования, необходимого в мореходстве и фортификации.
Первое поражение под Нарвой в начавшейся в 1700 году войне со Швецией не смутило Петра. Шведы, потрясая мир своим могуществом, осмелились даже напасть на Архангельск и тем подвигли русского царя к более решительным действиям. Петр отправляется в 1702 году на Север. Теперь с совершенно иной целью: он решает ударить по шведскому флоту с самой неожиданной стороны.
Укрепив Новодвинскую крепость, царь на нанятых судах и новых фрегатах — «Св.Дух» и «Курьер» отправляется в Онежский залив. Здесь, у селения Нюхча он приказал прорубить просеку, чтобы переволочь корабли в Онежское озеро. 95-верстная «Государева дорога», проложенная на костях согнанных сюда тысяч людей, стала мрачным прологом Беломорканала, соединившего Белое и Балтийское моря. Морские силы и осадные войска достигли Ладоги у истока Невы и штурмом овладели крепостью Нотебург. 12 октября 1702 года старинный русский Орешек был освобожден после 90-летнего шведского владычества. Вновь обретенную крепость назвали Ключ-город — Шлиссельбург, и отличившийся при штурме Александр Меншиков становится его губернатором.
В зиму, когда на Олонецкой верфи закладывались первые корабли Балтийского флота, Петр снова отправляется в Воронеж — завершать строительство Азовского флота, как предписывал «приговор» Думы. Он проверяет работу английского инженера Джона Перри, нанятого для постройки на реке Воронеж доков, что позволило бы закладывать большие корабли. Петр с привычной ему свитой завернул и в бывший Путевой дворец. Здесь, стараниями Меншикова, теперь уже в подаренном ему имении, сооружена была «примерная немалая крепость» с пятью бастионами — Слышание, Обоняние, Видение, Осязание, Вкушение и тремя воротами — Воронежскими, Московскими, Шлиссельбургскими. Большой пруд на речке Ягодная Ряса имитировал море.
Петр I — Меншикову в Шлиссельбург, 3 февраля 1703 г.:
«Город по благословлении купно с больварками и воротами именовали Ораниенбург, о чем послал я чертеж при сем письме, и пили на первое — вино, на второе — галицкое, на третье — рейнское, на четвертое — пиво, на пятое — мед... Все добро, только дай, дай, дай Боже, видеть Вас в радости. Петр».
Так, по капризу Петра, село Становая Слобода превратилось в Ораниенбург — «Апельсиновый город». Позднее он стал уездным городом Раненбург Рязанской губернии. Пристрастие царя к цитрусовым породило в 1717 году еще один город во владениях Меншикова — Ораниенбаум, под Петербургом. В 1948 году в разгар борьбы с космополитизмом оба города получили новые названия: Чаплыгин и Ломоносов... И только недавно этим городам вернули прежние имена.
Между делом Петр проверил ход работ на строительстве Ивановского канала. 34 шлюза на водоразделе Воронежа и Москвы-реки вскоре соединили-таки через Дон и Оку Азовское море с Каспием, выполнив функции так и не завершенного капитаном Джоном Перри Волго-Донского канала...
1 мая 1703 года русским войскам при поддержке кораблей удалось овладеть крепостью Ниеншанц в устье Охты. «Эта, самая желаемая морская крепость получена!», — воскликнул Петр. Недоставало всего лишь маленькой победы на море над вице-адмиралом Нуммерсом. И она пришла...
Повелев «Василью на Острове» — инженеру Василию Корчмину запереть пушками главное устье Невы, Петр и Меншиков на тридцати лодках пробрались Малой Невой к шведскому флоту и в абордажной схватке захватили 10-пушечный галиот «Гедан» и восьмипушечную шняву «Астрильд». Эта победа стала поводом для Петра увенчать себя и Меншикова голубыми лентами желанного ордена и отчеканить медаль «Небываемое — бывает».
Петр I — Федору Апраксину:
«Хоть и недостойны, однакож от господ фельдмаршала и адмирала мы с господином порутчиком (Меншиков) учинены Кавалерами Святого Андрея».
Наконец, 16 мая 1703 года на острове Янни-Сари (Заячьем) была заложена Санкт-Петербургская крепость, позже названная Петропавловской. Но царь понимал, новая крепость в дельте Невы не решит всех проблем борьбы со шведами и смело пускается в море к острову Ретуссари (Котлин), лежащему на пути к будущему Петербургу. Он лично промеряет фарватер и закладывает крепость Кроншлот. В следующем году, после взятия Тарту и Нарвы, наступает время и появляются возможности для строительства крупных линейных кораблей, способных сразиться со шведскими. Отсутствие достойной морской победы неослабно тревожило Петра...
Петр, считавший себя на службе, время от времени отличал себя сухопутными и морскими чинами. Так, после победы под Полтавой, увенчанный чином генерал-лейтенанта и шаутбенахта, Петр тем не менее просит именовать себя «корабельным контр-адмиралом».
Петр I — Федору Апраксину, адмиралу:
«Мне чин третьего флагмана объявили, которого еще не заслужил во оной службе, но молю Господа, дабы даровал оный чин також заслужить как и на сухом пути».
Даже в 1713 году, когда Петр стал полным генералом, он все еще контр-адмирал и с борта корабля пишет жене Екатерине: «...на степи пожалован во флагманы, а на море в генералы». Но последующие громкие победы на море привели к желаемому: Петр достиг высшего в своей карьере чина вице-адмирала — второго флагмана.
1 мая 1715 года в центре новой столицы на стапеле Адмиралтейства Петр спустил на воду свой третий по счету флагманский корабль — 64-пушечный, двухпалубный линкор «Ингерманланд» и поднял на фор-стеньге свой синий вице-адмиральский флаг с андреевским крестом в крыже. На этом корабле «адмирал синего флага» Петр Михайлов, он же император Петр I, находился во время военных кампаний 1715, 1718, 1719 и 1721 годов. Еще этот корабль был флагманом соединенного англо-голландско-датско-русского флота, плававшего на Балтике под штандартом Петра...
Усилиями Петра I и его соратников, неисчислимыми жертвами россиян всего за 30 лет царство бородатых крестьян превратилось в великую империю с новой столицей и с самым могучим на Балтике флотом. К 1721 году уже была превышена мощь шведского флота по числу корабельных орудий. Всего же за 30 лет было построено 111 линейных кораблей, 38 фрегатов, 60 бригантин, 67 галер и множество других судов. Новые крепости стали прочной опорой флоту на Балтийском море.
«Петр I, — доносил своему королю французский посол Кампредон, — один из северных государей в состоянии заставить уважать свой флаг...»
Василий Галенко, штурман дальнего плавания
