Н аряду со знаменитыми русскими зодчими в строительстве Московского Кремля в XV—XVI веках участвовали и итальянские мастера. Один из них был удостоен особо высокой чести. На Спасской башне сохранилась такая надпись на латинском языке «…их творец Петр Антоний Солари»
Пьетро Антонио Солари вошел в историю древнерусского искусства еще и как строитель Боровицкой и Константино-Еленинской башен Кремля. Завершал он и возведение, а также внутреннее оформление Грановитой палаты, которую начал строить Марко Руффо.
В своем труде советский ученый, доктор искусствоведения Г. Вагнер писал «Если скульптурная деятельность Аристотеля Фиорованти остается достаточно проблематичной, то Солари (ученик великого мастера — Авт.) оставил в этой области определенный след. И, по-видимому, не только в чисто декоративной сфере, но и в сфере изобразительного искусства. О его декоративно пластическом даровании можно судить по весьма изящной белокаменной резьбе, некогда украшавшей грани центрального столба верхнего парадного зала Грановитой палаты»
О существовании этой работы стало известно сравнительно недавно, а предыстория ее открытия такова.
В двадцатые годы нашего века было решено передать экспонаты бывшего Румянцевского музея (ныне первое здание Библиотеки имени В. И. Ленина) Государственному Историческому музею. В качестве эксперта был приглашен Н. Н. Померанцев, ныне заслуженный деятель искусств РСФСР, а тогда еще совсем молодой заведующий отделом Серебра в Оружейной палате, считавшийся знатоком древнерусской живописи и скульптуры. Занимаясь осмотрим произведений искусства в залах и запаснике, он заглянул мельком и под одну из многочисленных лестниц. Там, среди пустых: витрин, ящиков, досок, Померанцев обратил внимание на позолоченные алебастровые рельефы. Интуиция подсказала ученому, что здесь лежит кем-то разобранное произведение. Взяв первый попавшийся ящик, он тут же принялся укладывать на дно фрагменты находки. Это напоминало детскую игру в кубики когда из частей нужно составить целую картину. Только в данном случае в руках Померанцева были звери, животные птицы каждый в своем квадрате. Сложенные воедино они образовали кайму панно с растительным орнаментом, вьющимся вокруг вазона, к подножию которого обращены головы двух дельфинов. Молодой ученый сразу уловил сходство между найденными рельефами и росписью на четырехгранном столбе что стоит посередине Грановитой палаты.
Реставрационные работы, которые в середине шестидесятых годов проводились в Большом Кремлевском дворце, окончательно подтвердите догадку ученого. Когда были сняты рисунки, наложенные в 80-е годы прошлого столетия, под ними открылась белокаменная резьба XV века, кое где обитая, но сохранившая рисунок, задуманный Пьетро Антонио Солари. Не было сомнения, что именно итальянский скульптор украсил грани столба изображениями морского дракона, дельфина, пеликана. И рельефы, обнаруженные Н. Н. Померанцевым, были, несомненно, слепком белокаменной резьбы. Новое украшение столба Грановитой — уже копии находок из Румянцевского музея.
Как правило, при изучении любого старинного памятника возникают загадки. И не на все возникающие вопросы находятся ответы, многое остается погребенным в толще столетий. Это относится уже к другому изображению — скульптуре, высеченной из белого камня и вмурованной в широкий фриз, опоясывающий Грановитую палату.
К сожалению, до наших дней не сохранилась надпись, шедшая по фризу, которую видел зодчий Осип Старцев при реставрации в 1684 году. Очень уж ветхим был фриз. Остался лишь скульптурный портрет неизвестного мужчины, который также не пощадило время. Причем, как полагают, новые повреждения нанес ему осколок артиллерийского снаряда, выпущенного кадетами во время обстрела Кремля в октябрьских боях 1917 года.
Чей же скульптурный портрет, сделанный в XV веке, находится на северной стене Грановитой палаты? Вот что писал по этому поводу доктор искусствоведения Г. Вагнер: «На квадратном блоке камня (0,60X0,68) высечен бюст мужчины в средневековом обмундировании воинского типа. Вряд ли в нем можно видеть заказчика, так как персонаж изображен без шапки — непременного феодального атрибута. В такой, похожей на латы, экипировке и также с длинными до плеч волосами и без шапок изображались молодые персонажи около Мадонны в картинах итальянских мастеров эпохи Возрождения. Но к нашему рельефу подобные сюжеты не имеют отношения. Может быть, правильнее видеть в этом рельефе портрет мастера…»
Хочется думать, что так оно и есть. Но возникает другой вопрос какой же мастер был вознесен на такую высоту? Может быть, «Петр Антоний Солари», имя которого запечатлено на Спасской башне? По крайней мере в Московском Кремле нет другого подобного примера.
Г. Алова
