Торресов пролив называют иной раз в географических книгах «морскими задворками Австралии». Он и вправду омывает малонаселенное северное побережье. И хотя пролив буквально усеян маленькими островами и островками, люди живут только на семнадцати из них. Тысячи три человек — больше половины всего населения — проживают на острове Четверга.
Островитяне — темнокожие бородатые люди — морские охотники. Лодка и гарпун — орудия их труда. Теперь на многих лодках стоят моторы, а на гарпунах укреплены стальные наконечники, которые покупают на острове Четверга. Там же находится и отделение департамента по делам аборигенов штата Квинсленд, которому подчинены острова Торресова пролива. Здесь, купив все необходимое, островитяне решают споры об угодьях, узнают цены на рыбу и мясо и — самое главное — получают разрешение на морскую охоту. Квинслендское законодательство разрешает охоту только коренному населению. Аборигены, правда, охотились веками, ни у кого позволения не спрашивая. Торресов пролив — одно из немногих мест на земном шаре, где еще водятся сирены. Да, именно те сирены, которые породили множество легенд о морских девах с рыбьим хвостом. Волшебными звуками песен они якобы зачаровывали кормчих, завлекали корабли на подводные скалы, губили мореходов в глубинах.
С мифическими девами настоящие сирены схожи мало. Толстокожие и неповоротливые, до трех метров в длину, целыми стадами они вяло передвигаются с одного подводного пастбища на другое. Чем не коровы на лужайке?
В Торресовом проливе местный вид сирен, дюгони, совсем недавно водились в огромных количествах. И охотились на них все, кому не лень. Моряки с проходящих судов ловили их сетями, вырезали самые лучшие куски мяса (на вкус — почти телятина), а тушу выбрасывали за борт акулам. Много лет назад дюгоней занесли в Красную книгу Международного союза охраны природы и охотиться на них с сетями строго запретили. Но островитянам без морской охоты не прожить: другого промысла здесь нет. Надо сказать, что мясо дюгоней едва ли не единственный источник белка для островных жителей.
Даже очень опытный охотник, выходя в море, не уверен, вернется ли он с добычей. Все зависит от удачи, а удачу, считают здесь, надо готовить на берегу. Не ловится дюгонь, значит, кто-то плохо говорил об охотнике на берегу. Островитяне не забудут осыпать солью гарпун, поклониться могилам предков, попросить их помочь загарпунить большого и жирного дюгоня, килограммов на триста. Из такого великана можно вытопить до пятидесяти литров сала. Пригодятся и слезы дюгоня — жировая смазка, стекающая в углы глаз, когда пойманного дюгоня вытащат на берег. Островитяне считают эти слезы лучшим лекарством чуть ли не от всех болезней. Лучшие куски обязательно отдадут «ауди» — дяде со стороны матери в залог успеха будущих охот...
Удачливый охотник окружен всеобщим почетом: нет большей чести, чем накормить мясом всю деревню. Его почтительно называют «буаи гарка», что приблизительно означает «голова». Буаи гарка — почетный титул, и добывают его тяжким трудом.
Опытный охотник выслеживает добычу по едва заметным признакам. Зашевелятся заросли морской травы, значит, где-то среди них пасется дюгонь. Плавают в воде клочки водорослей с песком, значит, дюгонь вырывает траву на дне. Сирены очень прожорливы: за день они поедают килограммов по сорок морской травы. Застыв в лодке, охотники ждут, пока на поверхности воды не появятся воронки и пузыри: дюгонь всплывает подышать. Это происходит через каждые десять-пятнадцать минут. Вот над водой поднимается округлая морда с раздутыми ноздрями, приоткрываются и захлопываются клапаны ноздрей: вдох-выдох, вдох-выдох... Секунда промедления — и животное уйдет в прохладную глубину. Тут буаи гарка и мечет гарпун. Даже ночью нужно уметь отличать темный силуэт всплывающего животного от скалы или кормящейся черепахи. Бить надо наверняка — промахнись охотник, и раненое животное закричит, распугает остальных.
Учить охотника начинают с детства. Мальчишки-островитяне поначалу лишь помогают взрослым грести и втаскивать убитых дюгоней в лодку. Год за годом учат их бросать гарпун — сначала на берегу. Занимается этим лично ауди.
Лучшие охотничьи угодья (раньше из-за них воевали) располагаются между островами Мабуаг, Моа и Баду. Здесь море мельче, а коралловые рифы и песчаные отмели богаты морской травой и водорослями. На передвижения животных влияют приливы и отливы, замутненность воды, сила ветра, его направление. Во время высокого прилива дюгони предпочитают прибрежные пастбища и места, закрытые от ветра верхушками рифов. При низкой воде уходят в открытые глубокие воды. Привередливы дюгони и к чистоте воды, но все же предпочитают именно мутную воду в быстрых течениях — в ней они чувствуют себя увереннее, безопаснее.
Подводный мир вокруг островов знаком островитянам будто поле, лес, пустыня — жителям суши. Они называют буквально по именам большие и малые рифы, песчаные отмели и узенькие проливы между рифами, морские пастбища и подводные течения.
«Все движется вместе с течением — рыба, черепахи, дюгони. Все. Не знаешь течения — не быть тебе охотником»,— говорят на островах. Знать нужно почти восемьдесят течений и потоков. Ведь дюгони-то умело пользуются ими.
С дневным северо-западным течением «кукиау ги иабагар» дюгони переплывают с пастбища на пастбище, а с сильным, чистой воды течением «муги батайнга ура», проходящим мимо островов с запада на восток ранним утром, возвращаются обратно. В водах мутного сильного послеполуденного течения «кутай узалай» они любят отдыхать перед вечерней кормежкой. Все течения островитяне делят на хорошие и плохие для охоты. Как бы ни нуждались охотники в мясе, они не выходят на ловлю дюгоней при совпадении плохих примет и течений.
Прежде чем быть допущенным к промыслу, мальчишки запомнят двадцать семь названий животных различного возраста, цвета и размеров: «пупу» — самка-детеныш, «мупу» — самка-подросток, «ну або» — взрослая самка-одиночка, «мулла або» — кормящая самка...
Не обойтись и без знания голосов дюгоней, поднимающихся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Звуки эти, если верить мифам, могли зачаровать мореходов. Но они скорее похожи на отрывистый пронзительный писк. И новички путают крики дюгоней с криками дельфинов или всплывающих черепах. Но долго еще все дюгони — на слух начинающего — кричат одинаково. Лишь после долгих тренировок молодые охотники различают крики дюгоня-самца, дюгоня-самки и дюгоня-детеныша.
Опытный охотник и в самой мутной воде безошибочно определит размеры, пол, возраст дюгоня по его движениям и по месту в стаде. Начинающему же добытчику пока не по силам, особенно ночью, различить, где голова, а где хвост животного, направление его движения, всплывает оно или уходит в глубину.
...Возвращения охотников с моря ждет вся деревня. Пока туши вытаскивают из лодок и раскладывают на песке, люди громко обсуждают размеры животных и качество их мяса. Разделывать тушу берутся четверо: гарпунщик, которому посчастливилось добыть дюгоня, двое его помощников и обязательно его ауди. Распределение мяса происходит также при народе.
Лучшие куски отдают всегда гарпунщику и его ауди. Потом тем, кто участвовал в охоте. Остальными кусками оделяют по порядку все семьи в деревне. Если же мяса маловато, гарпунщик, посоветовавшись с ауди, решает, кому отдать оставшееся мясо. В первую очередь его получают те, кому не досталось в прошлую охоту.
Казалось бы, жизнь на островах идет, как шла испокон веку: и дюгони целы, и островитяне сыты... Но в том-то и дело, что не зря дюгони занесены в Красную книгу, да и жители островов не так уж сыты.
Далекие предки аборигенов Торресова пролива не ведали, что такое деньги. Нынешним без них не обойтись. Чтобы выйти в море, нужен лодочный мотор. Ведь угодья, где сохранились дюгони, находятся в километрах друг от друга. И у того, кто быстрее их объедет и найдет стадо кормящихся животных, больше шансов на добычу.
Охота требует денег, а где их взять? То единственное, что охотник добывает своим трудом, мясо дюгоня, он обязан отдать односельчанам бесплатно... Таков обычай — это продукт не привозной, его дает море. Другое дело — соль, спички, бензин. За всем этим нужно плыть на остров Четверга. Подрабатывают островитяне по-разному, но скудно: устраиваются матросами, подторговывают сувенирами. Сама же морская охота — дело не прибыльное, но по-прежнему самое почетное на островах. И потом: за какие деньги приобретешь титул «буаи гарка»? Не приносящее дохода почетное звание, которым так гордятся охотники и даже самые отдаленные их потомки...
Л. Олегова
