Безмолвная тишина, царящая на крутых склонах кавказских гор, вот уже многие века окутывает величественные каменные храмы и башни. Они до сих пор поражают воображение своей выразительностью и гармоничным слиянием с окружающей природой, но вот истоки этой загадочной архитектуры, выросшей вдоль караванных маршрутов Великого шелкового пути, все еще продолжают тревожить ученые головы.
Эта горная земля не знала покоя с древнейших времен, но VI столетие от Рождества Христова стало в ее истории особой вехой. Тогда Северный Кавказ был ареной столкновения интересов не только многочисленных кочевых племен, но и могущественных империй.
За право жить на здешних плодородных равнинах боролись пришедшие сюда с востока и юга аланы, хазары, гунны и булгары. Когда по предгорьям прокатывалась очередная волна кочевников, племена и народы, уже сумевшие осесть в этих местах, осколками рассеивались вверх по ущельям. Слабых загоняли все выше в горы, но со временем та же участь неизбежно ожидала и их сильных соперников, которых теснила череда новых воинственных пришельцев.
И именно в те далекие времена на фоне постоянно происходящих локальных конфликтов и междоусобиц началась еще одна грандиозная схватка. В борьбу за право контролировать эти территории вступили два могущественных по тем временам государства — Византия и Персия. Хотя, казалось бы, зачем этим колоссам понадобилось делить между собой неприступные горы, населенные дикими племенами? Однако причина этому была очень весомая — борьба велась фактически за обладание правом контроля над пролегающими через Кавказ жизненно важными торговыми путями.
Издревле эти пути проходили из Китая через Среднюю Азию с ее древнейшими очагами цивилизации — Согдом, Хорезмом, Бактрией и далее — через Персию в Римскую империю и Индию. А везли по ним общепризнанную и интернациональную валюту того времени — шелк. Им расплачивались за покупку рабов и наложниц, за строительство дворцов, храмов и крепостей, за наем войска, подкупали союзников и откупались от противника.
Именно на торговле этим товаром нажили свое богатство Византия и Персия, а потому конфликт между ними был неизбежен.
В VI веке Византия вступила в борьбу за Лазику и Сванетию (горные районы Западной Грузии и территория современной Абхазии), Восточная же Грузия (Иберия) была в это время под властью персов. Войны чередовались с дипломатическими переговорами, на которых решалась судьба Сванетии, и к концу шестого столетия она из-под власти Персии перешла под контроль Византии.
Император Юстиниан, распространивший религиозное и военно-политическое влияние своего государства от Африки до Кавказа, приложил все усилия для того, чтобы изменить привычные маршруты караванов, идущих из Китая, и направить их к Понтийскому побережью (ныне Черноморскому) именно через горные перевалы Северного Кавказа, в обход Персии. Этот правитель хорошо понимал, что для обеспечения безопасности торговых караванов было жизненно необходимо заручиться поддержкой местного населения. В годы его правления произошло крещение Восточной Грузии (552 год), Западная Грузия обратилась в христианство еще в 337 году. К тому же в те времена Понтийское побережье населяли многочисленные греческие колонисты.
Что же касается диких горных племен, то от них он отгородился мощной укрепленной стеной, протянувшейся вдоль побережья Понта Эвксинского, от Сухуми до Поти. Это гигантское сооружение длиной 160 км своими размерами уступало только знаменитой Великой Китайской стене.
Спустя некоторое время в отдаленные горные районы Северного Кавказа устремились христианские миссионеры, в основном грузины. Поначалу монахи, прибыв туда, строили скиты и мало-помалу обживались, а как только жизнь входила в нужное русло, начинали возводить монастыри, к которым тянулись люди, коих в эпоху великого переселения народов было множество. Пришедшие странники оседали в этих местах и начинали помогать монахам в строительстве дорог и укреплений. Так вокруг монастырей возникали поселения, жителей которых христианские подвижники не только обращали в свою веру, но и учили различным ремеслам, лечили и просвещали.
Подобная деятельность церкви была на руку и караванщикам, остро нуждавшимся в опорных пунктах, надежно защищенных крепостными стенами. Здесь они могли сменить лошадей и охрану, нанять проводников, отремонтировать пришедшее в негодность за время пути снаряжение, переночевать в безопасности, переждать непогоду и получить надежную информацию о том, что или кто может их ожидать на следующих участках пути. Ведь предупрежденные о возможной опасности караванщики вполне могли избрать для движения другой маршрут. К тому же торговцы были заинтересованы в том, чтобы на их пути кто-то следил за состоянием дорог.
Жизнь шла здесь своим чередом, новые поколения приходили на смену прежним, они оставили в истории уникальную, свойственную только этим местам архитектуру. Поскольку в горах не строили караван-сараев и приют путники получали в монастырях, то «метками», по которым ученые восстанавливают караванные маршруты Великого шелкового пути, являются церковные постройки X—XV веков. В тех районах Северного Кавказа, где существовала сильная власть, как, например, в Алании, возводились только храмы, там же, где таковая отсутствовала, вместе с храмами строились оборонительные комплексы с боевыми и сторожевыми башнями.
С течением времени горные маршруты, по которым шли груженные шелком караваны, менялись в зависимости от исторической ситуации, неизменным оставалось лишь то обстоятельство, что их путь всегда пролегал вдоль течения рек, так как только в речных долинах существовали тропы, пригодные для путешествия.
Великий шелковый путь, пролегавший через Северный Кавказ, использовался купцами вплоть до 1453 года, так как после легендарного падения Константинополя под натиском турок-османов торговля шелком замерла.
Люди начали покидать эти места, храмы стали постепенно приходить в запустение, башни укрепленных комплексов превращались в жилища оставшихся жителей, а память об их строителях почти растворилась в толще времени.
И тем не менее история все-таки сумела сохранить для нас эти удивительные сооружения, возведенные древними грузинскими и греческими строителями вдоль караванных дорог Великого шелкового пути, пролегавшего когда-то по суровым землям Северного Кавказа.
Карачаево-Черкесия
На территории современной Карачаево-Черкесии были выбраны две основные дороги, по которым везли драгоценный шелк: одна — по Теберде и ее правому притоку Гонахчир через Клухорский перевал, а вторая — по современным Большому Зеленчуку и Большой Лабе через Санчарский перевал. Почти тысячу лет назад на месте Нижнеархызского городища (по дороге на Санчарский перевал) был большой, по средневековым понятиям, город. Здесь, по всей вероятности, мог быть перевалочный пункт и оптовый рынок шелковой торговли. И здесь же сохранились три больших крестово-купольных храма X века,
украшенных греческими фресками и названных учеными Северным, Южным и Средним.
Здесь проходящие через эти места караванщики получали благословение на дальнейший путь. Если избиралась дорога через Санчарский перевал, то путники по тропе добирались до первого по этому маршруту высокогорного селения под названием Псху, и далее попадали в Бзыбскую крепость, при которой был храм. Эта дорога приводила в Пицунду, то есть к Черноморскому побережью, а откуда уже был прямой путь в Константинополь.
По дороге через Клухорский перевал путники, миновав его, попадали в самый высокогорный в Абхазии храм, расположенный на территории крепости, неподалеку от селения Сакен. Далее по дороге находилось еще несколько подобных комплексов: Генцвиц, Ажара, Лата, Герзеульская крепость, крепость и храм у селения Мерхеули на реке Мачары. Эта дорога выходила к крепости Диоскурии (современный Сухуми), основанной греками еще в VI веке до н.э.
Осетия
В Грузию караванщики также могли попасть и по рекам Осетии через Мамисонский перевал. В долине одной из них, Фиагдон, до сих пор сохранилось множество небольших храмов, а рядом с селением Дзивгис — очень интересный комплекс. В одной из скал можно увидеть гигантскую пещеру, в которую загоняли целый караван. Снаружи эта скала закрыта высокой вертикальной стеной с бойницами, а перед ней возвышается храм Св. Георгия также с бойницами, но обращенными в долину.
В верховьях еще одной осетинской реки, Ардон, располагаются два
памятника, датированных X — XII веками: Нузальская часовня с росписями на внутренних стенах, где, по преданию, похоронен Давид Сослан — второй муж легендарной царицы Тамары, и Зругский храм, камни для строительства которого, согласно легенде, привозили из самой Грузии
Сванетия
Сванетию называют страной башен. В XII веке Давид Строитель (1089—1125) включил ее в состав грузинской империи. В это время строится большинство сванских храмов, расписывал которые Тевдоре — придворный художник царя Давида. Храмы и башни здесь с двускатной кровлей.
По территории этой «страны башен» караванный путь проходил по рекам Кубань, Теберда, Ингури и Риони, заканчиваясь в Фазисе (современный Поти) — древнем торговом центре, бывшей столице легендарной Колхиды. В долине одного из притоков Теберды — реки Учкулан, сохранилась подпорная стенка Великого шелкового пути, ведущего к Нахарскому перевалу. Караванщики проходили вдоль Главного Кавказского хребта, затем спускались чуть ниже и попадали в Местию. Дальше их путь опять шел вверх, к селению Ушгули и другим деревням, в которых также были выстроены комплексы храмов с башнями. Затем дорога шла через Нижнюю Сванетию в Котатисиум (современный Кутаиси), а потом по долине реки Риони — к Поти.
Ингушетия
От Предкавказской равнины дорога караванов шла по долине реки Ассы, приводя в Таргимскую котловину. Здесь, в каньоне Скалистого хребта, был возведен небольшой Таргимский храм, а рядом на скале — замковый комплекс, дальше на противоположном берегу путников встречал храм Алби-Ерды, а еще через пару километров храм Тхаба-Ерды, на западе от которого, в долине левого притока Ассы, речки Сарту, раскинулось селение Лялах. В нем находился хорошо укрепленный замковый комплекс с тремя боевыми башнями, под прикрытием которых стоит храм.
Две его боевые башни окружены очень высокими заборами с бойницами, каждая из них образовывала достаточно большие дворы, предназначенные для загона караванов. Далее на пути лежало селение Салги с двумя боевыми башнями, чуть выше — храм Маги-Ерды и опять же сторожевая башня, южная стена была снабжена четырьмя бойницами для стрельбы из лука. Таким образом, минуя цепь горных селений, караванщики после переправы через неспокойный Терек выходили на нынешнюю Военно-Грузинскую дорогу, а затем попадали в Тифлис.
Типичная для Ингушетии башня. На небольшом основании (4,5 х 4,5 м) возведены высокие (от 25 до 30 м) наклонные стены. Ее вершина перекрывалась сводом стрельчатого сечения, похожим на ступенчатую пирамиду. У заостренного завершения здешних башен было, как правило, 11 уступов. Внутри башни, над вторым ее уровнем, выкладывался внутренний свод по гуртам (перекрестным аркам). Наверх можно было попасть только через устроенный в нем люк. Верхние ярусы перекрывались настилом, положенным на деревянные балки. С этажа на этаж перемещались с помощью переставных лестниц. На всех четырех стенах имеются небольшие выносные балкончики, служащие для прикрытия защитников от стрел, пущенных снизу.
То, как появились в Ингушетии укрепленные сооружения, можно представить, пусть даже и с некоторыми погрешностями.
…Как-то раз с одним из караванов на берега речки Ассы в Таргимскую котловину пришли монахи-строители и, помолившись, начали обустраиваться. Хотя набрать работников из числа полуголодных и диких горцев было далеко не просто. Дело в том, что постоянная нехватка земли вынуждала многих местных жителей промышлять грабежами и разбоем. Особую же угрозу могли представлять воинственные языческие племена — хевсуры, жившие южнее этих мест. Именно поэтому бойницы как боевых башен, так и храмов были устроены с тем расчетом, чтобы можно было контролировать подходы к поселению с юга.
В самом начале строительства монахи набирали из местных жителей крепких мужчин для охраны. Они должны были следить за местностью и в случае малейшей опасности предупреждать о предстоящем нападении.
Пока шло строительство, они сначала селились рядом временно, но затем, обзаведясь семьями, оседали в этих местах навсегда.
Когда случался очередной разбойничий набег, все находящиеся за пределами башни люди залезали в нее по приставной лестнице, затем поднимали ее внутрь и накрепко закрывали все входы. Надо сказать, что такое укрепление взять штурмом было невозможно, как и взять измором засевших в нем. Стенобойных машин нападавшие не знали, пущенная же снизу стрела, долетев до стоящего на верхней площадке башни сигнальщика, теряла свою убойную силу, а вот направленная на неприятеля сверху увеличивала ее многократно. Именно поэтому при сооружении крепостей принималась во внимание не толщина стен, а их высота. Возведенное на максимальную высоту укрепленное сооружение являлось для здешних мест идеальным типом крепости.
Долгое время принято было считать, что все северокавказские боевые башни являются символом рода, неотъемлемым признаком национальной идентификации или связывать их с традицией кровной мести. Однако местные племена стали вести оседлый образ жизни лишь с XVII века и именно тогда взяли за образец уже существовавшие ранее постройки, которые вплоть до XV века были частью христианских монастырей. Когда же монахи покинули эти земли, владельцами башен стали потомки тех стражников, которых нанимали пришедшие сюда монахи. Именно эти «потомственные» стражники и дали башням имена и по сей день известных в Ингушетии семей.
Валентин Кузьмин, федеральный архитектор Республики Ингушетии и Карачаево-Черкесской Республики | Фото автора
