«Арго» прекрасно перенес зиму (О плавании Тима Северина на лодке «Арго» по следам аргонавтов из Греции в Колхиду см.: «Вокруг света» № 11, 1984 и № 7, 1986.). Правда, его пришлось подновить — этого требовали новые мифологические условия путешествия: в мае 1985 года мореход Северин должен был поднять парус, чтобы совершить второй этап своего «Путешествия героев» — повторить маршрут (насколько это возможно) легендарного хитроумного Одиссея.
У Гомера слово «корабль» часто сопровождается эпитетами «пурпурнощекий», «чернобокий». И вот почему: в те седые времена нос корабля окрашивали суриком, а остальную часть корпуса смолили. В точном соответствии с этим правилом «Арго» тоже выкрасился в черный цвет. Изменился и парус. Когда Северин вел корабль в Колхиду, на парусе издали были видны фигуры трех ахейских воинов. Теперь же четырехугольное полотнище украсилось ликом бородатого мужчина — точной копией изображения, обнаруженного на одной из античных чаш. Ее нашли при раскопках дворца микенской эпохи в Пилосе — том самом городе, где когда-то правил царь Нестор, участник Троянской войны. Как известно из «Одиссеи», у Нестора в гостях побывал Телемах, чтобы узнать о судьбе своего отца. Может быть, чаша и не имеет прямого отношения к Нестору, но именно это изображение бородатого мужчины (предположительно — морехода) Северин избрал символом экспедиции «Одиссей» и перенес на парус «Арго».
В этом плавании у «Арго» нашелся спутник — шхуна «Андромеда». Ее экипаж совершал экспедиционное плавание под названием «Аргонавтика-85», и у него тоже была своя предыстория.
Авторы этой статьи впервые повстречались за несколько месяцев до того, как Тим Северин отплыл на «Арго» из Волоса, намереваясь достичь страны золотого руна. Нас объединил предстоящий визит в Грузию античного судна. Мы договорились о том, как будем встречать Северина в Поти, а потом расстались, чтобы свидеться уже в Колхиде. Один из нас ждал Северина на берегу, а второй — сотрудник Болгарской академии наук — надеялся подкараулить путешественника в море и поздороваться с ним с борта яхты. Яхта называлась «Аврора» и была приписана к порту Варна. На ней научно-экспедиционный клуб ЮНЕСКО города Софии совершал экспедицию «Аргонавтика-84».
Северина заинтересовали болгарские мореплаватели, и он пригласил технического руководителя «Аргонавтики» — журналиста и яхтсмена Теодора Троева — принять участие во втором этапе «Путешествия героев». Так был заложен фундамент «Аргонавтики-85», а в интернациональном экипаже «Арго» стало одним моряком больше.
Сейчас уже трудно установить, кто именно — то ли один из нас, то ли Теодор — задал тогда, в августе 1984 года, вопрос Северину о связи между аргонавтами и плаванием Одиссея, но формулировался он примерно так:
— Скажите, Тим, почему вы не придаете особого значения возвращению аргонавтов, а идете сразу из Батуми в Стамбул! Ведь обратный путь Ясона и его товарищей тоже спорен. Существуют десятки версий, от прекрасно аргументированных до попросту смехотворных. Но главное в том, что возвращение аргонавтов — так же как и путь в Колхиду — широко раздвинуло пределы ойкумены. Может быть, с познавательной точки зрения плавание Одиссея даже менее выигрышно...
— А для меня все это — единая проблема! — сказал как отрубил Северин.— Возвратный путь аргонавтов, на мой взгляд,— совершенно самостоятельный экспедиционный проект. Чем тщательнее изучаешь его, тем он видится сложнее. И чем глубже вникаешь в текст античных авторов, тем чаще находишь отголоски путешествия Одиссея — в самых, казалось бы, неожиданных документах. Какие-то нити тянутся от аргонавтов к Одиссею, иные — от царя Итаки к Ясону. Распутать этот клубок поможет только современная Одиссея...
В этих словах Северина — связь между экспедициями 1984 и 1985 годов. Они же сыграли еще одну роль: экипаж «Авроры» задумался о продолжении «Аргонавтики».
И вот в конце мая 1985 года, когда обновленный «Арго» проплыл недалеко от развалин Трои, ознаменовав начало экспедиции «Одиссей», в Варне (античное название — город Одесс) подняла паруса красавица шхуна «Андромеда» варненского яхт-клуба «Капитан Георги Георгиев». Красивое судно длиной 14 метров было полностью готово, чтобы совершить длительное плавание по Черному и Эгейскому морям. На борту, провожая глазами берег, стояли научный руководитель экспедиции, археолог, сотрудник Варненского археологического музея Михаил Лазарев, технический руководитель Теодор Троев, журналистка Мария Иорева, опытные яхтсмены во главе с капитаном Димитром Михайловым, кинооператор Румен Костов и один из авторов этих строк. Позади остались Босфор, Мраморное море и Дарданеллы, «Андромеда» повернула на север, и, миновав Саросский залив, пошла вдоль побережья греческого нома Эврос. В микенский период здесь обитало фракийское племя киконов. Возвращаясь из-под стен Трои, Одиссей высадился где-то здесь на берег и, руководствуясь этическими нормами своей эпохи, не считавшей позорными грабительские набеги на землю соседей, напал на киконов:
Ветер от стен Илиона привел нас ко граду киконов,
Исмару; град мы разрушили, жителей всех истребили...
Многие спутники Одиссея жестоко поплатились за разбой, но сам царь Итаки уцелел...
Впереди по курсу «Андромеды» лежал остров Тасос — место встречи с «Арго». По пути выяснилось, что экспедиционные дела потребовали присутствия Северина в Лондоне, а возвращаться он должен был через аэропорт города Кавала. От Тасоса это недалеко — километров тридцать-сорок. «Андромеда» повернула к Кавале, взяла на борт шкипера Тима и доставила его на «Арго», который смирно стоял у берега Тасоса. Встреча двух экспедиций наконец-то состоялась. Кто-то из экипажа «Андромеды» не утерпел и, едва шхуна встала на якорь, нырнул с аквалангом. Первое, что он увидел на дне, была, конечно же, старинная амфора...
Из дневника Теодора Троева
«Я переправился на борт «Арго» около Тасоса и оказался среди десятка молодых людей различных национальностей: там были англичане, ирландцы, американцы, австралиец, грек, сириец. Различными были и их профессии: радиоинженер, механик, художник, студенты... Географ, историк и писатель Тим Северин объединил нас под флагом любви к истории и морским путешествиям. Одиссея была рассчитана на три месяца, и все это время мореходам суждено было иметь спутниками открытое небо над головой и весла, которыми предстояло сделать бесчисленное количество гребков.
Мы отплыли к островам Скиатос и Сколелос из группы Северных Спорад. А в это время быстроходная шхуна «Андромеда» успела посетить остров Самотраки и тоже подойти к Скопелосу.
Еще Гомер упоминал остров Самотраки, называя его Самосом Фракийским. Но остров носил и другое имя — Саонесос, земля саитов — одного из фракийских племен, раньше прочих проникшего в бассейн Эгейского моря. С Самотраки идентифицируется и остров Электры, упомянутый в поэме «Аргонавтика» Аполлония Родосского. Это одна из тех самых «нитей», о которых говорил Северин.
Во время стоянки в Скопелосе Сергей Куприянов ушел под воду с аквалангом — и что же! На дне обнаружилась целая россыпь обломков амфор. Нам определенно везет — мы натыкаемся на следы античности буквально всюду: на суше, на воде, под водой. Не говоря уже о том, что я плыву на самом настоящем античном судне. К сожалению, мы лишены возможности поднять на борт «Андромеды» даже крохотный осколок амфоры: греческие законы на этот счет очень строги.
В Скопелосе я взял «отгул» и на один день вернулся на родную шхуну. Надо было поделиться впечатлениями с «дядей Миию» — Михаилом Назаровым — и согласовать следующие этапы маршрутов «Арго» и «Андромеды». При сильном ветре мы дошли до острова Скирос, где я снова присоединился к экипажу Северина, а капитан «Андромеды» Димитр Михайлов направил шхуну к острову Наксос».
Как соотносятся маршрут «Арго», проложенный Северином, и путь Одиссея, который можно «вычислить» по тексту поэмы Гомера! Не будем вдаваться в текстологический анализ и соотносить географию с мифологией: во-первых, это уже сделал Тим Северин, а во-вторых, подобная работа не входила в наши планы.
Существуют десятки версий маршрута Одиссея, многие из них, казалось бы, впрямую подтверждаются указаниями, разбросанными в поэме. Есть экзотические гипотезы — например, не имеющая никаких оснований идея о том, что Одиссей в своем плавании выбрался за Геркулесовы Столбы, и его носило по Атлантическому океану. Отметим, что Тим Северин ограничивает район странствований Одиссея, в основном Эгейским и Критским морями, а также юго-восточной частью моря Ионического. У этой версии немало оппонентов. Ведь Гомер помещал остров нимфы Калипсо — Огигию — далеко на западе, и, в сущности, путь Одиссея домой — это движение с запада на восток:
...он бодрствовал; сон на его не спускался
Очи, и их не сводил он с Плеяд, с нисходящего поздно
В море Воота, с Медведицы, в людях еще Колесницы
Имя носящей и близ Ориона свершающей вечно
Круг свой, себя никогда не купая в водах океана.
С нею богиня богинь повелела ему неусыпно
Путь соглашать свой, ее оставляя по левую руку.
Правда, до того, как царь Итаки попал к Калипсо, он претерпел множество приключений, но и эти беды обрушивались на героя, в основном к востоку от родных мест. Многие исследователи достаточно уверенно идентифицируют остров циклопов с Сицилией, остров Коз — с Капри, Эолию — с островком Стромболи, Эю — остров Цирцеи — с местечком Монте-Чирчео в итальянской области Лацио, Скиллу и Харибду — с Мессинским проливом, Тринакрию — остров Гелиоса — опять же с Сицилией... Впрочем, не будем вдаваться в полемику. За версией Северина тоже вздымаются горы прочитанного и осмысленного материала. И самое главное: эта версия — пока единственная — подкреплена плаванием «по хребту многоводного моря», совершенным по античным рецептам.
Остров Скирос, где Теодор Троев воссоединился с экипажем «Арго», известен и по «Илиаде», и по «Одиссее». Здесь, во дворце царя Ликомеда, богиня Фетида пыталась спасти своего сына Ахиллеса от предсказанной тому гибели под стенами Илиона. Одиссей хитростью выманил Ахиллеса, одетого в женское платье, из дворца, и тот с радостью согласился участвовать в походе. Пророчество сбылось: Ахиллес пал у стен Трои от стрелы Париса. И снова Одиссей выступил в прежней роли: он прибыл в Скирос, чтобы уговорить сына Ахиллеса Неоптолема выступить против троянцев и отомстить за отца. Опять боевые корабли отплыли от Скироса к Трое...
Сейчас один из заливов острова носит имя Ахиллеса. Неподалеку ведутся археологические раскопки. В местном музее, куда, разумеется, сразу отправился Тим Северин со своим экипажем, много экспонатов, относящихся к микенскому периоду. На одной из ваз, датируемой XIII веком до нашей эры — веком Троянской войны,— в глаза бросается изображение корабля...
Из дневника Теодора Троева
«После Скироса мы прошли мимо острова Кея и направились к мысу Сунион. Ночью наконец задул попутный ветер! Тим Северин сразу приказал поднять парус. На современной яхте такую команду может выполнить и один человек, но на «Арго» для подобной операции необходимы по меньшей мере девять матросов — четверо у мачты поднимают тяжелый рей с прямоугольным парусом, двое на корме и двое на носу оттягивают и закрепляют шкоты и брасы, наконец, кто-то должен стоять на руле, следить, как ветер наполняет парус, и подавать команды на языке, понятном всему интернациональному экипажу.
Таковым языком на «Арго» был принят английский. И может быть, самым трудным для меня в первые дни было научиться быстро реагировать на непривычные команды. Конечно, помог опыт плаваний на крейсерских яхтах, но нередко я не мог найти соответствий между приспособлениями из обихода «Арго» и устройствами, встречающимися на современных яхтах. Все-таки не нужно забывать: мы были на борту судна, чей пращур бороздил это «многоисплытое» море более трех тысяч лет назад.
Мы успели справиться с парусом до наступления темноты, и наконец те, кто был свободен от вахты, смогли залезть в спальные мешки: пора и отдохнуть. Сон, правда, не шел. Повозившись в мешках, мы стали напяливать на них специальные непромокаемые чехлы: ветер усилился, наморщил море, и волны, перекатываясь через низкий борт лодки, начали заливать тех, кто спал на банках у весел.
Следующая наша стоянка была в рыбацком порту Вуркари на острове Кея. Руины, открытые поблизости от этого порта, свидетельствуют, что за две тысячи лет до нашей эры здесь процветал город, обнесенный внушительной крепостной стеной,— с богатыми храмами, шумным торговым центром.
На следующий день ветер утих, и, наблюдая восход солнца, мы видели, как сквозь остатки туч пробиваются розовые лучи — «пурпурные персты Эос». Вскоре богиню утренней зари сменил бог солнца Гелиос, и нам пришлось несладко. Под палящими лучами безжалостного светила «Арго» долго переваливал с волны на волну, добираясь до мыса Сунион. Мы отдали якорь в заливе под известным храмом Посейдона...»
В «Одиссее» об этом месте упоминает Нестор, рассказывающий Телемаху о возвращении из-под стен Трои:
Мы же, покинувши землю троянскую, поплыли вместе,
Я и Атрид Менелай, сопряженные дружбою тесной.
Были уж мы пред священным Сунионом, мысом Аттийским...
Конечно, Тим Северин не мог не высадиться на мысе Сунионе и не подняться на шестидесятиметровую высоту к храму Посейдона. Ведь именно этому богу обязан был Одиссей своими злоключениями. Разгневанный на Одиссея за то, что тот выжег единственный глаз любимому сыну Посейдона — циклопу Полифему, людоеду и извергу, бог морей долго гонял царя Итаки по волнам, пока героя не выручила Афина Паллада. Удивителен все-таки этический склад греческих мифов!
Сунион являет собой юго-восточную оконечность Аттики. Эта местность была населена еще в доисторические времена. Предполагается, что культ Посейдона набрал здесь силу к IX—VIII векам до нашей эры. Сначала святилище сложили из белого камня — скорее всего известняка. Позднее здесь вырос мраморный храм, сохранившийся до наших дней. Раз в четыре года близ Суниона проводится морской праздник: кульминация его — регата в честь древнего «лазурнокудрявого» бога, в которой принимают участие вполне натуральные триремы.
К следующей стоянке Тим Северин приближался с замирающим сердцем: «Арго» должен был бросить якорь у Спеце — того самого острова, где был заложен и построен корабль в зимние месяцы 1984 года.
Из дневника Теодора Троева
«Мы приближались к Спеце. Тим сразу стал очень торжественным и занял свое обычное место, откуда можно наблюдать за действиями и перемещениями экипажа наилучшим образом. Это весьма важно. Когда «Арго» в движении, правильное распределение веса экипажа имеет огромное значение. Ведь лодка, в сущности, небольшая: 16 метров в длину и только три в самом широком месте, осадка ее — всего тридцать сантиметров, а водоизмещение — пять тонн.
Когда Северин замыслил свое «Путешествие героев», он объездил всю Грецию, пытаясь найти место, где могла бы быть построена лодка наподобие античного судна эпохи бронзы. В конце концов путешественник остановился на острове Спеце. Там он познакомился с Василисом Делимитросом, потомственным кораблестроителем, и понял, что нашел настоящего мастера. Василис построил «Арго» менее чем за пять месяцев.
Больше года прошло со дня спуска лодки на воду. «Арго» успешно преодолел расстояние от Волоса до Колхиды по пути аргонавтов и теперь продолжал путешествие по следам Одиссея. Северин с нетерпением ожидал встречи с Делимитросом, надеясь, что мастер осмотрит лодку и определит ее состояние.
Василис Делимитрос стоял на небольшом деревянном причале перед своей мастерской в старой гавани Спеце. Ширококостный, немного неуклюжий на вид мужчина, седовласый и седоусый, Василис, не говоря ни слова, сделал знак Тиму следовать за ним. Вооружившись молотком, мастер начал простукивать корпус судна — доску за доской. Закончил. Подумал. И решил, что необходим более тщательный осмотр. Северин приказал освободить лодку от багажа. Целый день мы выносили вещи и складывали их под навесом около мастерской. Зато потом Тим расщедрился и наградил нас несколькими свободными днями. Тем временем мастер Делимитрос буквально обнюхал «Арго» с носа до кормы и вынес вердикт: годен к дальнейшему плаванию».
У острова Спеце пути «Арго» и «Андромеды» разошлись. Раньше каждое судно следовало своим курсом, но все равно исправно приходило в точку рандеву. Теперь команды должны были расстаться окончательно. Тим Северин оставил запись в дневнике болгарской шхуны: «Надеюсь, что экипажи наших двух парусников будут поддерживать отличные контакты и в будущем!» И команда «Андромеды», сердечно простившись с аргонавтами, взяла курс на афинский порт Пирей. Оттуда дорога вела участников «Аргонавтики-85» — с остановками на островах Хиос и Лесбос — в Болгарию.
А что же с дальнейшим курсом «Арго»!.. Пора дать слово самому Северину:
— Много написано об Одиссее и его возвращении домой. Были люди, которые плавали по отдельным отрезкам пути Одиссея, или посещали некоторые объекты, путешествуя по суше. Но никто еще не пытался восстановить маршрут от начала до конца, пройдя его на древнем корабле, причем маршрут, выверенный логически с точки зрения античного мореходства. К сожалению, у нас очень мало информации, чтобы распознать остров волшебницы Цирцеи. Или, например, остров Калипсо. Возможно, и то и другое — сказочные элементы в эпосе. Но что касается царства теней, Скиллы и Харибды, острова Гелиоса, то мы в состоянии сделать вполне определенные предположения, основанные на истории, географии, мифологии...
Из дневника Теодора Троева
«Последний день на Спеце. Северин распределил между нами задачи. С австралийцем Кларком я должен был сделать новые ременные уключины для рулевых весел. На первый взгляд — несложная работа, но она помогла мне почувствовать, насколько трудоемка подготовка к плаванию древнего деревянного судна. Все детали нестандартные, все сделаны вручную, инструмент старых мастеров непривычен. Прежде всего мы намазали ремни свиным салом. Затем стали тереть их о деревянный столб, чтобы кожа стала мягкой. Наконец, мы проделали в ремнях отверстия и, соединив по три полоски кожи в жгуты, сшили крепкими просмоленными нитками. Только к вечеру Тим получил новые уключины.
На следующее утро мы вышли из старой гавани Спеце и направились к мысу Малея. Через несколько часов сильный ветер нагнал волну. Продвигаться на юг стало совсем тяжело, и Тим решил укрыть «Арго» в ближайшем заливе. Прошла ночь. Ранним утром мы снова направились к мысу Малея — одному из пунктов странствований Одиссея. До самого мыса погода нам благоприятствовала, но когда Северин захотел сменить курс и направиться к острову Китира, ветер снова усилился и задул нам в лоб. Впрочем, сетовать на Зефир нам было не к лицу: если бы не встречный ветер, «Арго» отнесло бы в открытое море и притом далеко в сторону от предполагаемого маршрута Одиссея. А сейчас, когда мы повернули к берегу, ветер быстро втолкнул «Арго» в пустынный залив непосредственно перед мысом Малея. Мы бросили два якоря, а также привязались двумя тросами к скалистому берегу. Они сразу же натянулись как струны. Ветер срывал вспененные гребни волн и хлестал нас ими, как розгами. На ночь мы выставили дополнительных вахтенных, но все равно никто не мог уснуть. Мысль была одна: удержат ли якоря, не перетрутся ли тросы! Интересно, что испытывали в таких ситуациях у незнакомых берегов древние мореплаватели!»
Словом, у мыса Малея экспедиция Северина в какой-то степени повторила злоключения, постигшие и Одиссея именно в этом месте.
Мы невредимо бы в милую землю отцов возвратились,
Если б волнение моря и сила Борея не сбили
Нас, обходящих Малею, с пути, отдалив от Киферы.
Девять носила нас дней раздраженная буря по темным
Рыбообильным водам...
Остров Кифера ныне называется Китира. «Арго» пристал к нему, и в маленькой гавани Капсали на борт взошли четыре новых участника экспедиции — грек, двое англичан и ирландец. А дальше лодка двинулась к одному из главных объектов путешествия — Криту.
Этот остров занимает важное место в исследованиях Тима Северина: легендарного Одиссея многое связывает с Критом. Не раз на протяжении гомеровской поэмы царь Итаки, рассказывая о своей родословной, упоминает Крит и перечисляет населяющие его племена. Возвратясь на Итаку и не спеша раскрывать себя, Одиссей прикидывается критянином. Некоторые исследователи «Одиссеи» пытались отождествить Крит с островом Калипсо, где герой провел более семи лет. По другим версиям, Одиссей вообще был родом с Крита, и легенды о дальних морских путешествиях имеют минойское происхождение, а следовательно, Одиссей — образ, сложившийся задолго до того, как сформировались мифы о подвигах ахейцев. Случайно ли, что в одной из версий своей родословной Одиссей представляется как внук легендарного царя Миноса!..
«Арго» бросил якорь в рыбацкой гавани критского города Кастели. Естественно, современные аргонавты не могли не посетить Кносса — столицы царя Миноса, развалины которой английский археолог Артур Эванс обнаружил в начале века к югу от города Ираклиона. А возвратясь в Кастели, экипаж подготовил «Арго» к отплытию на крохотный островок Грамвусис, лежащий близ одноименного мыса. По мнению Северина, местоположение Грамвусиса логически совпадает с описанным в «Одиссее» островом Эолия, владением бога ветров Эола.
Остров плавучий его неприступною медной стеною
Весь обнесен; берега ж подымаются гладким утесом...
Некоторые исследователи «Одиссеи» считают, что это описание подходит к Кипру: ведь еще с древних времен он известен как «медный остров». По мнению иных историков, приверженцев «классической» версии, Эолию нужно искать в районе Сицилии. Напомним: «классическая» версия гласит, будто обратный путь Одиссея, отброшенного бурным северным ветром к африканскому берегу, пролег около берегов современной Италии. В таком случае на роль Эолии более всего подходит остров Мальта.
Тим Северин не согласен с этой гипотезой: очень уж большое расстояние отделяет Трою от итальянских берегов и Мальты. А ведь греки не любили открытых морских пространств, смертельно боялись их. Северин считает, что при чтении «Одиссеи» нужно быть предельно внимательным и стараться не приписывать мореходу больше качеств и возможностей, чем это диктовалось его эпохой.
Из дневника Теодора Троева
«Приблизившись к Грамвусису, мы обошли остров, чтобы увидеть эффекты освещения при заходе солнца. Действительно, остров будто «медной стеною весь обнесен». Его гладкие скалистые берега возвышались как неприступные стены, на гребне виднелись развалины крепости. Впрочем, идентифицируя остров с Эолией, Северин отталкивался не столько от физического сходства, сколько от стратегической позиции, которую занимает Грамвусис. Его не может миновать ни одно парусное судно, идущее из Африки к западному берегу Крита. Взять мористее затруднительно: с севера часто дуют сильные ветры, поэтому в древности корабли, направлявшиеся к Пелопоннесу, по обыкновению останавливались здесь, чтобы дождаться благоприятного ветра. Чем не гавань ветров!
Обследовав Грамвусис, мы отплыли к древнему минойскому городу Комосу, расположенному на южном побережье Крита. В заливе здесь были найдены каменные якоря — свидетельство того, что это место с незапамятных времен использовалось как гавань. Мы тоже устроили здесь стоянку, чтобы встретиться с группой канадских и греческих археологов, работающих на объекте уже десять лет.
Главный вопрос, занимавший наши мысли, был следующий: существуют ли на южном побережье Крита места, которые можно связать с пещерой циклопа, описанной в «Одиссее»! На нашем маршруте были три подходящие точки, но самым обещающим представлялся район Комоса. Археологи объяснили нам, что во время Троянской войны Комос по неизвестным причинам был заброшен, а здешние пещеры заселили примитивные племена, враждебные к пришельцам, и только случайные суда бросали якоря в этих водах. Может быть, среди них была и флотилия Одиссея!
При возвращении к Пелопоннесу движение «Арго» замедлили сильные встречные ветры. Лишь с третьей попытки мы вышли из небольшого порта Хора-Сфакион и продолжили путь вдоль западного побережья Крита. Ветры дули необыкновенно сильные и продолжительные для летнего сезона, их сила достигала шести-семи баллов по шкале Бофорта. Волны перекатывались через борт «Арго», и дальнейшее плавание стало невозможным. Пришлось бросить якорь в небольшом скалистом заливе. Ближайший населенный пункт — поселок Кампос — был примерно в десяти километрах от берега. Штормовая погода держала «Арго» в заливе больше недели, при этом даже на надувной моторной лодке мы не всегда могли добираться до берега, опасаясь сильного волнения, ветра и подводных камней, усеивавших акваторию. Позднее мы узнали, что в это время в Эгейском и Критском морях было приостановлено всякое движение яхт и небольших судов».
Когда погода нормализовалась, «Арго» продолжил плавание и направился к знаменитому мысу Матапас (Тенарон) на юге Пелопоннеса. Северин искал здесь страну лестригонов, а точнее — ту самую гавань, в которой великаны-людоеды уничтожили флот Одиссея. Близ селения Мезапос мы обнаружили место, очень точно соответствующее гомеровскому описанию пристани, которая якобы лежала близ «многовратного града» лестригонов — Ламоса:
В славную пристань вошли мы: ее образуют утесы,
Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле
Устья великими, друг против друга из темныя бездны
Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая.
Далее последовала стоянка в заливе Войдколия, где, как предполагают археологи, размещался микенский порт. Неподалеку можно видеть развалины дворца. Это древний Пилос, столица царя Нестора. Возможно, именно в эту гавань вошло судно Телемаха, сына Одиссея, когда он искал участников Троянской войны, способных рассказать о судьбе отца.
И наконец, финальный этап плавания — Ионические острова: знакомые по «Одиссее» «каменистый Зам» (ныне Кефалиния), «лесистый Закинф», «многопшеничный Дулихий» (не идентифицированный пока ни с одним из островов), «тучная Схерия» (мифическая страна блаженных феакийцев, бывший остров Корфу, ныне Керкира) и, конечно, «издали заметная Итака», родной остров героя. Этот архипелаг играет важнейшую роль в «Одиссее». Именно с Ионических островов съехались 116 женихов, претендовавших на руку Пенелопы и встретившие смерть от руки Одиссея.
«Арго» побывал у берегов Закинфа и Кефалинии, Лефкаса и Пакси, бросал якорь в устье Ахерона — реки, которая, как считали древние греки, вела в подземное царство теней: на его берегах тоже побывал Одиссей, неутомимо искавший дорогу к дому.
— В районе Ионических островов,— рассказывает Тим Северин,— есть много объектов, вроде бы относящихся к «Одиссее», но пока еще не объясненных. Я приезжал сюда и раньше, чтобы опознать некоторые места, но сложнейшие проблемы только множились, и я не знал, как их решать. Однако, в этот раз — может быть, потому, что мы пришли на «Арго» и, таким образом, физические обстоятельства нашего плавания совпали с логикой пути древнего морехода,— многие проблемы словно разом прояснились. Сейчас я верю, что вторая часть странствий Одиссея — от того момента, когда он покинул Эолию, до возвращения на Итаку — представляла собой достаточно прямолинейный маршрут, чреду событий, которые, сменяя друг друга, уложились в краткий период времени и, может быть, были ограничены только восточной частью Ионического моря...
Обойдя Итаку, «Арго» бросил якорь в заливе Полис. Неподалеку располагалась пещера, в которой археологи обнаружили древнее святилище. Среди находок — двенадцать бронзовых треножников и керамика микенской эпохи. На одном из осколков, который хранится в местном музее, есть надпись, посвященная Одиссею,— свидетельство того, что здесь существовал культ героя. На восточном побережье острова «Арго» остановился в естественной гавани, защищенной от ветров и удобной для стоянки судов.
Сравнивая ландшафт Итаки с гомеровскими описаниями, Тим Северин укрепился во мнении, что город Одиссея, вероятно, был расположен на холме Аэтос в центральной, гористой части острова («Мы ж ни широких полей, ни лугов не имеем в Итаке; Горные пажити наши для коз, не для коней привольны»). Так это или нет — покажут раскопки.
У берегов Итаки закончилось плавание «Арго» по следам Одиссея, но для Северина это не было финалом экспедиции «Одиссеи». Ему предстояло осмыслить все увиденное во время плавания, обсудить итоги с видными учеными — знатоками Гомера и микенской эпохи, а потом вернуться в некоторые точки маршрута для дополнительных исследований. Северину предстояла еще одна Одиссея.
Сергей Куприянов, сотрудник Болгарской академии наук Виталий Бабенко
