Я стою у подножия высокого скалистого мыса, у самой кромки прибоя. Впереди, скрытый береговым изгибом, глухо шумит порт. А позади, в неглубокой долине, теснятся домики кубинского городка Никаро. Именно мимо этих берегов проплывал Колумб, видел эти места. А я приехал сюда, на северо-восточное побережье Кубы, чтобы ознакомиться с пещерными стоянками доколумбовой эпохи, когда остров только начинали осваивать предки индейцев. Левиса, Себоруко, Майяри — индейские названия тех мест, где ныне ведут исследования наши кубинские коллеги.
Судя по древнейшим находкам, первые группы индейцев добрались до берегов Кубы еще 5–6 тысяч лет назад. Если взглянуть на географическую карту Нового Света, то можно увидеть, как от устья реки Ориноко протянулась на северо-запад широкая дуга Малых и Больших Антильских островов. Расстояния между островами невелики, а ветры и течения благоприятствуют морским плаваниям с юго-востока на северо-запад. Именно этим путем, как считают исследователи, из века в век происходили массовые переселения южноамериканских индейцев аравакской языковой группы на острова Вест-Индии. Так и была заселена большая часть Кубы араваками, которые вытеснили сибонеев, приплывших сюда ранее с Флориды, в глухие леса и болота Пинар дель Рио.
Предполагается, что оседлые земледельческие поселения араваков появились на острове уже в конце первого тысячелетия нашей эры. А спустя еще примерно четыре столетия восточную оконечность Кубы захватили индейцы аравакской языковой группы, называвшие себя «тайно» и пришедшие с острова Гаити.
Но было и второе «открытие» Кубы, сыгравшее значительную роль в истории и имевшее трагическое последствие для коренного населения. 28 октября 1492 года Христофор Колумб в ходе своего первого плавания через Атлантику достиг северовосточного побережья Кубы.
К удивлению испанцев, местные жители говорили на том же (аравакском) языке, что и обитатели Багамских островов. Из объяснений с ними адмирал понял, что Куба так велика, что ее не обойдешь на лодке и за двадцать дней. Здесь протекает десять больших рек, есть и высокие горы. Колумб решил, что находится где-то у берегов Китая.
Маленькая флотилия поспешила на запад вдоль нескончаемого побережья, туда, где, по глубокому убеждению великого мореплавателя, его ждали богатые и процветающие царства восточноазиатских владык. Испанцы видели многочисленные деревушки и селения, окруженные обработанными полями, на которых росли неизвестные растения. Мужчины и женщины держали во рту дымящиеся «трубочки из сухих листьев». Европейцам еще предстояло познакомиться с бобами, бататом, маисом, маниокой, перцем и табаком. Но ни всесильных азиатских владык, ни золота, ни пряностей испанцы не встретили.
Не обнаружив на Кубе искомых сокровищ, Колумб принялся строить проекты освоения и колонизации острова и эксплуатации его коренных обитателей.
В 1509 году на Гаити-Эспаньолу прибыл Диего Колон — сын великого мореплавателя и первооткрывателя Америки. Мадридские власти назначили его «губернатором Восточных Индий» и «вице-королем Эспаньолы», но одновременно настоятельно рекомендовали поискать золотые россыпи на Кубе. Среди приближенных нового губернатора находился и некий Диего Веласкес — капитан испанских наемников, сражавшихся в Италии, и владелец большого поместья на Гаити. Именно ему и поручил Диего Колон завоевание и колонизацию Кубы.
Двумя годами позже, в 1511 году, Веласкес высадился на восточной оконечности острова в Пуэрто де Пальмас, близ современного города Майей, во главе трех сотен солдат. Большинство его отряда составляли безземельные дворяне и освобожденные из испанских тюрем преступники. Сразу же после вторжения начались бесчинства и грабежи индейских селений. Жестокость и алчность пришельцев привели к восстанию местных жителей, которое возглавил храбрый вождь Атуэй — выходец с Гаити. Укрывшись со своими воинами в лесах и горах Ориенте, он совершал внезапные набеги на испанских мародеров. Но существенных успехов добиться восставшим не удалось: пушкам, ружьям, стальному мечу и кавалерии индейцы могли противопоставить лишь копья с костяными и каменными наконечниками да боевые дубинки. Через несколько месяцев конкистадоры схватили Атуэя и сожгли его живьем на костре.
В момент казни к мятежному вождю подошел францисканский монах Бартоломе де Лас Касас и предложил ему принять христианство, чтобы тем самым спасти душу, которая будет пребывать на небесах в вечном блаженстве. Немного подумав, Атуэй спросил — встретит ли он там, на небе, испанцев. «Да, — ответил монах, — но только самых хороших». И индейский вождь без всяких колебаний заявил, что ему не по пути со «столь жестокими людьми».
Основав первое испанское поселение в Баракоа, на востоке Кубы, Веласкес приступил к планомерному захвату острова. Одновременно усиливался приток колонистов из Испании и основывались все новые поселения выходцев из Старого Света. Начался раздел вновь полученных земель на феодальные поместья — «энкомьенды» и прикрепление к ним в качестве крепостных уцелевших индейцев.
Вряд ли есть какие-либо основания сомневаться в том, что уже первые десятилетия хозяйничанья испанцев на острове, начиная с 1513 года, явились подлинной катастрофой для индейских племен, население которых на Кубе составляло, по разным оценкам, от нескольких десятков тысяч до миллиона.
Сразу же вслед за захватом острова Диего Веласкесом число его коренных жителей стало быстро уменьшаться. Причинами этого были потери в боях против конкистадоров, непосильный труд в рудниках и поместьях завоевателей, эпидемии болезней, ранее неизвестных в Америке. В старых хрониках сообщается, что по меньшей мере треть индейского населения Кубы погибла в 1528–1530 годах в результате страшной эпидемии чумы, завезенной из Европы. И по подсчетам кубинского исследователя Переса де ла Ривы, в середине XVI века на острове могло проживать до 4 тысяч аборигенов.
По приказу испанского губернатора Масарьегоса почти всех уцелевших индейцев собрали и поселили тогда в нескольких специальных деревнях: Эль-Каней — вблизи города Сантьяго, Гуанабакоа — недалеко от Гаваны, Хигуани — в долине реки Кауто и селениях близ Камагуэя, Баракоа, Тринидада и Байямо. Началось быстрое «размывание» устоев традиционной индейской культуры, которому способствовали и многочисленные браки испанцев с индеанками.
Когда в 1901 году этнографическая экспедиция Пенсильванского университета посетила бывшие селения аборигенов в Эль-Каней, Ла Гюира, Йара и Лос Брасос, то повсюду индейцы говорили только по-испански и мало чем отличались по материальной культуре от окружающего местного населения.
И все-таки, когда же исчезли с кубинской земли последние индейцы?
Еще в первый свой приезд на Кубу в 1974 году я много ездил по острову и задавал коллегам-археологам, архитекторам, краеведам, музейным работникам один и тот же вопрос: неужели на кубинской земле не осталось материальных следов сосуществования индейцев с испанцами?
Ведь здесь подолгу жили и действовали многие наиболее известные участники открытия и завоевания Америки — Веласкес, Грихальва, Кортес, Нарваэс… Но даже в Сантьяго-де-Куба — центре первоначальной испанской колонизации острова — мне ответили, что ничего не сохранилось. Получалось, что уцелевшие «письмена» упорно молчали об этом, а у археологов до столь «позднего» времени, как XVI–XVII века, пока не доходили руки.
Здесь, как это часто бывает, помог случай. Находясь в 1984 году в Гаване, я разговорился с сотрудницей археологического отдела Лурдес Домингес. Естественно, посетовал на нерешенные для себя проблемы индейского культурного наследия в стране, а она в ответ только рассмеялась. Тут же выяснилось, что Лурдес — главный специалист по «колониальной» археологии — науке, изучающей на Кубе период с XV до XIX века. Я сразу же поинтересовался: действительно ли период взаимных контактов между аборигенами и испанскими колонистами был так короток, что не нашел никакого отражения в материальной культуре?
На севере центральной части Кубы, в районе города Ольгин, еще с прошлого века хорошо известно древнее селение аборигенов Йайаль (Гюирабо). Оно было расположено примерно в 100 метрах от берега реки Пасон, там, где заливаемая паводками равнина сменяется неровной холмистой местностью с очень плодородными почвами, удобными для земледелия. Внешне это индейское поселение представляет собой сегодня ровную площадку в 200 квадратных метров, на которой разбросаны неправильной формы земляные холмы. Некоторые из них достигают трех метров высоты. Кто только здесь не занимался раскопками! Работали в Йайале и университетские профессора Кастаньеда и Робиоу, и частный коллекционер Г. Фериа.
И когда этот памятник посетил известный американский археолог Ирвинг Роуз, он с горечью признал — на поселении не осталось ни одного квадратного метра непотревоженной земли.
Уже после революции, в 1965 году, в Йайале побывал кубинский археолог Хосе Гуарч. Его заключение было таким же неутешительным: «Это — огромный археологический труп. Практически здесь ничего нельзя сделать — все разрушено!»
Что же так привлекало и ученых, и любителей старины к этому древнему индейскому поселению? Во-первых, оно было необычайно богато находками — изделиями из глины, камня, раковин и кости. А во-вторых, Йайаль — один из немногих археологических памятников Кубы, где отчетливо просматриваются следы взаимовлияния индейской и европейской культурных традиций на протяжении почти всего XVI столетия.
После революции многие находки из Йайаля стали экспонатами археологического музея Академии наук в Гаване. Их изучением и занялась Лурдес Домингес. В 1984 году она опубликовала монографию «Колониальная кубинская археология. Два очерка», часть которой посвящена Йайалю. Прежде всего Лурдес доказала, что поселение это принадлежало индейцам культуры «субтаино» и возникло еще до появления на острове европейцев.
Есть весьма правдоподобная гипотеза кубинских историков Ван дер Гухта и Марио Парахона о том, что именно в Йайаль, в ставку местного индейского вождя-касика, пришли в октябре 1492 года посланцы Колумба — Родриго де Херес и Луис де Торрес.
Особую ценность среди находок на месте этого поселения представляют три испанские монеты. Две из них относятся к 1492–1504 годам и к 1515–1519 годам, то есть к самому начальному этапу колонизации Кубы. Третья, найденная инженером Сегетом еще в 30-е годы, — к 1580 году.
Таким образом, если дата последней монеты установлена правильно, то есть все основания считать, что Йайаль существовал по крайней мере до конца XVI века и, следовательно, контакты индейцев и европейских колонистов продолжались здесь почти целое столетие.
Многие предметы европейского происхождения, найденные на поселении, сделаны из металла: железа, латуни, меди, которые особенно ценились аборигенами. Здесь и конские подковы, и ножи, и пряжки, и колокольчики…
«Раскопки на поселениях вроде Эль-Пескеро, Йайаль и других позволяют предполагать, — пишет Лурдес Домингес, — сосуществование европейцев и индейцев, поскольку черты материальной культуры обеих групп представлены там в изобилии, и причем в смешанном виде. Есть немало индейских памятников, где можно проследить продолжение жизни вплоть до XVII века включительно».
Судя по документам, в конце XVIII века на Кубе были семьи, считавшиеся индейскими. Аборигены занимались добычей золота в районе города Ольгин и медной руды в Эль-Кобре близ Сантьяго. Известно было
о существовании группы индейцев в горах провинции Ориенте между Йатерас и Гуантанамо. А некий Хосе де ла Торре описывает танцы пятидесяти индейцев в поселке Эль Каней недалеко от Сантьяго, которые он лично наблюдал в 1845 году. Видели аборигенов в Хагуани и в 1883 году.
Однако то, что индейцы жили в ряде мест Кубы бок о бок с испанцами, вступая с ними в контакты в XVII, XVIII и даже в XIX веках, помогли материально доказать… простые стеклянные бутылки из-под вина, изготовленные в Англии, Испании, Ирландии и других европейских странах. Во время раскопок древнего поселения Лагуна де Альгодонес близ Тринидада, Лурдес Домингес обнаружила среди обычных индейских предметов из керамики, каменных и костяных орудий, изделий из раковин скопления битых бутылок с европейскими клеймами конца XVII — начала XIX века. Многие осколки бутылочного стекла были обработаны методом сколов, который аборигены острова применяли прежде для изготовления своих каменных орудий.
Что это: игра воображения или очередная научная сенсация? Лурдес показала найденные предметы археологу, специалисту по технике изготовления древних каменных орудий Хорхе Феблесу. И он подтвердил: да, это именно индейцы из необычного для них «сырья» сделали разнообразные режущие инструменты своими традиционными приемами обработки.
И это значило, что аборигены жили в районе Тринидада по крайней мере вплоть до начала XIX века.
Каково же было мое удивление, когда, приехав в город Сьенфуэгос, находящийся в десятках километров к западу от Тринидада, я вдруг узнал здесь о такой же находке. Сотрудник городского музея Родригес с гордостью сообщил мне, что местные археологи нашли на раскопках индейских поселений в долине реки Каонао (особенно в Лагунилье) обломки старинных европейских бутылок, обработанных техникой сколов. Возраст их, судя по клеймам, конец XVII — начало XIX века. Итак, цепь доказательств сомкнулась. Отдельные группы индейцев жили на Кубе вплоть до XIX века. А значит, и процесс взаимодействия их культуры с испанской продолжался не считанные десятилетия, а целые века…
Я вглядываюсь в Никаро с высоты скалистого мыса. Справа, насколько хватает глаз, синь врезавшегося глубоко в сушу залива. Волны лениво облизывают крупный серый песок пляжа. Их шорох не слышен за криками тропических птиц и шелестом жесткой зелени стройных королевских пальм. Неужели все так же было здесь и сотни лет назад, когда сюда приплыл Колумб? Хочется знать как можно больше о далеком прошлом этой удивительной страны, протянувшейся тысячекилометровой полосой в западной части Атлантики, которую Николас Гильен назвал «зеленой ящерицей».
В. Гуляев, доктор исторических наук
