Лоренс ван дер Пост родился в Южной Африке в 1906 году. С детства его волновала трагическая судьба бушменов, красота их искусства — изумительная наскальная живопись, поэтические легенды и предания. Чувство вины перед народом, который безжалостно и бездумно истребляли его предки, порой толкает писателя к чрезмерной идеализации первобытного образа жизни бушменов. Но в своем творчестве он выступает решительным противником расизма и колониализма. Нравственный облик бушменов он противопоставляет циничной и расчетливой морали буржуазного «цивилизованного общества» с его «ужасающим ощущением отчуждения, изоляции, бессмысленности существования».
Я знал африканцев с детства. Я родился в Южной Африке в самом сердце страны бушменов. Моя старая няня была наполовину бушменка. Главными участниками моих детских игр были два крохотных старичка, которые чудом уцелели во время карательной экспедиции буров против последних бушменов Оранжевого Свободного государства. Возглавлял экспедицию мой дед. Все коренное население было уничтожено; мой дед привез в свое поместье двух малышей то ли ради забавы, то ли чтобы вырастить из них слуг. Когда я родился, мальчики были уже старичками, и влияние их на меня было огромным. После их смерти я был безутешен — я думал, что никогда уже не увижу ни одного маленького человечка, похожего на ребенка. Но чтобы утешить меня, мне тогда же сказали, что в пустыне Калахари еще остались бушмены, и я поклялся, что поеду туда, когда вырасту, чтобы просить у них прощения за зло, которое мы им причинили.
Мне удалось осуществить свое намерение только после второй мировой войны — я снова встретился с бушменами, которые живут в каменном веке. Я жил среди этих людей, записывал их легенды и предания, ел их пищу, спал с ними под одной крышей. Я собрал все, что было известно о бушменах, записал свои детские впечатления и воспоминания и постарался воссоздать из всего этого материала общую картину их мироощущения.
То, что я понял, потрясло меня. Впервые я осознал свою кровную связь с землей Африки, где мои предки жили 300 лет. Теперь, когда я приобщился к тому, что воздух и земля Африки породили в воображении ее детей, я ощутил нечто совершенно мне дотоле неведомое; это новое ни в коем случае не погубило то, что было во мне от европейской культуры, — просто я почувствовал себя обновленным.
Каким был человек в далекие времена начала своей истории? Как он представлял себе мир? Этот вопрос очень важен, так как современный человек не перестает спрашивать себя: что самое главное в жизни? По-видимому, примитивный — если это слово вообще можно употребить — человек хорошо это знал, настолько хорошо, что ему в голову не приходило задавать себе и другим подобный вопрос. Мы же привыкли спрашивать: «Чем занимается этот человек?» Как часто мы оцениваем людей, исходя из их профессии, не придавая значения духовным и душевным качествам.
Как выглядел бушмен? Маленького роста, мужчина-ребенок. Невиданный, неповторимый. Никогда до него не было таких людей и, по-видимому, никогда не будет. В урожайный год живот у него вырастал до размеров арбуза, ягодицы служили ему как горб верблюду — он запасал там жир, который расходовал в голодное время. Считается, что эти люди населяли всю Африку. Человек этот был художником: он любил скалы, любил долбить камень и рисовать, и когда-то Африка была одной большой галереей, сверкающей в лучах солнца.
Он был желтым, а не черным, как будто в нем соединились не только ребенок и мужчина, но и черный и белый цвет кожи. Он был охотник. Он не возделывал поля, не разводил коров, овец или коз. Он просто вверял себя природе, как рыба вверяет себя воде. И природа была добрее к нему, чем цивилизация, ибо, где бы мы, белые, ни встретили его, мы его убивали.
Это просто не укладывается в голове — убивали, не потрудившись даже узнать, что он такое. Мы знали о нем с 1652 года, и мы уничтожали его в Южной Африке, не изучив его представлений о мире, его язык, его самого. Пожалуй, никакую другую расу не отвергали и не презирали столь сильно, как эту.
Первый человек был удивительно близок к природе. Не было такого места, где бы он чувствовал себя чужим. У него не было — и нет, по моим наблюдениям, — этого ужасного ощущения отчуждения, изоляции, бессмысленности существования, которое так свойственно современному человеку на Западе. Куда бы он ни пошел, он был как у себя дома, и, более того, он чувствовал, что он свой. Мы сегодня убеждены, что у нас есть знание, мы — раса всезнаек. Но лишь немногие могут похвалиться, что они обладают тем животворным ощущением, что они на своем месте. А этого маленького человека знали все вокруг: деревья, звери знали его, а он их, звезды знали его. Ощущение родства было столь велико, что он мог говорить о «нашем брате Грифе». Он поднимал голову к небу и обращался к бабушке— созвездию Пса, или дедушке — Сириусу. Потому что это были самые высокие титулы, которые он знал. Он не имел ни королей, ни предводителей. Он жил как равноправный член небольшой группы людей и не знал деления на нации. Самыми главными людьми для него были дедушка и бабушка.
Жизнь его была свободна от тирании цифр. Мы погружены в цифры, нас преследуют цифры, мы ведем счет жизни на цифры, называя себя при этом «обыкновенными людьми», наша жизнь складывается из статистики. Он, охотник, жил среди тридцати-сорока соплеменников, в группе, где все отношения были предельно четки, так же как и его связи с природой.
Его дух нашел наивысшее выражение в его преданиях. Он — замечательный рассказчик. Легенда — его самая священная принадлежность. Эти люди знают нечто такое, что не дано знать нам: без легенды нет нации, культуры, цивилизации. Без легенды нет прошлого, без прошлого нет настоящего.
Все легенды бушменов полны образов, своего рода иероглифов его души.
Однажды в пустыне мне удалось наблюдать следующее. Я отошел от костра и направился к ближайшему стойбищу бушменов. На полпути я увидел в свете звезд какую-то тень. Это была женщина. Она протягивала к звездам ребенка и что-то шептала. Я спросил у переводчика: «Что это означает?» — «Эта женщина просит звезду там, на небе, взять сердце этого ребенка и дать ему взамен сердце звезды», — последовал ответ. «Почему сердце звезды?» — «Потому что звезды — великие охотники, а она хочет, чтобы из ее мальчика вырос настоящий охотник».
К ветру бушмены тоже относятся с особым чувством близости и родства. Для них ветер — это ребенок; ребенок ложится на землю — поднимается ветер; ребенок начинает баловаться — ветер разошелся не на шутку, все кругом срывается с места и летит; и бог знает что наделало бы это дитя-ветер, если бы у него не было отца, который построил ему дом, и матери, которая его туда водворила. Другими словами, если бы на свете не было родительской власти и любви, своеволие ребенка могло бы довести его до беды. Не трудно понять, почему ветер ассоциируется с маленьким ребенком и первыми проявлениями духа. Ведь ветер — это дыхание. Бушмены говорили, что когда дыхание человека останавливается и он умирает, это дыхание уносится ветром, который затем сгоняет облака в большие тучи, из которых пойдет дождь.
У бушменов есть не только ветер, который дует, но и ветер, который вьется по земле, а затем спиралью уходит в небо, чтобы прийти снова, — символ обновления.
У этого народа есть очень интересная легенда о человеке, который однажды убил страуса. Перед своим домом он уронил перо с капелькой крови. «Ну все, — подумал бушмен, — теперь вам, страусам, пришел конец». Но вдруг налетел один из этих вихрей, унес перо высоко-высоко и бросил у воды, где росли цветы и тростник. Через много дней это перышко с капелькой крови стало страусенком, который подрос и выбрался из воды на сушу. Здесь интересно то, что этот образ зарождения жизни всегда связан с водой и землей, поросшей тростником и цветами, и то, что хрупкое перышко с капелькой крови через спиралеобразное движение вихря и пребывание в воде снова становится жизнью.
Когда мы отправились в пустыню Калахари, мы взяли с собой бушмена, которого в Африке называют диким словом «прирученный». Это бушмен, который был пойман в детстве семьей африкандеров (1 Африкандеры, буры — потомки первых европейских колонистов в Южной Африке, главным образом голландцев. — Прим. ред.) и не умер в неволе. Он помнил свой язык, умел делать все, что бушмены делают на свободе, но это был совсем другой человек. Он был все время печален, выглядел больным. Но когда он оказался среди своих, а мы, европейцы, не только не презирали его, а горели нетерпением услышать все, что он мог рассказать, он сразу оживился, пел, танцевал — он снова обрел себя.
Центральным героем бушменских легенд является страус. Я узнал об этом несколько странным образом: я заметил, что страусиха, в пустыне Калахари откладывает яйца в гнезде в виде плотного кольца, но одно яйцо лежит неподалеку от гнезда. Это показалось мне странным, и я спросил My, моего проводника: «My, почему одно яйцо страуса всегда лежит около гнезда?» — «А ты не знаешь?» Он посмотрел на меня с упреком, как будто я не знал чего-то самого главного. «Нет, не знаю», — ответил я. Тогда он сказал, покачивая головой: «Ты, наверно, догадываешься, как тяжело самке страуса откладывать яйца. Она ведь так устала и ослабела, что ей нужно положить одно яйцо около гнезда, перед собой. Если она этого не сделает, то вообще забудет, зачем ей гнездо, встанет и уйдет». — «А почему она, скажи мне, стала так забывчива?» — «А вот послушай. Однажды человек заметил, что около гнезда страуса всегда стоит прекрасный запах, и он решил узнать, в чем дело. И он пошел к кусту, спрятался за ним и стал наблюдать за страусом. Вскоре он увидел, что страус поднимает крыло и оттуда появляется язык пламени. Страус готовит себе еду на этом огне — вот откуда этот чудесный запах. И этот бушмен-первооткрыватель подумал: «Мне тоже хочется иметь такой огонь, но как его добыть? И здесь в голову ему пришла замечательная идея. Он вспомнил, что в пустыне есть куст, даже скорее дерево, меренда, а на нем растет чудесная слива. Эту сливу любят все люди и животные пустыни. Итак, человек подошел к страусу и обратился к нему: «Я знаю, где растет чудесная меренда, пойдем, я тебя к ней отведу». Страус пошел с ним, скоро они нашли куст и сразу принялись есть сливу. Человек сказал страусу: «Не ешь плоды, которые растут низко. Выше они намного вкуснее». Страус послушался его. «Нет, ешь те, что растут на самой верхушке». И как только страус встал на цыпочки и слегка приподнял крылья, человек похитил огонь. Страус очень горевал тогда, и с тех пор он никогда не летает, потому что боится поднять крылья и потерять огонек, который у него еще остался».
Итак, и у бушменов огонь, то есть переход от тьмы к свету, есть нечто великое, и исходит он от самой большой птицы пустыни — страуса.
Еще один важный образ — Луна.
Бушмены говорят, что когда-то давно Луна увидела, что люди очень боятся смерти. Тогда Луна обратилась к самому быстрому зверю, которого она знала, зайцу, и сказала ему: «Беги и скажи людям на Земле, чтобы они не боялись. Скажи им, пусть берут пример с меня — ведь я умираю и потом воскресаю, и они тоже будут умирать и воскресать». Заяц так торопился, что убежал прежде, чем понял, что ему нужно передать людям. Он спустился на Землю и сказал: «Луна сказала, что она умирает и воскресает, а вы, наоборот, умрете и не возродитесь вновь». Луна, услышав это, так разозлилась, что ударила зайца по губе. Вот почему у зайца до сих пор раздвоенная губа.
И наконец, о главном герое бушменов, исконных жителей Африки. Это Кабу, жук-богомол. Мне кажется просто чудом, что бушмены выбрали именно богомола для передачи идеи целостности, изменчивости, преображения и возрождения. Ведь Африка была и остается самым крупным в мире заповедником диких животных. Только антилоп в Африке более 130 разновидностей! Ведь есть там и слон, и буйвол, и лев, и леопард. Чем плохие кандидаты в божества?! Но почему же выбран богомол, это малюсенькое насекомое? Мне этот выбор кажется мудрым, потому что в каком-то смысле затронут секрет всего живого: огромная роль малого, крошечного, едва видимого. Помните «огромный мир — в зерне песка» Блейка (1 Строфа из стихотворения английского поэта и художника Вильяма Блейка (1757—1827): В одном мгновенье видеть вечность, Огромный мир — в зерне песка, В единой горсти — бесконечность, И небо — в чашечке цветка. Перевод С. Я. Маршака. — Прим. пер.)? Итак, бушмен выбрал богомола, потому что он понимал, что все началось с малого, из одной точки, чего-то имеющего положение, но лишенного сначала размера, величины, формы, веса — ведь в каком-то смысле богомол тоже начинается из ничего. Сначала — крошечное яичко, которое превращается в червя, а червь — в богомола, чудесного маленького богомола, который имеет крылья и может летать.
Еще одна важная вещь: у этого насекомого занятная головка, он похож на бушмена — у него высокие скулы, острый подбородок и глаза бушмена. Когда он сидит, он как бы молится, за что и получил свое имя — Богомол.
По бушменской легенде, когда-то давным-давно земля была залита большой водой; тогда-то и появился Богомол — его принесла на своих крыльях пчела — символ мудрости. Она летела и летела над водой, пытаясь отыскать клочок суши, чтобы посадить на нее Богомола. Пчела устала, поэтому летела все ниже и ниже над водой, наконец, потеряв последние силы, опустила свою ношу на цветок — так появился Богомол.
У него есть семья. Его жена Кауру — кролик-пищуха. Крольчиха — символ женского начала, близости к земле, ибо во всей Африке нет другого животного, так крепко стоящего на земле на своих длинных ногах. Она хорошая мать, дети у нее плодятся легко, она хорошо за ними присматривает, любит запасать продукты, строить гнездо. Но в ее образе есть что-то грустное, потому что, несмотря на ее положительные качества, у нее не хватает воображения. Богомол делит с ней гнездо и воспитывает детей, но его сердечная привязанность отдана другой.
Это его приемная дочь — Дикобразиха. Она замужем за Кваммангой; это не животное и не насекомое, это Радуга. Радуга — это сознательный, критический аспект человека.
Согласно библии, радуга появилась на Земле после потопа, как знамение свыше. Богомол ведь тоже пережил наводнение, как Ной.
Итак, Квамманга-радуга женат на Дикобразихе, которая олицетворяет положительное начало. В бушменских легендах у нее та же роль, что у греческой Ариадны, золотая нить которой вывела Тесея из критских лабиринтов после того, как он победил Минотавра. Сам выбор дикобраза продиктован тем, что ни одно животное не движется в темноте с такой уверенностью и так бесшумно, как он. Дикобраз выходит из норы только ночью, и питается он не падалью, а растениями, которые шепчутся под лунным светом. У него большие блестящие черные глаза и очень сильное обоняние. Бушмены всегда говорят о дикобразе с каким-то особым чувством. Этот образ представляет собой как бы интуицию Богомола. И так же как у Ариадны был отец Минос, который настаивал на том, чтобы все лучшие юноши Афин были принесены в жертву, у Дикобразихи тоже есть отец, имя которому — Пожиратель.
У Дикобразихи и Квамманги-радуги есть два сына. Один — милый, беззаботный. В случае опасности он прыгает в свою норку и прячется там. Второй сын, наоборот, выходит из своего дома, чтобы лицом к лицу встретиться с врагом. Вот вам самое общее и самое древнее разделение человечества на две категории — домоседов и исследователей.
Роль Богомола в бушменских легендах столь велика, что считается, что он дал всем вещам имена. Итак, сначала был Богомол, потом было слово. Бушмены говорят также, что Богомол дал всем вещам их окраску. Он дал каждой вещи цвет вместе с медом, — так он сделал сразу нечто мудрое и приятное. Самое главное в Богомоле — это любовь ко всему малому, крошечному. Эта идея проходит через все легенды.
Одна из самых чудесных историй — рассказ о том, как Богомол встретился с детенышем газели. Он пошел с ним в пустыню, нашел там мед, дал его газели, сказав: «Ешь, маленький!» — а сам спрятался в ямке. Вдруг свет закрыла какая-то огромная тень. Испуганный Богомол выполз из ямки и увидел огромного слона, который стоял прямо над ним. Слон съел маленькую газель. У индусов и вообще на Востоке слон — всегда символ силы и мудрости, но в Африке, где слон никогда не был приручен, он олицетворяет то же самое, что одноглазые титаны в легендах Древней Греции. И Богомол в ужасе понимает что малое отступает перед огромным. Он не может снести этого. Он поднимает с земли иглу дикобраза, прыгает в рот слону, колет его желудок иглой — и слон вырыгивает газель. Так Богомол спасает Малое от варварски Большого.
Интересна также бушменская легенда о том, как Богомол вел войну с бабуинами.
Однажды Богомол сказал своему юному сыну: «Сын мой, пойди в поле и срежь мне палочек; я сделаю из них стрелы и начну войну с бабуинами».
Что такое бабуины? Бушмены называют их «сидящие на своих пятках». Это олицетворение рациональности, устойчивости. Это животные как бы без интуиции, инстинкта. Это интеллектуалы, великие критики. Они любят смеяться над другими животными и не любят, когда смеются над ними. Они до такой степени развили свой разум, что эмоции их находятся в зачаточном состоянии, как у всех критиков. Они очень заняты собой и мало обращают внимания на чувства других, как все интеллектуалы. Они очень обидчивы.
А Богомол знает, что его сын — его будущее — должен прежде всего научиться побеждать в споре; и он посылает его на переговоры с бабуинами; переговоры — архаическое олицетворение войны. Бабуины видят юного Богомола в поле, им любопытно, что он там делает. Любопытство — это привилегия интеллектуалов, ленивых умников, в сущности, это их вклад в жизнь общества. Они обращаются к юному Богомолу со словами: «Поведай нам, дитя, что ты здесь делаешь?» И он отвечает со всей наивностью юности: «А я собираю здесь палочки по поручению моего отца, потому что он хочет вести войну с теми, которые сидят на пятках».
«Что! — вскричали бабуины. — Послушайте, что говорит этот ребенок! — И они позвали еще много-много бабуинов и снова обратились к юному Богомолу: — Скажи, что ты здесь делаешь?» И он повторяет: «Я собираю палочки, чтобы мой отец сделал из них стрелы и пошел войной против бабуинов». — «Что??!!» — снова закричали бабуины. И они бросаются на маленького Богомола и бьют его, бьют вместе, пока он не умирает; но странным образом: глаза его падают на землю.
Бабуины хватают глаза и начинают играть ими как мячом. Они играют до тех пор, пока между ними не начинается драка за глаза — символ видения, понимания мира.
А Богомол тем временем видит сон. Он видит во сне все, что происходит с его сыном. «Это уж слишком, — подумал он. — Они ведь так могут все погубить».
И он собирает все свои стрелы, складывает их в колчан, набрасывает на себя шкуру антилопы и несется во всю прыть на поле битвы так, что стрелы в его колчане д-р-р-рожат от ярости.
Он врезается в толпу бабуинов, но их слишком много. Богомол отнимает у них глаза и, почувствовав, что ему не справиться с такой тьмой врагов, говорит своему волшебному плащу: «Унеси меня отсюда». Он подлетает к озеру, где растут цветы и тростник, и кладет глаза в воду среди тростника. Потом он каждый день приходит на это место и наблюдает, как растет среди листьев нечто, что через определенное время становится маленьким Богомолом, целым и невредимым. И мой бушмен сказал: «Когда Богомол увидел свое дитя, он подошел к нему, совершил над ним помазание и нежно спросил его: «Почему ты боишься меня? Я — твой отец. Я пришел к тебе, и ты — мой сын. Я — Богомол. Я, чей сын ты есть, есть твой отец». Малыш ожил. Не так ли был найден в нильских камышах Моисей? Так передается в легендах бушменов идея возрождения.
А вот еще рассказ о Богомоле и прекрасной антилопе. Антилопа в представлении бушменов — самое красивое и благородное животное. Бели им случалось убить антилопу, они всегда потом исполняли танец благодарности. Это сильное животное, но сила его скрыта и никому не угрожает. Это очень аккуратное животное с большим чувством долга по отношению к своей многочисленной семье. Во многих бушменских легендах Богомол любит сидеть у копыта антилопы, как бы говоря: «Все, что делает это животное, я считаю правильным».
И это очень важная деталь, потому что считается, что это животное имеет магическое копыто. Когда южноафриканская антилопа идет по песку пустыни, половинки копыт расходятся, и антилопа не проваливается в песок. Когда она поднимает ногу, половинки сходятся вместе со щелчком. И приближение антилопы в пустыне всегда можно узнать по легкому пощелкиванию: щелк-щелк-щелк, напоминающему электрический разряд.
И вот Богомол решает сотворить антилопу. Именно антилопу, как нечто большее, чем он сам, как культуру, цивилизацию. И он принимается за дело очень странным образом: он делает ее из сандалии. Это очень интересно, потому что бушмены — единственные люди в Африке, которые носили обувь, это было нечто вроде греческих сандалий. Он делает антилопу из сандалии, которую выбросила Квамманга-радуга, или персонаж, олицетворяющий его сознание. Это тоже интересный момент, потому что в Новом завете камень, которым пренебрегли строители, стал краеугольным камнем здания.
Богомол берет кусок кожи от этой сандалии и относит его к воде, где растут тростник и цветы. Он приходит к этому месту каждый день и следит за тем, что происходит с куском кожи. И глубоко-глубоко в воде постепенно появляется маленькая-маленькая антилопа, прекрасная, как мечта. И вот настал день, когда антилопа стала плескаться в воде, как бы желая выбраться на берег. Богомол поет для нее, и она выплывает на берег. Богомол натирает ее всю, ребра, кожу, голову, медом, то есть дает ей свою мудрость, чтобы сделать ее красивой и сильной. Через несколько дней она превращается в настоящую большую антилопу, выходит из воды, и земля колышется у нее под ногами. Между тем семья Богомола, Кауру-крольчиха, Квамманга-радуга и все его дети все это время тайком наблюдали за антилопой, и, когда Богомол отлучается куда-то по своим делам, они ловят антилопу и убивают ее: убить зверя в понимании примитивного человека — это значит покорить его, установить свое превосходство, превосходство человека над природой.
Они убивают антилопу и съедают ее. Съесть — значит сделать своим до конца. Возвращается Богомол. Сам факт убийства антилопы его не очень беспокоит, ему досадно, что он при этом не присутствовал, не сделал до конца своим собственное творение. Его горечь бесконечна, как горечь творца, потерявшего нечто такое, во что он вложил душу. Богомол здесь напоминает библейского Моисея, который привел свой народ на обетованную землю, куда ему самому войти не суждено. Все его чувства великолепно переданы в простых словах легенды: «Тогда Богомол остался один, все-все ушли домой, и Радуга и Крольчиха, — все ушли, а он был один там, где они убили антилопу, и только желчь ее осталась с ним».
Желчь — это единственное, что бушмены не едят. Другими словами, Богомол остался один на один со своим горем. И тогда он хочет уйти, но не может. Он не может уйти от своего горя-горечи, он должен что-то с ним сделать. Но что? И он говорит: «Я тебя проколю». А Горечь отвечает: «Попробуй только, Богомол, я тебя тогда покрою с ног до головы, и ты станешь слепым». Богомол не знает, что ему делать, он снова хочет уйти, и снова Горечь его не пускает. Тогда он все-таки прыгает на нее и протыкает ее — и желчь исполняет свою угрозу: теперь бедный Богомол слеп, он с ног до головы покрыт тьмой и горечью. Он пытается освободиться, шатается, и — о счастье! — его рука нащупывает перо — перо страуса. Это страус дал ему огонь. Он хватает перо и вытирает горечь с глаз своих. Вне себя от радости, он бросает перо в небо, приговаривая: «Перо, теперь ты должно осветить небо. Ты будешь луной. Ты будешь светить ночью и давать людям свет в темноте, пока не взойдет солнце и темнота не исчезнет совсем. Мужчины будут охотиться под луной. Ты будешь светите им, а потом ты будешь исчезать с восходом солнца».
Однажды я услышал легенду, в которой Богомол не принимает непосредственного участия. Это рассказ о Юноше и Льве. Вот она...
Однажды Юноша пошел на охоту. Вскоре он захотел пить и направился к источнику. Вдруг он почувствовал, что очень хочет спать. Желание спать должно было насторожить его, ибо, в понимании примитивного человека, это животные насылают сон на охотника, пытаясь защитить себя от его стрел. Сон у них — это символ неприсутствия, неосознанного, как, впрочем, и у нас: как часто мы говорим какому-нибудь соне: «Вставай, а то все на свете проспишь». Итак, Юноша уснул, перестал осознавать себя на пути к «воде жизни». Здесь-то его и повстречал Лев, который тоже шел на водопой. Почему именно Лев? Дело в том, что у каждого другого животного есть определенный отличительный признак и он ведет себя в народных преданиях в согласии со своей основной характеристикой. У Льва есть все сразу: острое зрение, тонкое обоняние, прекрасный слух, сила, ловкость. Лев — это символ цельности. И вот Лев находит спящего Юношу, он впивается в него зубами и думает, что он убил его. Он поднимает тело Юноши и несет его к дереву с острыми суками, а сам думает: «Я не могу есть одно мясо без воды, меня мучает жажда. Пойду-ка сначала напьюсь». Он кладет тело Юноши в развилку между ветками и идет за дюну, чтобы напиться.
Между тем Юноша не умер. Страдая от мучительной боли, он приоткрывает глаза и с ужасом видит, что Лев обернулся. Лев думает: «Что-то там неладно. Наверно, я плохо укрепил его на дереве».
И он возвращается, берет тело Юноши и с такой силой ударяет его о дерево, что, хотя Юноша не издает ни звука, а глаза его закрыты, слезы градом катятся по его лицу. И здесь происходит нечто совершенно удивительное. Лев видит слезы и слизывает их с лица Юноши. Яркий пример возникновения чувства сострадания у примитивного человека. Обратите внимание на то, что Лев и Юноша, охотник и жертва, совсем не враги. Вот тут бы Юноше надо открыть глаза и заговорить. Но он думает: «Я должен притворяться мертвым и дальше».
Слизав слезы, Лев все-таки уходит к ручью, за дюну. Юноша встает и, едва держась на ногах, бежит домой, крича: «Сейчас за мной придет Лев, потому что он слизал мои слезы. Спрячьте меня». Его родные быстро собирают все шкуры антилопы, которые у них есть, заворачивают в них Юношу и прячут его в одной из своих хижин. Появляется Лев. В него летят стрелы и копья, но он говорит: «Вы все зря стараетесь. Я недостижим, потому что я пришел за тем, чьи слезы я выпил». Тогда, посовещавшись, все жители деревни говорят Льву: «Хочешь, возьми себе эту девушку. Это самая прекрасная девушка в нашей деревне». — «Не нужно мне прекрасной девушки. Дайте мне Юношу, чьи слезы я выпил», — говорит в ответ Лев.
Жители деревни в растерянности. Но они не могут позволить льву, голодному, сильному зверю, остаться среди них. И они отдают ему Юношу.
Лев убивает его, то есть покоряет, овладевает. Затем он обращается к людям: « Теперь я в вашей власти. Я нашел того, чьи слезы я испробовал». И люди убивают его, покоряют его. Мертвый Юноша и мертвый Лев лежат рядом.
Что хотел выразить в этом рассказе первый человек? Что у каждого своя судьба и что нельзя ее перекладывать на плечи других? Что трудно порой понять, где жертва и где палач?
И последняя, как мне кажется, самая мудрая легенда бушменов о Богомоле и Великом Пожирателе.
Эта легенда, по всей вероятности, возникла в критический период истории бушменов, это одна из поздних легенд. Откуда это следует? Дело в том, что это единственная бушменская легенда, где появляется овца, животное, связанное с цивилизацией. Истории Богомола и Великого Пожирателя предшествует рассказ о том, как Богомола укусил черный жук, у которого была овца. Богомол сидит один, страдая от обиды и боли, и клянет на чем свет стоит всех тех, у кого есть овцы: «Вы, которые кусаетесь так подло,— говорит он им, — подождите, вы будете как клещи, что присосались к коже ваших овец. Вы будете питаться кровью друг друга». Как мог предвидеть, предчувствовать маленький человек, какая судьба ждет людей, принесших ему смерть?
И все-таки Богомол раздобыл себе несколько овец и показал их Дикобразихе, которая никак не может прийти в себя от удивления. Он говорит Квамманге-радуге: «Эй, Ква, что делают здесь эти овцы?»
По-видимому, это очень важное событие, потому что в действии участвуют все: Кауру-крольчиха, Квамманга-радуга, Дикобразиха, Богомол-сын и сыновья Квамманги и Дикобразихи. Внук Богомола, тот, что любит солнце и землю, Мангуста тоже здесь. Все в сборе, и сейчас в первый раз появится некто очень значительный и важный — отец Дикобразихи, Пожиратель.
Богомол говорит Дикобразихе: «Дикобраз, я болен. Я больше не могу есть это мясо. Оно слишком твердое».
Это не простое утверждение, потому что для бушмена телесная болезнь всегда связана с каким-то духовным недугом, страданием.
Мясо, о котором говорит Богомол, — это мясо зебры. Образ зебры у бушменов означает побег, уклонение. Овца — это смирение: ведь она не борется даже тогда, когда ее закалывают. И Богомол обращается к Дикобразихе: «Сходи к Пожирателю, пусть он явится сюда, и мы будем есть мясо овцы!»
Дикобразиха в ужасе. Она лучше, чем кто-нибудь другой, знает привычки своего отца. Она знает, что даже целой овцы будет мало. «Что ты придумал, Богомол? — говорит она. — Если Пожиратель придет сюда, его не остановишь, он съест все».
Богомол продолжает настаивать. Тогда Дикобразиха берет часть своего собственного обеда и закапывает его в землю — есть вещи, о которых не забывают даже в самый напряженный момент. Затем Дикобразиха отправляется через пустыню и дюны к Пожирателю. «Богомол хочет, чтобы ты пришел и разделил с ним трапезу», — говорит она.
И они начинают ждать, эти маленькие древние боги: И вдруг меркнет день, и тьма, заполняет небо.
А Пожиратель приходит и съедает овцу, затем в его пасти пропадает вся другая пища и горшки, затем Кауру-крольчиха, Радуга, Мангуста, юный Богомол и Богомол-отец. Только свою дочь Дикобразиху, пощадил Пожиратель. Она грудью защищает своих сыновей и горько рыдает, оплакивая потерю всего знакомого ей мира. Но нельзя терять время. Она вырывает у себя иглу и накаляет ее докрасна в пламени. Затем она кладет ее в ухо своего младшего, нежной души, сына. Слезы брызнули из глаз малыша. «Ах, какой из тебя, неженки, толк!» — говорит она. Но она не презирает его за слезы — и им есть место в этом всеобщем горе, — а снова накаляет свою иглу и тычет ее второму сыну сначала в ноздри, потом в ухо. И чем сильнее жжет игла, тем яснее взгляд и грознее лицо этого мужественного отпрыска, ибо гнев тоже уместен в такое время. И она вздыхает с облегчением: «Слава богу, этот, кажется, смелый!»
И она велит второму, смелому, сыну, олицетворяющему мужественную решимость, проколоть правый бок Пожирателя, а младшему, нежному, сыну — левый. По ее знаку они вспарывают брюхо Пожирателя, и из него выходят: Кауру-крольчиха, Квамманга-радуга, Богомол, Мангуста и овца — все в целости и сохранности. Дикобразиха дает им ту самую еду, которую она, помните, незаметно закопала, — надо же с чего-нибудь начинать, причем это всегда часть старой жизни в новой. И повела их Дикобразиха далеко-далеко от этих горестных мест в новые земли.
Вот, пожалуй, все, что я услышал от моих маленьких друзей. Другие народы, другие цивилизации создали иные легенды, может быть, более красочные, но вряд ли более трогательные. Кто знает, что еще могли бы рассказать эти люди, если бы их не истребили так безжалостно.
Когда я был в Калахари, в нашем отряде умер бушмен. Его похоронили лицом к востоку — оттуда приходит новый день. В могилу были положены скорлупа страусиного яйца, наполненная водой — идти надо далеко, — лук, стрела и копье. Яму забросали красным песком, а у основания могилы положили ветки и зажгли их: «Там у него темно, а ему нужен свет костра, чтобы указывать путь в Новый день».
Лоренс ван дер Пост
Сокращенный перевод с английского Т. Хейфиц
