Прелюдия музыкальной истории
Кто укажет тот миг, когда, окруженный тысячами звуков Природы, первобытный человек прислушался, а затем впервые попытался подражать ее голосам?
Кто и когда создал первый музыкальный инструмент? На этот неразрешимый вопрос с понятной уверенностью отвечает лишь библия: «...отец всех играющих на гуслях и свирели — Иувал». Проверить, однако, был ли действительно библейский герой изобретателем музыкальных инструментов, — задача не из легких.
На фресках и скальных рисунках мы можем видеть, какими копьями пользовались наши предки и какие ожерелья носили они на шее, но никогда нам не доведется услышать звуки их музыки. Разве что послушать музыку людей, живущих еще и сейчас в каменном веке.
...Наверное, самой простой на земле музыкой услаждают свой слух аборигены Центральной Австралии. У них нет никаких музыкальных инструментов. Ведь нельзя же считать инструментом кожаную юбочку, растянутую коленями) На этом своеобразном барабане отбивают ритм женщины племени аренда. Это еще не музыка. Это ритмичное похлопывание в такт движениям мужчин, исполняющих перед охотой ритуальный танец.
Действительно, первый инструмент, по мнению историков, был не струнный и не духовой, а ударный. Он немногим отличался от простого орудия труда. Надо ведь было только усилить звук, который издавало то или иное орудие в момент работы. Так просто и естественно был сделан небольшой, но огромной важности шаг.
Сами инструменты выдают свое «рабочее» происхождение. Присмотримся к ним: ступа (а иногда глиняный горшок или тыквенная бутыль) обтягивалась шкурой — и инструмент (позднее музыковеды назовут его ударным) готов. Играя на нем, исполнитель производил те же ритмические движения, что и во время работы.
Миклухо-Маклай упоминает о виденной сцене: четверо папуасов идут рубить дерево для лодки. Трое с топорами, четвертый с барабаном. И все время, пока будут рубить неподатливое дерево крошащимися каменными топорами, барабанщик будет отбивать ритм. Через некоторое время его сменят. Тех, что рубят дерево, менять не будут. А барабанщик выдохся настолько, что должен отлежаться в тени.
Первобытные струнные — не что иное, как подражание звону тетивы лука.
...Окончен день у бушменов кунг. Задымили костры, и в ожидании ужина отдыхают охотники. Пощипывая тетиву лука, охотник напевает — рассказывает о событиях минувшего дня: как он гнался за антилопой, как он догнал антилопу, как он натянул тетиву лука и как он (тетива издает рыдающий звук) убил ее. Рядом сын. Он еще мал и не ходит на охоту. И лук у него маленький. Тетива издает поэтому более высокий звук. Это уже небольшой ансамбль струнных инструментов.
Позднее всех, утверждают историки музыки, появились духовые: раковина, в которую трубили жители теплых морей, тростниковая дудка,
«...А в ладью свою Те-Туи-Те-Тоа, и в ладью Те-Туи-Те-Таа, раковину возьми морскую и, если раскидают вас волны, затруби, и к тебе примчится та ладья, что за волнами скрылась». Так учит мореплавателей полинезийский эпос «Хоту-Матуа». Морская раковина вошла в быт полинезийцев — викингов южных морей наряду с ладьей и веслом, наиболее чтимыми вещами.
Рассказать обо всех инструментах невозможно, получилась бы многотомная энциклопедия. Но, какими бы причудливыми или хитроумными эти инструменты ни были, каждый из них наделялся человеком особой «сверхзадачей».
Помощники в трудах человеческих
Эту маленькую терракотовую скульптурную группу нашли в Беотии, на том месте, где находились Фивы. Скульптура изображала домашнюю сценку: четыре женщины, стоя рядом, раскатывают тесто, а пятая — немного поодаль — играет на флейте. Какая связь может быть между процессом приготовления хлеба и музыкой?
Или вот описание праздника в Александрии, устроенного Птолемеем Филадельфом:
«...вслед за тем 300 человек влекли еще 4-колесную повозку длиною в 20 и шириною в 16 локтей; на ней был водружен давильный чан в 24 локтя и шириною в 15, полный верхом кистей винограда. 60 сатиров работали в нем ногами, дудя на флейтах песнь вину».
Желая доказать, что он стал совсем взрослым, мальчик из горного кхмерского племени пном должен многое уметь: срубить дерево, расчистить участок под рис, запрячь буйвола и вспахать поле. Но и этого мало — никто не признает его полноправным мужчиной, если он не сможет продемонстрировать искусство игры на флейте. Причем игры не только губами, но и носом. И не просто игры, но исполнения своей собственной, специально для этого сочиненной мелодии. Задолго до испытания уходит мальчик куда-нибудь подальше от деревни (чтобы никто, не подслушал мелодию) и часами упражняется, выдувая из бамбуковой флейты грустный монотонный напев...
Значит, выжимание винограда тоже сопровождалось игрой на флейте? Да. Дело в том, что в древности музыка была полноправной частью трудового процесса. Чаще всего работали под ритмичные звуки флейты — этого самого популярного в то время духового музыкального инструмента.
В Древней Греции, по свидетельству античных авторов, под напевы флейты выполнялись практически все работы: при толчении в ступе зерен звучал один мотив, при выжимании в чанах винограда — другой.
Еще дальше в использовании этого древнейшего инструмента пошли этруски. Они не только месили тесто под мелодичные звуки флейты, но также дрались под ее аккомпанемент на кулаках.
На одной из фресок гробницы в Долине Царей мы видим древнеегипетских крестьян, жнущих в такт под звуки флейты. Рты их раскрыты: они поют. Древние прекрасно знали, что ритм «заряжает» человеческий организм, а пение не дает сбить дыхание.
Знали люди и то, как приучить лошадь соразмерять свои шаги с мелодией, исполняемой на флейте. А в одном из сборников провансальских народных песен напечатана старинная мелодия, под которую танцуют прирученные савойскими мальчиками сурки.
Издавна известно и об усыпляющем действии музыки на некоторых животных. Так, австралийские аборигены пели при ловле опоссума. Иногда пение заменялось игрой на своеобразной свирели.
А теперь попробуем, хотя бы приблизительно, установить, как долго люди знакомы с флейтой. Исследуя фрески нубийских гробниц, английский археолог Генри Уилд обнаружил на одной из них — в гробнице нубийского царя Джехутихотепа — изображение пира, где танцовщице аккомпанируют негр, бьющий в барабан, и светлокожая, похожая на египтянку женщина, играющая на флейте.
Ориентировочная дата возведения гробницы — XV—XII века до н. э. Выходит, нашей флейте не менее трех с половиной тысяч лет.
Бывали, однако, случаи, когда универсальная флейта не годилась в помощники.
Труба зовет
«...И протрубил три раза храбрый Роланд в огромный, далеко разносящий звуки рог, чтоб призвать императора с его войсками для спасения себя и сподвижников своих...» С тех пор в честь прославленного паладина Карла Великого рог называется «роландов». Так гласит средневековая легенда.
Да, этому древнейшему из духовых выпала удивительная судьба наряду с трубой стать свидетелем тысяч сражений, битв и военных парадов. А какая настоящая охота возможна без рога? Что говорить — к аккомпанементу он не пригоден, здесь первое место, безусловно, за флейтой и свирелью. Зато как боевой инструмент он незаменим. Кто еще был способен вселить в воина отвагу и решимость!
Была, правда, у рога и вполне мирная профессия. Издавна рог состоял на вооружении у пастухов. У каждого пастуха свой напев, и потому, когда животные смешивались, с помощью рога пастухи без труда собирали свое стадо.
Итак, не найти, кажется, инструмента лучше, чем рог, для исполнения мотива «призыва», кроме... Кроме трубы. Она быстро завоевала сердца как воинов, так и спортсменов. Соревнования в игре на трубе греки включали в программу Олимпийских игр. До нас дошли имена победителей Олимпиады, проходившей около 396 года: это трубачи Тимэос и Крат.
Своеобразным средством психологического воздействия на противника была военная музыка турецких янычар. Свои трубы янычары называли «нефир». По форме они напоминали современную трубу. Оркестр, составленный из ударных и духовых, шел обычно в авангарде войска. Представьте, десятки барабанов (среди которых и огромный «турецкий» барабан), треугольники, металлические тарелки — все это издает оглушающий грохот, перебиваемый резко звучащими гобоями и, конечно, рогами и трубами. Как было не дрогнуть перед лавиной этих поистине адских звуков!
Художественное оформление саза — щипкового инструмента, распространенного на всем Востоке, от Закавказья до Индии, — являет собой образец ручной работы народных мастеров.
Традиционный кубинский барабан «тумбадора». Его предок был привезен на Кубу из Африки и с тех пор претерпел множество изменений.
Бубен эвенкского шамана — его «средство общения» с потусторонним миром.
(Инструменты из фондов Государственного Центрального музея музыкальной культуры имени М. И. Глинки).
А вот римская букцина, подававшая легионерам сигнал к битвам, была настолько велика, что целиком охватывала тело музыканта, возвышаясь еще над головой. Букцинатора — так назывался играющий на букцине — можно было легко узнать по тяжелым ботфортам, положенным ему «штатным расписанием». Не будь их, музыкант не смог бы твердо стоять на ногах.
В средние века труба вместе с рогом поступила на гражданскую службу. Появились целые гильдии «городских рожечников и трубачей ратуши». Старейшим таким цехом музыкантов-свирельщиков считают венское братство св. Николая, существующее уже 500 лет.
Существовали и особые церемониальные инструменты. Любопытен в этом смысле церемониал, относящийся к государственной жизни Японии. В далекие времена японские посланники, попав на первую аудиенцию к иностранным правителям, обращались к ним не с речью, а с... пением. Таким образом, в Японии выражение «дипломатические ноты» имело буквальный смысл: документы не читались, но пелись. Что это было за пение? К сожалению, единственное, что мы можем предположить, — это то, что мотивы ультиматума звучали не так, как мотивы поздравления или напев об оказании помощи.
Известно еще, что «выходная ария» посла сопровождалась игрой на «трескучем гобое» — национальном японском инструменте, состоящем из морской раковины и мундштука наподобие курительной трубки. Или тченге, многотрубном органе, изготовленном из тыквы.
Так что на эту и без того нелегкую работу в Древней Японии подбирали людей с учетом не только дипломатических, но и вокальных данных.
Импровизатор, исполнитель и инструментов создатель
Разговор о фигуре самодеятельного музыканта, несомненно, интересен сам по себе. Причем нам не обязательно обращаться в этом случае к стародавним временам.
...Это было в 1816 году, когда члены английского посольства совершали поездку по Гане. Когда они приблизились к месту торжественной встречи с королем, картина, неожиданно открывшаяся их взорам, оказалась поистине поразительной: сотни оркестров, состоящих из самых различных, большей частью неизвестных гостям инструментов, грянули приветствие.
Дангар-Яшил — окованная бронзой музыкальная раковина из Монголии. Прототип этого инструмента был известен еще в Древней Греции.
И сегодня нежные звуки рубаба можно слышать в странах Средней Азии на свадьбе, в опере, в концерте.
И сегодня нежные звуки рубаба можно слышать в странах Средней Азии на свадьбе, в опере, в концерте.
«Старейшина» казахских струнно-смычковых инструментов — кобыз. Ковшеобразный долбленый резонатор, гриф и головка кобыза вырезаны из одного куска дерева. Нижняя часть резонатора покрывается кожей (чаще всего верблюжьей). Струны сделаны из пучка конских волос.
Ганлин, медная, украшенная орнаментом труба из Бурятии, — прямой предшественник современной трубы. Раструб представляет собой голову дракона
Удивленные дипломаты из страны Пёрселла и Бёрда внимательно осматривали эти, как они выразились, «орудия по извлечению музыки». «Их звуки, — писали они в донесении в Лондон, — отнюдь не лишены приятности и с успехом слагаются в оркестр».
В странах Западной Африки — Гвинее, Габоне, Нигерии — и сейчас существует традиция, согласно которой каждый член семьи непременно должен владеть каким-либо музыкальным инструментом. И если семья принадлежит к древнему роду, то, как реликвию, хранят они фамильную мелодию, сочиненную одним из предков и, конечно же, непохожую на мелодии других семей-Традиций этой не одна тысяча лет. У музыкантов древности был закон, по которому каждый обязан был сочинить свой собственный напев. Исполнять чужую мелодию, особенно мелодию умершего, считалось большим грехом. Они и первые сочинители-импровизаторы, и исполнители (кто ж, как не они?), и, конечно, мастера музыкальных инструментов. И раз каждый должен иметь свою мелодию, то, разумеется, и инструмент, хотя бы по форме, не должен быть похож ни на какой иной. Время стандартизации еще не наступило, отсюда — полная свобода выдумки и фантазии умельца. Так появляются тростниковые трубки австралийцев и свирели жителей Карпат, огромные, длинные, сделанные из коры трубы тибетцев и оригинальнейший африканский инструмент, выдолбленный из бивня слона.
Загадочны и неповторимы мелодии-импровизации первых музыкантов! В них хотелось выразить все: шум леса и плеск воды, голоса птиц и рев умирающего от копья охотника зверя. Иными словами, свою жизнь, в которую музыка входила естественно и просто; жизнь, которую нельзя уже было представить без музыки. Так же, как нельзя представить без нее сегодняшний день.
М. Зильберквит, Фото В. Арсеньева и Л. Минца
В поисках исчезнувших звуков
Александр Чумак положил на стол кипу старинных книг. На лице его было то выражение, которое делает похожими друг на друга всех истинных коллекционеров, когда им удается найти что-то новое для своего собрания.
— Здесь, — раскрыл Чумак одну из книг, — упоминается о музыкальном инструменте, о котором пока мы ничего не знаем.
Еще недавно считалось, что на Украине существовало всего 6—8 народных инструментов. Сотрудники Украинского хорового общества решили проверить эти цифры. Поиск, начался с исследования библиотек и архивов, и оказалось, что на Украине существовало, по крайней мере, в десять раз больше инструментов, чем предполагалось. А если они были, значит, они могли сохраниться и до наших дней.
Так начался этот уникальный поиск — поиск исчезнувших звуков.
Сейчас в хранилищах Украинского хорового общества собрано более 80 народных инструментов, о существовании которых еще вчера наука не знала. Мало того, оказалось, что некоторые из этих неизвестных ранее инструментов изготовляют и сейчас.
В Верховине, в одном из сел, на стене хаты рядом с кларнетом и басолью, изготовленными хозяином, исследователи увидели духовой инструмент, сработанный из вывернутой наизнанку шкуры козы, напоминающий шотландскую волынку. Было видно, что он изготовлен совсем недавно. И Львовский собиратель инженер-химик Богдан Михайлович Жиплинский два года ездил по всей Украине, пока не отыскал в Киевском районе Ивано-Франковской области несколько сел, где и по сей день делают этот инструмент, который называют «козой», или, иначе, «дудой».
Кстати, находка украинской «дуды» подтвердила еще раз то положение, что любой народный музыкальный инструмент в основе своей — производное трудовой деятельности человека. Ведь не с Украины же завезли волынки в Пенинские горы и покрытые вереском долины Твида? Конечно, нет. Просто и там, в Шотландии, и тут, в украинских Карпатах, люди занимались скотоводством. Одинаковый труд и породил схожие инструменты.
В Софийском соборе Киева была расчищена одна древняя — XI века — фреска. На фреске — человек в синей с розовой каймой рубахе держит в левой руке какой-то струнный инструмент. А в правой руке у него смычок.
Значит, скрипка или какой-то ее далекий предок была известна в Киевской Руси, по крайней мере, в XI веке! Мало того, сам факт появления ее на фреске в стольном храме говорит о том, что уже в то время она была распространена повсеместно, пользовалась всенародной популярностью. Это уже было нечто новое в истории культуры Киевской Руси — до сих пор считалось, что так называемый «гудок», струнный инструмент — предок современной скрипки, появился на Украине не раньше XV века, а может быть, и того позднее.
Припомнились и слова известного арабского путешественника X века, который, описывая похороны русича, заметил, что в могилу вместе с оружием и заупокойной утварью положили какой-то струнный инструмент.
Вот от этого-то инструмента, что изображен на Софийской фреске, и ведет, по-видимому, свою родословную знаменитая украинская «кобза», получившая затем имя «бандура».
(Откуда пришло это название на Украину, сказать пока трудно. Известно, что схожее по звучанию слово, обозначающее музыкальный инструмент, известно было и известно сейчас многим народам мира. Древнеримский историк II века нашей эры Юлий Полукс, описывая один трехструнный инструмент, говорит, что ассирийцы называют его «пандора». У грузин есть инструмент «пандури», у сербов — «пандура», у болгар — «пандзура». В санскрите слово «банда» имеет, среди других, и значение «музыка».)
Пока еще нельзя точно сказать, как видоизменялся этот древнейший из известных струнных музыкальных украинских инструментов, но уже сейчас ясно, что столь распространенная, любимая повсеместно на Украине струнная музыка имеет многовековые традиции, идущие, по-видимому, еще со времен Киевской Руси.
Гарри Табачник
