Место и время, когда я увидел первого в своей жизни пеликана, можно определить весьма точно. Это было в детстве при посещении зоопарка. Грустная и нелепая, как мне тогда представилось, птица шлепала враскачку вдоль берега водоема, сильно напоминая походкой моряка, только что сошедшего с вернувшегося в порт судна. Порой птица расправляла огромные крылья и, тяжело набирая скорость, пыталась взлететь — примерно так же, видимо, пробовали подниматься в воздух ранние неуклюжие самолеты «тяжелее воздуха» на заре воздухоплавания. Птицу роднило с «этажерками» многое: например, не верилось, что у бедняги тоже что-то получится.
...Недалеко от берега по воде плавали еще несколько пеликанов: неуклюжесть их куда-то пропала. Птицы держались с изрядной грациозностью и, сытые, были исполнены величественной лени и неги. Изредка они раздували свои знаменитые мешки. Наверное, у пеликанов имелись для этого веские скрытые причины, но публика с убеждением полагала, что делалось это ради нее: какой, скажите на милость, толк от пеликана, если даже мешка не видно? В мешке — вся экзотика...
Парящий пеликан — зрелище особого рода, доступное далеко не каждому: селится эта птица подальше от людей в жарких и теплых краях, на берегах морей и озер. И уж никакому случайному наблюдателю не придет в голову назвать ее «нелепой». Скорее — грозной... Скорее — гордой... Скорее — «функционально совершенной». Приглядимся: длинный хищный клюв, распластанные мощные крылья, вытянутая гибкая шея, зоркие глаза. Добавим еще, что питается пеликан исключительно рыбой, бросаясь на нее с лету. Какая возникает картина? Да это же... вымерший давным-давно птерозавр! Только следует признать, что наш «птерозавр» весьма симпатичный: никаких устрашающих зубов, никаких цепких когтей, ни каких перепончатых крыльев, наоборот, тело покрыто благородным оперением, а окраска его... Впрочем, к окраске мы еще вернемся.
Встречаются пеликаны — кстати, одни из самых больших летающих птиц на Земле — во всех частях света, исключая Антарктиду. Был бы теплый климат, да водная гладь, да рыбы побольше, а уж пеликан не заставит себя ждать. Восемь видов «птерозавров» отряда веслоногих живут на нашей планете. Мы же остановимся на двух — на коричневом пеликане, который интересен главным образом тем, что местом жительства выбрал океанические заливы, и для контраста — на белом — обитателе пресноводных озер.
Что же такое пеликан? Странная постановка вопроса, не правда ли? Из любой энциклопедии можно узнать, что пеликан — это не пресмыкающееся и не насекомое, а птица, как уже сказано, из отряда веслоногих, питающаяся рыбой, хорошо плавающая, но не способная нырять, обладающая объемистым глоточным мешком... Стоп, для начала, пожалуй, достаточно.
Разберемся прежде всего с мешком. Именно это чашеобразное в растянутом виде приспособление и дало пеликану имя. Чаша по-гречески «пелекс». Конечно, для характеристики птицы можно было бы воспользоваться иными отличительными деталями — например, выразительным клювом или уникальными рыболовными способностями, но кто-то и когда-то в тумане древнегреческих времен остановился все-таки на «чаше». А уж от «пелекса» до «пеликана» совсем близко.
Мешком своим пеликан орудует, как сачком, когда охотится за рыбой. В глубину раздутый «сачок» достигает 30—40 сантиметров, а вмещает до десяти литров воды — целое ведро! Но охотничьими функциями предназначение мешка не исчерпывается. Вибрируя особыми связками своей, «кошелки», пеликан, если ему жарко, заставляет язык мелко трепетать, что вызывает интенсивное испарение на внутренних стенках мешка, а это для охлаждения клюва энергетически более выгодно, чем учащенное дыхание. Что-то роднит здесь пеликана с далеко не родственной ему собакой, которая в жару тоже вовсю «работает» языком, охлаждая пасть. Наконец, не последнюю роль играет глоточный мешок в семейной жизни. Вернувшись домой после долгого отсутствия, отец пеликаньего семейства раздувает свое великолепное украшение и торжественно покачивает им из стороны в сторону: «Смотрите, это я, ваш папа, я совсем не изменился, даже стал еще краше, чем прежде». После такого нехитрого представления даже самая строгая мама-пеликан размякнет, перестанет дуться и радостно встретит супруга.
Энциклопедии утверждают, что пеликаны «не могут нырять». А как же они тогда ловят рыбу?..
Пеликаны действительно никуда не годные ныряльщики: им мешают пневматичность костей и воздушные мешки под кожей. Возжелай пеликан, плавая по воде, вдруг окунуться — ничего у бедняги не получится: вытолкнет его на поверхность как пробку. С другой стороны, пеликан — прекрасный летун: при размахе крыльев в два — два с половиной метра птица весит не более 10—12 килограммов, кстати, благодаря той же самой «пневматичности». Словно планер, пеликан может подолгу парить в восходящих потоках воздуха, поднимаясь на высоту до двух с половиной километров, и при этом почти не тратит усилий на взмахивание крыльями. А уж если начнет махать оными, то запросто разовьет скорость 50 километров в час. (Кое-кто из исследователей уверяет, что рекорд пеликаньей скорости — 94,5 километра в час, но здесь лучше усомниться.) И все-таки, вопреки солидным источникам, пеликан ныряет. Да еще как! Потому что планер наш не простой, а... пикирующий.
С воздуха обнаружена добыча: на глубине одного, максимум двух метров идет косяк рыбы. Коричневый пеликан — морской охотник — набирает высоту. Пять метров, десять, а то и все двадцать пять, если понадобится, — высота восьмиэтажного дома. Мгновенно складываются крылья, поджимаются ноги, и десятикилограммовое тело со свистом устремляется вниз в свободном падении. Глаза неотрывно следят за намеченной жертвой. Туловище в целях балансировки может вывернуться на 180 градусов: не беда, шея выдержит, главное — не отклониться от курса. Плюх! Гулкий удар, слышимый порой на расстоянии километра, фонтан брызг, подкожные мешки смягчают удар, а клюв уже разинут, и грозный «сачок» раздут до предела. Мгновение — рыба в ловушке. Теперь можно захлопнуть челюсти и вынырнуть на поверхность. Остается лишь слить воду из мешка, задрать голову и проглотить обед. Кстати, распространено мнение, что пеликаны способны хранить в своем мешке запасы рыбы — так сказать, впрок. У англичан есть даже на этот счет лимерик — шуточное стихотворение:
Пеликан — это птица с секретом:
Хоть порой в животе места нету,
На неделю еда
В клюв войдет без труда, —
Черт возьми, постижимо ли это?!
Непостижимо, потому что... неверно. И узнай пеликан о таких «шутках», он наверняка бы обиделся. Действительно, мешок-то его не какой-нибудь походный рюкзак или авоська домохозяйки, а совершенная рыболовная снасть, — только так!
Чем еще отличаются коричневые пеликаны от других птиц? Например, безголосостью. Птенцы, конечно, гомонливы, как и полагается малолетним детям: если вовремя не получат пищу, такой пронзительный крик поднимут — спаси и помилуй! Но с возрастом пеликан остепеняется, становится все более молчаливым и наконец начисто лишается голоса. В принципе рыбаки его поймут: каждый знает, что ловить рыбу — а этим и занимается пеликан большую часть своей жизни — надо молча, Криком только распугаешь подводную живность, зато безмолвно парящий и безмолвно пикирующий пеликан (вообразим для сравнения неумолчных визгливых чаек) — картина удивительная.
Будучи существами абсолютно немыми, пеликаны между тем отлично общаются друг с другом посредством «языка жестов». Раздувание мешка, щелканье челюстями, хлопанье крыльями, резкие выпады клювом и прочее и прочее — «азбука» достаточно богатая. Человек, может быть, ничего и не поймет, но меж пеликанами все давным-давно условлено: этот жест означает гнев, тот — покорность, третий — возбуждение, или тревогу, или «аханье» по поводу прелестей подруги, да мало ли эмоций может возникнуть у пеликана, даже если он всего-навсего бессловесная птица!
Цвет оперения коричневого пеликана тоже предмет зависти многих пернатых. Точнее, не столько цвет, сколько резкие сезонные изменения окраски — нечастое явление в мире водоплавающих. Ведь это только название — «коричневый», на самом деле наш пеликан многоцветный.
Едва оперившиеся птенцы — белоснежные. Годовалые — действительно коричневые, со светлым пятном на брюхе. У трех-пятилетних пеликанов брюхо уже черное, крылья серебристые, а голова и шея, напротив, возвращаются к младенческой окраске — белой.
Осенью и зимой взрослая птица носит такой наряд: голова желтая, шея белая, клюв оранжевый, вокруг глаз своеобразные «очки» — синие кольца голой кожи. С наступлением весны эти кольца становятся — довольно неожиданно — розовыми, радужная оболочка глаз обретает соломенно-желтый цвет, а клюв с глоточным мешком — черный. Шея в считанные дни меняет окраску с белой на шоколадную.
Во время высиживания яиц — новая резкая перемена цветов: желтые перья на голове выпадают, на их месте вырастают белые, глаза теперь коричневые, а клюв серо-зеленый. И такой карнавальный цикл повторяется из года в год, на протяжении всех пятидесяти с лишним лет жизни пеликана. Да, пятидесяти с лишним. Наш «птерозавр» — долгожитель. Есть даже легенды, утверждающие, что отдельные экземпляры доживали до восьмидесяти и более лет, соперничая по «сединам» с воронами. Но лучше оставим мифу мифическое. Пятьдесят лет — этого тоже вполне для птицы достаточно, чтобы отойти в мир иной с чувством полного удовлетворения: в дело воспитания новых поколений было вложено немало сил и опыта.
Дело это, как всякий знает, многотрудное и в большой степени зависит от согласия в семье. И пеликан здесь может преподать урок многим представителям пернатой фауны. Например, в плане супружеской верности. Если уж подобралась пара, то будет до конца дней своих идти крыло об крыло по жизненной стезе, плодя и поучая потомство.
Брачный период у североамериканских белых пеликанов начинается ранней весной, а в апреле в гнездах уже появляются яйца: одно, два, реже три. Предположим, мечтательная юная пеликаниха намеревается найти себе подходящего супруга, чтобы потом в мире и ладу выращивать детей. Что она делает? Первым делом направляется к стайке «юношей», которые давно уже сбились в плотный круг и молчаливо — вспомним: пеликаны бессловесны — обсуждают перспективы на женитьбу. Конечно, первого попавшегося брать не стоит; наверняка самые красивые, самые умные пеликаны — в центре толпы, и невеста пытается туда пробраться. Но... сразу же получает чувствительные удары клювами: «Не мешай, дело серьезное, не до женщин тут пока». Как быть? Пеликаниха останавливается и отвешивает церемонный поклон: если не собираешься засиживаться в девках, будь вежливой. Удивленные обидчики тоже кивают в ответ и, растерявшись, пропускают любезную соискательницу. Пеликаниха продолжает двигаться дальше к центру. Новая серия ударов. Женская реакция прежняя: испытанная тактика поклонов. «Деритесь не деритесь, дело ваше, — как бы говорит пеликаниха, — я девушка терпеливая, воспитанная, но и настойчивая: своего добьюсь!» И добивается. Кто-нибудь из претендентов прельщается упорством невесты (не говоря уже о прочих достоинствах) и останавливает на ней выбор, бея церемония может длиться несколько дней — пеликаниха-то не одна, да и путь к центру толпы «пикейных врачующихся жилетов» занимает сутки, если не больше, и за все это время никто из женихов и невест не отлучается, даже чтобы перекусить.
Итак, семейный союз заключен. Теперь пора обзаводиться жильем. Молодая, как правило, сидит на месте, а обходительный, деловитый супруг то и дело уносится за стройматериалом, таскает в клюве веточки, щепки, прутики — строит дом.
Пеликаны — птицы общественные. Живут они колониями, в каждой может насчитываться от двух до шестисот гнезд. Зачастую гнезда разных пар расположены на расстоянии всего-навсего полуметра друг от друга: это предел максимальной досягаемости клювом. Главное — обозначить свою Территорию и «договориться» с соседями (порой в весьма болезненной форме) о взаимном невмешательстве в личные дела, а то, что территория маленькая, это никому не мешает: с милой и в гнезде рай.
Построив дом, пеликаны становятся невероятно агрессивными. Даже малейший жест со стороны соседа расценивается как посягательство на неприкосновенность жилища: моментально следует удар. В начальный период жизни молодоженов супруги только и делают, что дерутся (разумеется, не между собой, а с возможными «посягателями»): дело доходит до двухсот стычек в час! Это ли не реализация на практике принципа: «Мой дом — моя крепость»?!
Наконец самка откладывает яйца. Высиживают их оба — и отец и мать, — меняясь через каждые 72 часа, а когда появляются птенцы — вот уж подлинные маленькие птерозаврики: голые, страшненькие! — продолжительность разового дежурства сокращается до суток. Понаблюдаем: после дня охоты к гнезду возвращается сытый папаша. Он довольно раздувает свой мешок, приседает, кланяется (пеликаны вообще не могут жить без поклонов), прихорашивается. Супруга как в зеркале повторяет его движения. Вдоволь налюбезничавшись, птицы меняются ролями. Отец садится возле малышей, а мать улетает на сутки — поесть вволю.
Конечно, питаться должны не только родители, но и прежде всего дети, а этим только подавай: аппетиты неуемные. Отец (или мать — смотря по тому, чья в этот момент «вахта») срыгивает полупереваренную пищу в мешок, птенец засовывает туда голову и лакомится: в буквальном смысле «изо рта вынимает». И беда, если он не насытится: родитель тут же получит серию далеко не младенческих ударов маленьким клювом в мешок. Впрочем, обижаться не следует: дети...
Через двенадцать недель после того, как покинут скорлупу, пеликанчики одеваются в белоснежное оперение и начинают совершать пробные полеты, во всем подражая родителям. К этому времени их вес на целых двадцать процентов превышает вес взрослой птицы: так сказать, гарантийный запас. Пока еще подросток научится отыскивать косяки рыб правильно нырять и без промахов ловить рыбешку «сачком» — тут и изголодаться недолго.
Исследователи давно заметили, что все основные процессы в колониях пеликанов — кладка яиц, выведение птенцов, их оперивание — происходят практически синхронно: с максимальной разницей в 5—9 дней для отдельных гнезд. В чем причина столь высокого уровня «общественного сознания»? Существует несколько объяснений, но основное, видимо, следующее: колония стремится к наиболее эффективному использованию богатых охотничьих угодий.
Пеликаны отправляются на рыбную ловлю стаями. Естественно, если какая-нибудь группа «открыла» особенно обильную заводь, то лучше «навести» на нее побольше сородичей и сытно покормиться всем вместе. Но для этого каждому нужно быть свободным от домашних забот, а ведь забота заботе рознь: одно дело — только еще строить гнездо, и совсем другое — по трое суток сидеть на яйцах. Выгоднее всего, если вся колония разом переходит от одного рода деятельности к другому. Тем более, когда птенцы подрастут и начнут летать, они при выборе угодий смогут воспользоваться совокупным опытом всего сообщества.
Словом, природа и здесь позаботилась о пеликанах: встроила в них «механизм синхронизации»...
Несмотря на всю свою экологическую приспособленность, пеликаны ныне птицы редкие. И повсюду взяты под охрану. Охраняются розовый и кудрявый пеликаны в нашей стране, охраняются коричневый и североамериканский белый в западном полушарии, австралийский пеликан в Австралии.
Наиболее угрожающая ситуация для жизни пеликанов сложилась лет десять назад, когда огромной популярностью среди ядохимикатов все еще пользовался ДДТ. Ученые не сразу поняли, что этот инсектицид имеет тенденцию аккумулироваться в тканях, «путешествовать» по пищевым цепям, а попав в организм, например, птицы, — вершить черные дела, пагубные для продолжения рода, в том числе и нарушать кальциевый метаболизм. В результате пеликаны (да и многие другие пернатые) откладывали яйца с истонченной скорлупой, яйца при высиживании трескались, и птенцы, не вылупившись, гибли.
К счастью, во многих странах применение ДДТ ограничили или вовсе запретили, но, увы, он уже накопился в природе в больших количествах, и коричневый пеликан — житель океана — пострадал больше своих озерных собратьев. Ранее эта птица в огромных количествах водилась на тихоокеанском и атлантическом побережьях обеих Америк от Канады до Перу и Бразилии. Но... реки вымывали ДДТ с обрабатываемых земель в океан, яд попадал в рыбу, рыбой кормились пеликаны, и численность их стала резко снижаться. Пять лет назад счет шел уже на тысячи.
Ныне за колониями наблюдают, ведут строгий учет прироста сообществ, пресекают браконьерство. И хотя дела пеликанов более или менее поправились, однако сказать, что «статус-кво» уже достигнут, пока еще нельзя.
Словом, будем внимательны к пеликанам. Они этого вполне заслуживают.
Виталий Бабенко
