Начало полемике о будущем слонов в Таиланде положила демонстрационная витрина американской фирмы на одной из центральных улиц Бангкока. Представитель фирмы мистер Лесли Рикетт выставил «Скиддер» — помесь бульдозера с трелевочным трактором, сопроводив машину броской рекламой.
«Скиддер» может перетаскивать стволы весом в 20 тонн. Слон — только 2. «Скиддер», как слон, может взбираться по крутым склонам и обходить деревья. Чтобы овладеть вождением «Скиддера», достаточно трех-четырех дней. Обучение слона занимает не меньше 7 лет. К тому же «Скиддер» работает быстрее и не знает усталости. Покупайте «Скиддер»!!» Мистер Рикетт при этом забыл уведомить, что продукция его фирмы стоит 75 тысяч долларов. В пространном интервью, опубликованном бангкокскими газетами, он развил идею «машина лучше слона».
Да, когда-то Сиам по праву называли «Королевством слонов», соглашался он, а его жители не раз одерживали победы в войнах с соседями благодаря этим великанам. Неплохо работали они и в тиковых лесах на севере Таиланда, откуда тянулись медлительные караваны с многотонными грузами.
Однако в наш век техники, утверждал Рикетт, пора кончать с этим «обременительным анахронизмом», от которого не слишком-то много проку. Нужно ограничить поголовье слонов, оставив их лишь в специальных заповедниках.
В защиту четвероногих помощников лесорубов выступил видный американским зоолог Джеффри Макнили, многие годы проработавший в Таиланде. В резкой и ироничной отповеди бизнесмену ученый высказал сожаление по поводу его явной «мехапомании». помешавшей глубоко разобраться в действительном положении вещей. Слон не просто перетаскивает тяжелые бревна на лесосеках. Он легко передвигается по густому бамбуковому подлеску. преодолевает склоны крутизной до 711 градусов и весьма умело разбирает заломы, что очень важно, поскольку большая часть поваленного тика сплавляется по маленьким речушкам. «Не следует забывать и другое,— писал Макнили.— Мы живем в условиях все более обостряющегося энергетического кризиса. Слоны же, в отличие от «Скиддеров», работают на местном растительном «горючем», сами себя ремонтируют и «выпускают» с минимальными затратами. И это вовсе не вспомогательный механизм, а незаменимый помощник, которого связывают с человеком столетия дружбы и помощи. Достаточно побывать в «слоновьем университете» департамента лесного хозяйства, чтобы убедиться в исключительных способностях и полезности этого «анахронизма», который наверняка будет трудиться для человека и после того, как истощатся все запасы нефти на земле. Но для этого мы должны позаботиться о его будущем».
...Ровно в пять вечера под тягучие удары старинного медного колокола от перрона Вапгкокского вокзала отошел «Северный экспресс» на Чиантмай. Но даже свежий ветерок, врывавшийся в никогда не закрывающиеся окна вагона, не улучшил настроения фоторепортера Нила Улевича, тщетно гадавшего, зачем понадобилось его шефу, заведующему бангкокским бюро Ассошиэйтед Пресс Дзнису Грею, тащиться куда-то в предгорья хребта Кунтан. На все расспросы тот лишь туманно говорил о сенсации, которая Улевичу и не снилась. Первое представление о ней он получил, когда после бесконечных подъемов, спусков и поворотов поезд на рассвете прибыл на станцию Лампанг. Выйдя из вагона, Грей огляделся и показал на стоявшие неподалеку от железнодорожного полотна небольшие глиняные домики, которые тайцы называют «пра пхум чао тхн» — «жилища духов» и ставят в память об усопших. Но здесь вместо глиняных человеческих фигурок стояли крошечные слоники.
— Сегодня мы побываем в единственном в мире «храме науки» для... слонов, — с шутливой торжественностью объявил Грей.
У границы университетского кампуса «джип» с журналистами встречали директор. доктор Чаум Кинвуди. в очках и крахмальной белоснежной рубашке с галстуком, и главный махаут Пуои Комруе. коренастый таец средних лет с редкими усиками и бородкой, одетый и простую синюю куртку. После обмена приветствиями они пригласили гостей, пока не слишком жарко, осмотреть учебный щ'нтр.
Тут Улевича постигло жестокое разочарование. Конечно, он не рассчитывал, что увидит залы или аудитории — для них «студенты» были слишком громоздки. Но хоть какое-то подобие циркового манежа пли учебной лесосеки должно быть! А тут пыльные вытоптанные пустыри, в беспорядке разбросанные груды бревен да десятка два легких бунгало у подошвы покрытого джунглями холма, в которых, как совершенно серьезно пояснил директор Чаум Кинвуди, жил «преподавательский состав».
— Наш центр,— сказал он,— существует восемь лет. И хотя мы принимаем учеников без вступительных экзаменов, не было случая, чтобы в процессе семилетнего обучения кто-нибудь из них отсеялся или не усвоил «курса наук». А он, поверьте, далеко не прост. По окончании «университета» слоны должны выполнять двадцать шесть команд своего погонщика-махаута, а главное — усвоить все необходимые рабочие навыки: перетаскивать в джунглях бревна по тонне весом; обходить деревья так, чтобы не застрять со своим грузом; складывать тик в штабеля; при сплаве помогать разбирать заломы и делать многое другое...
— Мастерство наших четвероногих помощников по-настоящему можно оценить только на валке леса. — вступил в разговор главный махаут.— Сырой тик вода не держит. Тяжел очень. Поэтому за год-два до валки в коре прорубают глубокое кольцо, и дерево начинает сохнуть. На лесосеке их стоят сотни, а то и тысячи, и каждое затем нужно положить так, чтобы не зацепить другие. К тому же валить можно только в дождливый сезон, когда земля мягкая и ствол не расколется от удара. Сначала лесоруб подпиливает дерево, потом слон упирается в него лбом и валит туда, куда нужно, ни на шаг в сторону. Тут одними командами не обойдешься, он сам должен соображать не хуже человека.
— Бывают просто поразительные случаи,— прервал рассказ Кинвуди.— Недавно одни наш выпускник спас своего махаута от верной гибели. Тот подпиливал дерево и не заметил, что оно стало клониться в его сторону. Секунда-другая — и человека расплющило бы в лепешку. Но слон понял, что произойдет, и успел толкнуть ствол вбок.
— Сунг! — оглушительный крик, словно выстрел, прозвучал вдруг в утренней тишине.
Следуя профессиональной привычке. Улсипч успел вскинуть камеру в сторону ближайшего пустыря. Он щелкнул затвором как раз в тот момент, когда по команде махаутов двадцать молодых слонов одновременно, словно солдаты на параде, подняли согнутые в колене правые ноги. Кдва коснувшись этой «ступеньки», погонщики тут же очутились на массивных шеях великанов. Легкое прикосновение небольшой палочкой — и стоны, перестроившись в цепочку, не спеша зашагали к склону холма, где лежали огромные тиковые бревна. Все происходило так быстро, что фоторепортер едва успевал переводить кадры.
— Сейчас у них начнется урок групповой работы по перетаскиванию стволов. Это один из самых трудных разделов программы: главное здесь — добиться абсолютной согласованности действий,— пояснял между тем Кинвуди. — Обучению этому в основном и посвящаются последние два года в «университете». К сожалению, чувство ритма у слонов не слишком развито, и им трудно шагать к ногу. Поэтому многое зависит от махаутов, которые задают темп.
— Ну а если попадается хитрый лентяй, который не захочет тянуть в полную силу? Ведь погонщик все равно ничего ему не сделает своей дирижерской палочкой?.. — спросил Грей.
Чаум Кинвуди и Нуон Комруе переглянулись.
— Такого не бывает. Слоны слишком дисциплинированны и умны, чтобы отлынивать от работы и подводить товарищей,— убежденно заявил главный махаут.
— Зато у погонщика работа на зависть: знай себе посиживай да помахивай палочкой, — усмехнулся Улевич.
— Ошибаетесь, — возразил директор «университета». — От них требуется постоянное внимание и быстрая реакция. А эго не так-то легко, когда целый день приходится работать во влажной духоте джунглей и все время смотреть, чтобы не раскроить лоб о сучья и не набрать за шиворот тропических пиявок. К тому же сама езда на слоне — целое испытание. Шкура у него никуда не годится: слишком широка для слоновьего тела и поэтому при ходьбе скользит с боку на бок. Того и гляди свалишься на землю. Да и поступь слона — настоящая пытка для наездника, все внутренности выворачивает. Недаром в цирке красавицы, которые гарцуют на слонах и посылают публике воздушные поцелуи, требуют добавочной оплаты...
— Ну а ваши слоны могли бы овладеть цирковыми трюками? — заинтересовался Грей.
— Нет ничего легче, — презрительно сморщился Комруе. — Недели три-четыре, и любой из них будет выступать не хуже заправского артиста. Когда мне исполнилось семнадцать, я стал «кхон тином» — служителем при слонах на лесной концессии у одного европейца, а через два года — махаутом. С тех пор уже двадцать лет при них. Так что и цирковые трюки знаю. Ведь публике самым трудным кажется то, что и для дрессировщика и для слона проще простого. Нужно, например, научить его стоять на голове. Зрелище — прямо дух захватывает. А на самом деле не так-то это сложно. Сперва слона подводят к стене и заставляют прислониться к ней так, чтобы он чувствовал, что есть надежная опора. Передние ноги ему спутывают, голову прижимают к полу, а задние начинают подтягивать вверх на прочном канате, с каждым днем все выше и выше. Когда животное привыкает, передние ноги освобождают, и оно подгибает их, чтобы удобнее было опираться на голову. Наконец приходит день, когда, почувствовав, что задние ноги тянут вверх, слон сам поднимает их. Дело сделано: он понял, что от него требуется, и скоро выучится стоять на голове. Угощайте его каждый раз любимым лакомством, и все будет в порядке. Ну а научить садиться и того легче: лишь бы «стул и спинка» были прочными как скала. У нас слоны всего лишь через год ложатся по команде, хотя это для них куда неприятнее: ведь в джунглях в хобот и уши лежащего животного заползают муравьи и другие ползучие твари...
— Напоследок познакомьтесь с нашим «детским садом»,— предложил доктор Кинвуди, подведя гостей к просторной зеленой лужайке, окруженной высокими зарослями бамбука. Па дальнем ее краю резвилось десятка полтора малышей, а в тени дерева стоял огромный старый самец с тяжелыми бивнями, флегматично обмахивавшийся большой веткой. Правда, малышами слонят можно было назвать только по сравнению с этим гигантом. Когда двое подростков, килограммов по триста весом, «боднули» друг друга широкими лбами, раздался звук, похожий на раскат грома. Казалось, слонята должны тут же рухнуть на землю с проломленными черепами, но они как ни в чем не бывало продолжали шалости.
— Ничего страшного, лбы крепче будут. Пригодится при валке леса, когда подрастут,— заметил махаут. — Взрослые слоны внимательно следят за молодняком и никогда по позволят им причинить себе вред. Вообще воспитание у них — дело коллективное. Да вон посмотрите сами...
В это время на лужайке разыгралась забавная сценка. Маленький толстенький слоненок, пригнув к траве голову, тщетно пытался подлезть под живот другому, не догадываясь подогнуть колени. Второму это надоело. Он рассерженно затрубил и замахал хоботом, чтобы отогнать проказника. Тот не унимался. Два слоненка постарше, до этого спокойно обрывавшие листья с кустов неподалеку, вдруг тоже предупреждающе затрубили, а затем подошли и встали по обе стороны обиженного.
— Никто их этому не учил: ведь именно так зажав между своими телами, взрослые защищают слонят от нападения хищников и помогают переправляться через быстрые горные потоки. — пояснил Нуон Комруе.
— Не всосали с молоком, а переняли у старших,— уточнил Чаум Кинвуди.— Ведь на ночь мы отпускаем всех наших воспитанников пастись в джунгли, а там слонята проходят школу жизни под руководством взрослых сородичей. Мы же здесь, как я уже говорил, опираясь на природный ум, быструю восприимчивость и поразительную память слонов, прививаем им лишь необходимые трудовые навыки.
Грей попросил поподробнее рассказать, каким образом маленькие слонята становятся «студентами».
— Большинство слонов у нас в Таиланде давно приручено и используется на различных работах. По-настоящему дикие остались лишь в горных районах, где живут карепы. Те же. что кочуют в долинах, находятся под специальным наблюдением местной администрации. Каждые два-три года стадо окружают загонщики, осматривают слонов и самых сильных отбирают для дрессировки. Первоначально и мы пополняли число наших учеников подобным же образом, но вот уже пять лет, как полностью перешли на... самообеспечение. — Чаум Кинвуди с улыбкой посмотрел на удивленных журналистов.
Оказывается, центру принадлежит больше сотни слоних, «арендуемых» государственной лесопромышленной организацией. Когда, какая-нибудь из них собирается стать матерью, за ней посылают специальный десятиколесный грузовик с мягкой подвеской и доставляют в центр. Новорожденный автоматически становится его воспитанником. Первое время он находится на попечении мамаши, а когда она возвращается на лесоразработки, слоненка переводят в группу молодняка. В возрасте трех лет оп идет в «школу». «Первоклассника» помещают в тесный загон из прочных бревен. Здесь слоненок знакомится со своим махаутом и с ним будет работать всю жизнь. Примерно месяц уходит на то, чтобы ученик усвоил основные команды, за правильное выполнение которых он получает сахарный тростник. Только после этого начищается «основной курс слоновьих наук». Через семь лет устраиваются «выпускные экзамены». К этому времени слоны должны знать команды на тайском и карепском языках, а также подающиеся с помощью ударов палочкой и прикосновений колен или пяток махаута к шее и ушам, без запинки исполнять их. Одна и та же команда — например, уложить бревно на штабель — может быть отдана трем слонам их погонщиками тремя различными способами, но они обязаны выполнить ее абсолютно синхронно.
— Не подумайте, что для слонов жизнь в нашем центре — сплошная муштра,— закончил доктор Кинвуди.— Заняты они, как и на государственных лесоразработках, шесть-восемь часов в день, в зависимости от сезона. Каждую неделю дается выходной да еще двухмесячные «каникулы» с марта до мая. Для слонов даже устраиваются концерты. Да, да, самые настоящие концерты. Иногда по вечерам махауты приходят на плац и исполняют народные мелодии на бамбуковых флейтах и самодельных скрипках. И. честное слово, создается впечатление, что слонам это правится: они часами стоит там, слегка покачиваясь и помахивая хоботами, словно настоящие меломаны.
— А когда им стукнет шестьдесят, опять вернутся сюда,— добавил главный махаут. — У нас уже живут два пенсионера. Большую часть времени они проводят в лесу, в центр приходят два-три раза в неделю полакомиться сахарным тростником, бананами, подсоленными стручками тамаринда да полюбоваться на подрастающую молодежь...
Когда вечером в Лампапге журналисты садились на поезд, то, взглянув на освещенные свечами глиняные домики с фигурками слонов перед ними. Дэнис Грей задумчиво произнес:
— Пожалуй, мистеру Рнкетту не дождаться, чтобы в честь его «Скиддеров» стали тоже ставить «пра пхум чао тхи»...
По материалам иностранной печати подготовила А. Левина
