Они тяжело отрываются от земляного купола, с трудом распахивая крылья. Четыре одинаковых, закругленных на концах крыла радужно вспыхивают в лучах солнца, чуть приподнявшегося над бескрайней равниной. Один за другим взлетают термиты в чужой им доселе воздух, вырываясь из тесного гнезда, стенами которого ограничивался привычный мир. Несколько неловких взмахов длинных крыльев. Полет — и падение. Их древнейший летательный аппарат мог парить лишь во влажных потоках незнакомой нам атмосферы... Кончился полет, длящийся мгновения, единственный полет в жизни.
Крылья больше не нужны: они мешают двигаться по земле; спасаться от многочисленных врагов, подстерегающих на каждом шагу; рыть убежище. Термиты цепляются за травинки, бугорки, переворачиваются на спину, пока не сбросят крылья совсем — они ломаются по едва заметному «шву». С треугольными обломками крыльев на спине самки поспешно убегают, оставляя на влажной после апрельского дождя земле следы. Приземлившиеся неподалеку самцы устремляются по этим следам. Они находят какое-нибудь убежище — ямку, чью-нибудь норку — и быстро начинают закапываться, вдвоем роют первый ход будущего гигантского лабиринта. Родоначальники новой семьи термитов закладывают гнездо.
...Мы стоим у серого холмика, поднимающегося над землей словно бронированный колпак дота, под которым таится неведомая нам жизнь. Все амбразуры уже наглухо закрыты.
— Теперь тут спокойно, а перед вылетом под куполом происходило настоящее столпотворение. — Курбанмухамед Какалиев заботливо прихлопывает свежие заплатки на узких прорезях гнезда.
С первым весенним дождем влажная духота заполняет подземные переходы, побуждая термитов подняться в верхние этажи. В непроницаемом куполе термиты-рабочие пробивают отверстия. К ним устремляются крылатые, которые ютились до сих пор в самых отдаленных закоулках гнезда, страшась свежего воздуха и дневного света. Неудержимый поток крылатых термитов выносится наружу, увлекая за собой рабочих и солдат из охраны амбразур на поверхность купола. Термиты взлетают. Зов продолжения рода сильнее страха перед смертельными опасностями! (1 В момент вылета термитов поедают все их заклятые враги, бегающие, ползающие и летающие — от муравьев и ящериц до птиц и рыб, — а на окраинах деревень их поджидают домашние птицы и животные. Дело в том, что крылатых перед выходом откармливают как на убой самой лучшей пищей, потому что первое время в новом гнезде им приходится довольствоваться прежними «запасами» — пока не подрастут рабочие-фуражиры. Даже люди не упускают аппетитную добычу: в тропических странах на термитниках устанавливают конусовидные ловушки. Упитанных жареных термитов подают к столу как деликатес.)
Тем временем, несмотря на то, что не все еще рабочие и солдаты вернулись обратно, отверстия в куполе сужаются — их заделывают изнутри, чтобы гнездо не погибло от потока жаркого воздуха. Оставшиеся снаружи термиты обречены: в одиночку им не выжить. Но крылатые, даже если им не удалось взлететь, никогда не возвращаются в термитник...
Какалиев наклоняется к уткнувшимся в землю термитам, подставившим незащищенные белые тельца острым жвалам муравьев. В мертвой тишине пустыни еле слышен сухой шелест скинутых крыльев, устилающих землю, словно опавшие лепестки.
Нелегко сразу постигнуть некоторые законы жизни термитов. Невольно вспомнились встречи и беседы в Ашхабаде, где я поджидал хозяина термитного полигона Курбанмухамеда Какалиева.
Меня поразило, что термиты занимают среди насекомых одно из первых мест в мире как... вредители. Гостеприимный Ата Овезович Ташлиев, директор Института зоологии Академии наук Туркменской ССР, предлагая посмотреть солидную литературу по биоповреждениям, успокаивал:
«У нас в стране лишь несколько видов термитов, а всего их ни мало ни много 2600...»
Термиты чувствуют себя как дома в любом поселке, на строительных объектах, гидросооружениях, в диапазоне их интересов все лесное и сельское хозяйство, промышленность. Во многих странах они приносят громадный вред, исчисляемый сотнями миллионов долларов. Их аппетит так же велик, как огромен ассортимент «блюд», включающий все виды сооружений из древесины, начиная с телеграфных столбов, шпал и кончая мостами и жилыми строениями. Кроме того, термиты лакомятся зерном, асбестом, покрытием кабеля, линолеумом, съедают целые машины и ангары.
— Даже самолеты, — говорит Ташлиев. — Правда, иногда термиты могут этим принести и пользу. Так, во время войны во Вьетнаме в резерве у американцев стояли в замаскированных ангарах танки и самолеты. Когда они понадобились, их не могли стронуть с места: танки не пошли, а самолеты не взлетели...
Беседу нашу Ата Овезович кончил предложением посмотреть экспериментальную лабораторию по термитам:
— Когда-то мы работали вместе с известным термитологом Александрой Николаевной Лупповой. Теперь заведует лабораторией Курбанмухамед Какалиев. Там вы его и встретите.
...Я сижу за лабораторным столом, поглядывая на изъеденные термитами сырцовые кирпичи и изрытые их ходами куски стропил, читаю официальные запросы. Орловский завод погрузчиков убедительно просит сообщить наименования термопластиков, испытанных на термитоустойчивость и пригодных для изготовления деталей машин, поставляемых в тропические страны.
Вот запрос с примечательным названием «О наличии белых термитов в Лаосе»:
«Институт Росгипроводхоз в настоящее время ведет работу по проектированию комплексного мелиоративного сооружения в ЛНДР. Некоторые конструкции, например мосты, запроектированы деревянными. Просим сообщить, в какой организации мы можем получить сведения о наличии в северных провинциях Лаоса белых термитов и консультацию о мерах борьбы с их разрушительным действием. Из-за весьма сжатых сроков проектирования желательно было бы получить ответ в течение месяца».
В ожидании Какалиева рассматриваю термитов в пробирках и коробках, которые показывает лаборантка Светлана Логунова, побывавшая в экспедиции на юге Туркмении.
— Там разбойничает боевой туркестанский термит, с которым очень трудно бороться. Эти термиты осаждают дом по всем правилам военного искусства. Скрытые под землей (их гнезда не возвышаются над поверхностью), они ведут длинные ходы, пробуравливают снизу фундамент и врываются в дом, как во вражескую крепость. Термиты проникают в стены, балки, мебель, а хозяева ничего не замечают, даже не слышат, хотя тысячи жвал вонзаются в древесину. Бывали случаи, когда после долгой отлучки хозяин входил в целехонький на вид дом — и рассыпались на куски двери, от прикосновения рушились шкафы и полки, падали столы и стулья. Сохранялась лишь оболочка вещей, а нутро было все выедено термитами...
Недоверчиво разглядываю совсем маленькие существа: от нимф — так называют одну из стадий развития термита — до бескрылых рабочих и длиннокрылых родоначальников новых семей. Неужто об этих совсем безобидных на первый взгляд насекомых идет такая громкая и, к сожалению, чаще всего дурная слава по всему свету?
— Ну как, познакомились? — кивает на пробирки Владилен Кипятков, молодой ученый с кафедры энтомологии Ленинградского университета. Я уже знаю, что Владилен защищал кандидатскую диссертацию по общественным насекомым, поэтому надеюсь на его помощь.
— Откуда хоть они взялись, такие прожорливые?
— Как раз мы сюда и прибыли, чтобы попробовать уяснить происхождение термитов.
Когда-то считалось, что муравьи и пчелы, тоже общественные насекомые, появились одновременно с термитами. Но это мнение опровергли ископаемые термиты из каменноугольных пластов. Наконец, на Урале нашли отпечаток насекомого с почти двухсантиметровым крылом. Этот предполагаемый предок термитов парил над громадными папоротниками четверть миллиарда лет назад, тогда рядом еще даже не порхали бабочки — их просто не было. Но, вы знаете, — продолжает Владилен, — в термитологии бытует твердое представление, что термиты еще древнее, чем предполагалось ранее, что сородичами их являются... тараканы. Мы хотим сейчас собрать крылатых, чтобы расшифровать их родственные связи. Тип строения головы, продольное жилкование крыла, большое число сегментов брюшка — все это говорит о том, что тараканы и термиты близкие родственники. Засняв крылатых на кинопленку, мы можем выяснить, как они летают, как изменяется форма и профиль крыла в полете, что позволит уточнить происхождение термитов.
Они попали в Каракумы сквозь миллионную толщу лет из древнейших лесов (ведь пустыня здесь была не вечно), где было вдоволь пищи. Поэтому термитам так привольно живется в африканских лесах. А в Каракумах, в песке под безжалостным солнцем, окруженные врагами, они зарылись в землю и использовали корм, где у них не было конкурентов, — древесину...
Увлеченные рассказом Владилена, явно неравнодушного к своим насекомым, мы не заметили, как в лаборатории появился большой человек в брезентовой куртке, обожженный солнцем и пропыленный ветрами пустыни.
— Давно здесь сидите, — утвердительно сказал он мне и широко улыбнулся. — Завтра с утра едем в Баба-Дурмаз, на полигон: начался выход крылатых.
Это и был Какалиев.
Институтская «летучка», погромыхивая бидонами с плещущей колодезной водой (все-таки едем в пустыню), мчит по улицам-аллеям Ашхабада.
— Смотрите, какие дома, просторные площади, фонтаны в садах, — красавец город вымахал за тридцать лет после того страшного землетрясения, — говорит Какалиев. — А ведь разрушений, жертв могло быть меньше, если бы не термиты. Из-за них особенно пострадали старые кварталы. В глинобитных постройках после первого толчка обрушились потолки, стены, изъеденные термитами. И до сих пор они хозяйничают в селах, даже в Ашхабаде. Перед вашим приездом ко мне приходил старик, просил посмотреть его жилище: заметил вроде бы следы разрушения. Поглядел я его дом и обнаружил, что проедены стропила, стоило тронуть штукатурку — открылись ветвистые ходы... Термитоз сокращает жизнь домов лет на двадцать. Поэтому мы стараемся предупредить атаки термитов, делаем контрольные осмотры. Тем более что термиты пробрались даже в центр города... — Внезапно поднявшись, Какалиев показывает в сторону синеющих вдали холмов. — Предгорье Копетдага, недалеко уже полигон.
Дорога сворачивает к Каракумскому каналу. Сквозь кустарник и камыши выезжаем к мосту, под которым несется мутный поток. Колеса простучали над водой, и в раздвинувшейся степи возникли два облупившихся вагончика, сиротливо спрятавшихся за тонкой проволокой ограждения. Быстро сгружаем бидоны, и машина снова уходит за водой на канал.
Утреннюю тишину нарушает лишь крепнущий ветер, в шуме его мне слышится гул древних лесов... Весна еще не уступила лету: алеют маки, голубеют колокольчики. Но скоро высушенная ветрами и солнцем степь будет действительно походить на полигон, усеянный «бетонированными» куполами термитников.
Мы торопимся посмотреть на крылатых термитов. Впереди неожиданно вскинулась столбиком любопытная песчанка; прошуршала, переваливаясь с боку на бок, маленькая черепаха; что-то светлое не успело промелькнуть у наших ног, как моментально в руке Какалиева билась стальной пружинкой тоненькая змейка.
— Стрелка, — сказал он, заметив мой опасливый взгляд, — не укусит...
Размашисто шагает по своему тридцатигектарному полигону Какалиев, готовый все показать и объяснить.
— Что это? — Перед нами странный кустик карагана, будто вынутый из раствора цемента.
— «Лепка» называется. Видите, от куста идет узенькая дорожка к гнезду. Вот по таким серым шнурам я нашел термитный холмик около дома старика, о котором рассказывал. Это заготовляют провиант фуражиры большого закаспийского термита. Крытые путепроводы, сооруженные из собственного «цемента», предохраняют термитов от света, обжигающих лучей, неожиданных засад врагов и позволяют им обойти препятствие, сделать марш-бросок за кормом. Тут, на карагане, термиты-рабочие объедают кору, обычно же лепкой покрывают засохшие веточки.
«Санитарами Каракумов» называет Курбанмухамед Какалиев термитов. Поедая больные, высохшие растения, они ускоряют их минерализацию, которая медленно проходит в условиях пустыни, повышают плодородие почвы. Экологи говорят, что термиты незаменимое звено в круговороте веществ в природе...
Мы остановились над термитным холмиком, почему-то побелевшим с одной стороны.
— Выступили на поверхность соли, вынесенные термитами из глубины земли. В гнезде почти в два раза больше солей, чем в окружающей почве. Кто-то из древних, чуть ли не Геродот, утверждал, что термиты докапываются даже до золотого песка и поднимают его наверх.
Какалиев величавым жестом показывает на купола термитников, словно это не холмики в тридцать сантиметров, а высоченные башни африканских термитов.
Оказывается, в земляных пробах из гнезд большого закаспийского термита обнаружено свыше двадцати элементов таблицы Менделеева; есть и серебро, но золота, и сожалению, нет. Добровольные разведчики недр в поисках воды, глубоко залегающей в Каракумах, роют многометровые колодцы. А жажду термитов может утолить только вода, содержащая растворы металлов. Используя эти особенности термитов, зарубежные ученые обследовали в одной долине все термитники и даже попытались составить карту предполагаемых запасов полезных ископаемых...
Незаметно мы обошли почти весь полигон, когда навстречу нам, свернув с дороги, запрыгала по полю «летучка», вернувшаяся с канала (к большому огорчению Какалиева, единственный в стране термитный полигон не огорожен, так что по нему может свободно пройти автомобиль или стадо, калеча гнезда и сбивая номерные рейки участков). Из кузова машины выкинули лопаты, спустили ведра с водой. Начальник полигона бережно развернул весьма потертый план и начал неторопливо разглядывать на нем помеченные термитные холмики, где были зарыты испытываемые материалы, проставлены даты их закладки. Его медлительность только подогревала мое нетерпение. Признаться, я не так жаждал полюбоваться на объеденную термитами синтетику, вынутую из куполов, как хотелось рассмотреть вблизи обнаженное гнездо.
У меня было давнишнее желание увидеть саму царицу. Еще в детстве мне попала в руки старинная книга о белых муравьях (так ошибочно называли термитов). На одной из ее пожелтевших страниц поразил рисунок; в низкой пещере покоится белая махина с крошечной головкой, которую обихаживает масса мелких существ. Это под сводами царской камеры термиты-рабочие кормят и поят родоначальницу семьи и даже уносят от нее яйца. Весь суетящийся круг в центре с царицей охраняет кольцо солдат.
Поэтому, как только были вынуты первые образцы из распахнутого нутра гнезда, обдавшего влажным теплом, я ожидал сразу же встретиться с царицей. Но увидел лишь лабиринт ходов, по которым взад и вперед сновали термиты.
— Вы видите не беспорядочное движение, — объяснял Какалиев, — а выверенную миллионами лет до малейших деталей сложнейшую жизнь, центром которой является царица, несущая ежедневно тысячи яиц. Именно ей прежде всего тащат рабочие корм. Термиты многократно переваривают древесину (1 Верно, что одна семья термитов поедает кубометры древесины, но верно и то, что само гнездо — это тоже кубометры обогащенной органикой почвы. в том числе и за счет биомассы термитов. В гнезде гораздо больше гумуса, чем рядом с ним. Тысячи ходов и переходов под куполом перемещают горизонты почвы, увеличивают ее пористость, сохраняя структуру.) с помощью бактерий, пока отходы не станут темным строительным веществом. Из него делаются камеры, где хранятся запасы корма, содержатся яйца, прячутся нимфы и крылатые.
— Где же царь с царицей? — с надеждой обратился я к Какалиеву.
— Даже если бы мы обнаружили их под куполом, то трусоватый царь исчез бы моментально. Но царская камера обычно находится не в надземной части гнезда, а гораздо глубже. Поэтому так нелегко. уничтожить гнездо термитов, поселившихся около дома...
Действительно, можно заливать термитник ядовитыми растворами (правда, не все они безвредны для человека и окружающей среды); можно попытаться его перекопать (хотя практически это трудно — ведь ходы занимают многие квадратные метры, идут на несколько метров в глубину). Только в одном гнезде тысячи термитов. Пусть погибнут царь и царица, но у них всегда найдутся заместители, которые сразу же начинают нести яйца. Так что термитное гнездо очень живуче (1 Саморегуляция внутри термитной колонии — интересная, не вполне изученная сторона жизни термитов. Из абсолютно одинаковых личинок в зависимости от нужд семьи может развиться солдат, рабочий или заместитель царицы. Считается, что прирост тех или иных особей регулируется особым органическим веществом, выделяемым термитами. Именно через него передается информация о том, какая категория насекомых нужна в данное время этой семье.), возраст его измеряется десятками лет.
...Стоило из следующего гнезда извлечь полусъеденный пластмассовый кубик, как вслед за ним вывалилась сколопендра — еще один недруг термитов. И тут неожиданно развернулось драматическое зрелище, вид которого заставил забыть на время недосягаемую камеру с царицей.
К образовавшемуся пролому первыми кинулись солдаты, выставив вперед могучие головы-цилиндры с угрожающе раскрытыми жвалами (африканцы используют для заживления ран термитов-солдат, которые своими жвалами стягивают, «сшивают» рваные края раны).
Тем временем, вытягиваясь непрерывными цепочками из путаницы ходов, рабочие торопились залатать дыру в куполе: один тащил песчинку, укрепляя ее на краю пролома, другой цементировал этот «кирпичик» клейким веществом, третий припечатывал его головой, словно прессом. И эту ювелирную работу делали слепые насекомые!
Откуда ни возьмись к гнезду подскочил большой муравей на высоких ножках, с задранным вверх брюшком, прозванный за экстравагантный вид «фаэтончиком», или, попросту, «бегунком».
Непостижимо быстро разведчик муравьев учуял беду в термитной семье, и вслед за ним к пролому побежали другие фаэтончики, заклятые враги термитов.
Многовековая война между термитами и муравьями явилась, вероятно, в свое время одной из причин отступления термитов под бетонированный колпак гнезда и даже под землю.
Солдаты-термиты, заняв сплошную оборону, стоически принимали удары, словно футболисты мяч, на желтые головы, прикрытые прочным хитиновым покровом. Но черные волны бегунков буквально затопили купол термитника. Уже первые, наиболее упорные, ворвались в гнездо. Борьба становилась явно неравной. Сквозь бреши в поредевшей цепи солдат фаэтончики хлынули внутрь термитника. Острые челюсти муравьев вонзались в незащищенные брюшки солдат, прокусывали головы рабочих. Они уже старательно тащили на себе лакомую добычу: нежных нимфочек и упитанных крылатых.
Вот один бегунок выбрался из свалки и остановился «передохнуть». Так как длинные крылья добычи мешали ему двигаться, он в момент их обламывает и трогается дальше. Притащив добычу к муравейнику, бегунок сбрасывает ее у подножия и, пританцовывая, мчится обратно грабить термитник.
Солдаты, отступив в глубь гнезда, создали вторую линию обороны, позволив рабочим замуровывать ходы, хотя снаружи продолжалось истребление беззащитных термитов. Семья жертвовала многими своими членами, чтобы спасти гнездо от гибели...
Жалея термитов, Курбанмухамед Какалиев заложил пролом обломком купола, полил его водой и тщательно размазал «цемент» лопатой, чтобы снова внутрь не проникли муравьи.
Он молча поманил меня к соседнему гнезду и: показал на одной его стороне свежую землю. Потом ковырнул купол с другой стороны, оттуда моментально выскочили... бегунки.
— Нашли с восточной стороны гнезда маленькое отверстие и разрывают его, выносят потихоньку землю. Так муравьи, проникая под купол и тесня термитов, устраиваются там в ходах и камерах как дома. Вот вам биологический фактор, который сдерживает распространение термитов.
Я уже не вспоминал о своем легкомысленном желании посмотреть на царицу. То ли мне послышались нотки неодобрения в голосе Какалиева, когда он демонстрировал разбойничьи действия бегунков, то ли поразила его заботливость о термитном поголовье на своем полигоне, где велся счет каждому холмику. Достаточно было только понаблюдать, как осторожно он вырывает красные и желтые синтетические квадратики и ромбики, как старательно заделывает купол, поливая его водой, чтобы понять его бережное отношение к своим помощникам-термитам. Сколько амплуа у одного насекомого: интереснейший объект для научных исследований, незаменимое звено в круговороте веществ в природе, прожорливый вредитель и... помощник человека в борьбе с тем уроном, который он же наносит хозяйству.
При опытах на полигоне термитологи определили, что, кроме древнейшего корма — древесины, их подопечные переваривают резину, радиолампы, лаки, полиэтилен. Термитам дали попробовать уже более тысячи различных материалов, которые иногда испытывают в течение нескольких лет. Добираясь до лакомства, они могут проесть несколько слоев стеклоткани, прогрызть свинец. Особенно тщательно в термитном ОТК проверяются изделия, отправляемые в тропические страны, чтобы наша продукция оказалась не по «зубам» зарубежным собратьям туркменских термитов. Благодаря исследованиям термитоустойчивости материалов (например, испытание различных пропиток, антисептиков, давшее положительный результат), разработке противотермитных мероприятий по защите зданий (предварительная обработка почвы химикатами, бетонные фундаменты, высокие каменные основания и т. д.) были сэкономлены миллионы государственных рублей. Термиты сами подсказывают людям, что разумнее предупредить их появление и гораздо труднее бороться после захвата ими любых сооружений.
...Когда мы возвращались с полигона, в окнах вагончиков уже отражалось вечернее солнце. Перед ними на койке под открытым небом (летом внутри невозможно от духоты спать) листал тетрадку с записями новый сотрудник термитной лаборатории Анначары Оразмухамедов, только в прошлом году окончивший институт.
— Молодые энтузиасты двигают науку? — киваю я на Анначары.
— Пусть сам скажет, — без улыбки роняет Какалиев, и в его голосе я не слышу особого оптимизма.
Мне понятно, в чем тут дело. Сразу же по приезде на полигон, когда я удивленно разглядывал металлические вагончики, плохо приспособленные для жилья и работы, мне объяснили, что особых экспериментов здесь показать не смогут. С опытами тут особенно не развернешься, так как термиты просто-напросто гибнут в жарких вагончиках. Нужны новые помещения, специальное оборудование, квалифицированные кадры для успешной работы на полигоне. Иначе мечты Какалиева и других ашхабадских термитологов о новых интересных экспериментах вряд ли сбудутся.
Анначары с увлечением рассказывал мне о воздействии микроэлементов на термитов (не случайно ведь они так настойчиво их изыскивают и выносят из глубин почвы в гнездо). Почему, например, олова и молибдена нет в голове и брюшке насекомого, а магний содержится во всем организме? Опять же серебро почему-то является привилегией только крылатых, да и то присутствует не во всех частях тела?!
Перспективным считают ученые биологический метод борьбы с термитами, но в здешних полевых условиях невозможно поставить опыты с бактериальными препаратами.
Обо всем этом мы неторопливо беседовали душным вечером около вагончиков. На землю упали быстрые сумерки. А под куполами термитников, вокруг нас, кипела непрерывная работа, шла еще не во всем понятная нам жизнь.
В. Лебедев, наш спец. корр. Фото К. Какалиева
Баба-Дурмаз — Ашхабад — Москва
