Предания запретного королевства

Впервые упомянутая в тибетских хрониках VII века, территория нынешнего Мустанга была подконтрольна Лхасе и управлялась королями Западного Тибета. Так же, как и в Тибете Восточном, до принятия буддизма местное население исповедовало языческую религию бон — род иранского политеизма. Впоследствии эти верования были отчасти забыты, отчасти ассимилированы новым учением.

В конце XIV века воин по имени Аме Пал подчинил себе местных землевладельцев и объединил их в самостоятельное королевство Ло Мантанг. Истый буддист, Аме Пал строил монастыри и храмы и даже убедил известного тибетского учителя Нгорчена Кунга Сангпо приехать и освятить их. Лама колебался 7 лет, пока не увидел в небесах благоприятный знак. Наконец в 1427 году он совершил первый из трех своих исторических визитов в Ло Мантанг. Теперь наследие Нгорчена наблюдается во всем — от преобладания ламаистской школы Шакъя (от «шакъя» — отшельник, род доктрины красношапочников) до популярности произведений и священных текстов, созданных при нем и под его влиянием.

В результате королевство начало быстро развиваться и в XV веке оказалось одним из главных религиозных центров в тибетском мире, а его столица стала средоточием наук и искусств, уступая разве что самой резиденции далай-ламы, Лхасе. Тогда же через Ло Мантанг прошли важнейшие торговые пути между Тибетом и Индией: соль из озер и шерсть горных яков с севера обменивались на зерно и специи с юга.

Со временем, однако, политическое могущество королевства ослабло. В 1790-х, после кратковременной внутритибетской междоусобицы, оно было аннексировано непальцами. И надолго оказалось изолированным от внешнего мира и практически неизвестным европейцам. Первым из них о Мустанге, правда, упомянул в 1793 году англичанин Уильям Киркпатрик, но до самого 1950-го в основной части Непала побывало лишь несколько иностранцев, большинство из которых не пустили за пределы Катманду.

В 1951-м Непал официально открыл границы и разрешил, в частности, посещение Мустанга. Но в 1960-м ситуация опять изменилась после того, как провинция превратилась в приграничную перевалочную базу антикитайских партизан в Тибетском автономном районе КНР. Мустанг приютил около 6 тысяч кампа — воинов из Восточного Тибета, прошедших подготовку в тренировочных лагерях ЦРУ. Помощь американских спецслужб прекратилась в начале 1970-х годов, когда президент Никсон посетил Китай и худо-бедно наладил с ним отношения. Но только записанный на пленку призыв к миру далай-ламы (к тому времени уже находившегося в изгнании в Индии) и энергичная кампания непальской армии постепенно остановили движение кампа.

Как бы там ни было, к середине 1970-х территория Нижнего Мустанга вновь, уже окончательно, открылась для иностранцев. И только самое высокогорное плато королевства оставалось по-прежнему запретным — до тех пор, пока в 1991 году народное восстание в Катманду не привело Непал к парламентской демократии. Через год власти дали разрешение посещать и Верхний Мустанг. То, что открылось глазам немногочисленных путешественников, можно назвать замечательным анахронизмом: феодальное государство с четырехтысячным населением едва изменилось за последние несколько веков, сохранив всю свою древнюю культуру.

Великая гималайская брешь

Несмотря на то что формально Мустанг считается одним из 57 административных районов Непала, на деле его автономия мало чем ограничена. Даже традиционная дань в размере одной лошади и тридцати слитков серебра, которую местные власти почти два века платили королям в Катманду, на сегодня отменена.

Чтобы попасть сюда, скажем, из Москвы, нужно сначала 10 часов лететь до того же Катманду. Затем — получасовой перелет или пятичасовой переезд в Покхару, в Центральном Непале, а оттуда еще полчаса лета до Джомсома — административной столицы Мустанга. Дальше до Верхнего Мустанга, граничащего с тибетским Китаем, можно добираться только пешком или верхом. Но впечатления, несомненно, того стоят.

Захватывающий дух полет из Покхары в Джомсом — вдоль основной гряды горного массива Аннапурны — возможен только ранним утром, пока еще не поднялся мощный северный ветер. Административный центр района расположен на высоте 2700 метров. На его окраине есть небольшой подвесной мост, за которым сразу начинается Кали-Гандакское ущелье — громадная, усыпанная камнями расселина, которую еще называют Великой Гималайской брешью. По ней можно за 3 часа дошагать до Кагбени, самой живописной средневековой деревни в Нижнем Мустанге: жмущиеся друг к другу хижины, жители в традиционной тибетской одежде, соленый чай с маслом из молока яков.

Следуя отсюда на восток, за несколько часов можно дойти до Муктината. Это известное место паломничества, причем как индусов, так и буддистов. Считается, что здесь представлены все священные начала: земля, воздух, вода (священные источники) и огонь (источник природного газа). Кроме того, в этом месте растут деревья, что для подобной высоты (3750 метров) редкость.

Для буддистов Муктинат, или, как здесь его еще называют, Чумиг Гятца («Сто источников»), — это одно из 24 тантрических мест Земли, где при помощи системы практик можно достичь высшей реализации. Когда-то здесь побывал сам Падмасамбхава, а в 1818 году несколько дней провел в медитации знаменитый тибетский йог Шабкар.

Для индусов помимо священного огня, олицетворения Брахмы, Муктинат — это прежде всего место поклонения богу Вишну, воплощенному в изобилующих здесь салиграмах (по сути, окаменелых моллюсках, свидетельствующих о том, что сотню миллионов лет назад здесь было море). Существует много преданий о том, как бог превращался в камень, и все они связаны со священной рекой Кали-Гандаки. Правда, река находится в нескольких часах ходьбы от Муктината, из-за чего некоторые индусские школы считают священным не этот храмовый комплекс, а исток реки или расположенную недалеко от этого истока пещеру.

«Грозный» город

На северной окраине поселка Кагбени, рядом с полицейским постом, стоит полузатертый металлический знак. На нем строгая надпись: «Территория с ограниченным доступом. Никому не заходить за эту линию». Сегодня доступ в Верхний Мустанг ограничивается лишь необходимостью предъявить разрешение, которое можно приобрести за 700 долларов.

Кагбени — не просто проходной пункт, а точка нового отсчета. Начиная отсюда, тхакали (язык небольшой — пятитысячной — местной народности, исповедующей индуизм) уступает место классическому тибетскому, индусские храмы — только буддистским, а частые зеленые террасы — пустынным горным ландшафтам. Говорят, что земля здесь «бесплодна, как мертвая лань». Если в Джомсоме, расположенном вблизи еловых лесов, на растопку идут еще поленья, то здесь хворостом служат разве что колючки. За редкими тополями и молодыми ивами, растущими вблизи населенных пунктов, заботливо ухаживают, ограждая их стенами из камней. Эти деревца слишком дороги, чтобы пускать их в огонь, но при строительстве они иногда используются. Из зерновых на протяжении веков местные выращивают ячмень и гречиху, наиболее подходящие для бедной почвы, которой очень не хватает воды.

Следуя вдоль русла реки Кали-Гандаки на север, попадаешь в город-крепость Ло Мантанг — историческую столицу королевства, давшую ему оба названия: Ло (как именуют его местные) и Мустанг («Мантанг», искаженное в английской огласовке). Нужно несколько дней шагать по горным тропам и миновать не один перевал, чтобы наконец с хребта высотой 3850 метров увидеть одноименное плато (3730 метров) и обнесенный шестиметровыми белыми стенами город.

На всех его сторожевых башнях развеваются на ветру молитвенные флаги. По сравнению с другими отдаленными селениями Ло Мантанг с его центральным белым дворцом и красными храмами кажется грозным и огромным городом, однако за этими стенами живет не более ста восьмидесяти семейств. Любой в состоянии за час четырежды обойти городские стены по кругу. Кстати, каждое утро на рассвете именно так поступает раджа Джигме Палбар Биста — король Мустанга. Таков освященный традицией ритуал.

Четырехэтажный дворец этого раджи находится в центре города и служит резиденцией ему самому и рани (королеве), представительнице аристократической семьи из Лхасы. Королевский род восходит к самому воину Аме Палу — неудивительно, что его представители почитаемы подданными. Еще раджа — активный наездник и держит лучших лошадей в Мустанге. Разводит собак: очень популярных на Западе декоративных лхасских апсо и свирепых тибетских мастифов, лай которых раздается со второго этажа дворца.

Танцы под совастикой

Особую роль эти животные играют на майском празднике Тиджи. Он начинается на главной площади под белыми потрескавшимися стенами с голубыми рамами окон. С балкона второго этажа сердито глядит огромный старый мастиф, чьи брыжи по традиции выкрашены в красный цвет. Набитое чучело другого пса свисает с балки второго этажа — это он отгоняет демонов. Местный буддизм многое воспринял из бона, а также стихийного шаманизма и черной магии, в том числе — обычай развешивать разные обереги над входами в помещение и подле святынь: символизирующие солнечный диск кресты-свастики и совастики — свастики, направленные в противоположную сторону, мертвых зайцев, рога яка и прочие талисманы.

Сразу после полудня звучат трубы. На южной стене появляется огромная древняя танка (изображение бодхисатвы) высотой в три этажа. На ней — образ Падмасамбхавы, который принес обряд Тиджи в Тибет в VIII веке (по-видимому, из Восточного Афганистана) и основал буддистскую школу Ньингма.

Пройдя обряд очищения дымом благовоний, лама-врачеватель и ритуальный живописец Таши Чузанг, сопровождаемый наследным принцем в черной меховой шапке, черных же кожаных башмаках и в традиционном одеянии, совершает подношение зерна в шести латунных сосудах. Он ставит их на деревянный алтарь, на котором лежат разноцветные пирожные из муки и масла.

Одиннадцать других лам, одетых в традиционные темно-бордовые с золотом одежды, в высоких красных колпаках выходят из дворца и занимают места у стены под танкой. Монахи приступают к игре на четырехметровых трубах, конец которых поддерживается деревянными штативами. Звучат барабаны, цимбалы.

Когда священнослужители приступают к декламации текстов, из дворца выходят еще двенадцать монахов в темно-красных одеяниях с голубой и золотой отделкой. На головах — шляпы в форме цимбал с павлиньими перьями. Они расступаются, предоставив площадь танцорам в масках, движения, позы и жесты которых воспроизводят миф о Тиджи.

Его исполнение занимает три дня. Вкратце суть мифа такова. Дордже (буквально — «алмазная молния» — символ величайшего сострадания) дал обет спасти людей от кары своего собственного отца — жуткого демона, сеявшего ужас. Этот демон устраивал в Мустанге засухи, провоцировал выкидыши у животных и грозился умертвить все живое. Дордже прогнал демона магической силой своего танцевального мастерства, исполнив пятьдесят два отдельных танца. Люди освободились от бед и несчастий, воды вновь стало достаточно, и в мире восстановилась гармония. В ознаменование этого и празднуется ныне Тиджи — два раза в год, весной и летом. Причем ламы говорят, что он исполняется не только для Ло, но и для всех стран, и его действие распространяется повсюду.

А слово «тиджи» — это тибетское тен хе, надежда на то, что Законоучение (Дхарма) Будды будет главенствовать во всех мирах. А пока этого не произошло, жителям королевства Ло следует танцевать.