Тосканский синдром

Это такое специальное место, где ни одна дорога не идет прямо более двух сотен метров, где каждый холм увенчан средневековым городком и где неумеренное потребление красот может вызвать синдром Стендаля.

Я жал тангенту на рации и бездумно кричал туда всякую восторженную ерунду: «Говорит экипаж 4, говорит экипаж 4! Все, кто видит, как вокруг красиво, отзовитесь, прием!» Ответа я не ждал. Да и кто тут ответит? Наши несколько экипажей, тестировавших новое «изделие» Kia, разлетелись в «свободном полете» по немалой территории Тосканы, рации же в горах достают максимум на пару километров. А итальянцы, буде и попадут на мою частоту, все равно не поймут ничего.

«Фххх! Шшш… — вдруг совершенно неожиданно сообщила рация. — Да тут вообще отлично, вот остановились, снимаем. Экипаж 12, на приеме. Шшш…»

Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется. Однако в Тоскане солидарный восторг товарищей был легко предсказуем. Тоскана — рай для туриста-автолюбителя, который предпочитает не мчаться со скоростью «стопитцоттыщ» километров в час по прямой, как тугая струна, автостраде, а катиться по плавным серпантинам, цепляясь глазом за резные зубчики замков на холмах, за черные свечки кипарисов, воткнутые вокруг сползающей по склонам зеленой шевелюры виноградников, будто расчесанной редким гребнем.

День первый

А дело было так. Нам дали на все про все два дня, машину Kia Cee’d и примерный азимут маршрута — из Рима на Флоренцию. Точнее, из расположенной в паре десятков километров от столицы гостиницы Casali S.Brigida, этакого фарм-отеля, которые в последнее время вошли в большую моду: бывшая ферма посреди полей, аккуратно потертая деревянная мебель как бы позапрошлого века, гигантский камин из якобы небрежно сложенных валунов.

С утра во дворе пронзительно пахло палыми листьями, мокрой травой, в общий букет осторожно вплеталась деликатная нотка навоза (не удивлюсь, если его специально распыляют для аутентичности). Около двери в мой номер чистил газон пожилой итальянец в синей шляпе с обвисшими полями. Завидев меня, он оперся на грабли и выжидающе улыбнулся с явной целью неспешно поговорить «за жизнь». Прости, приятель, впереди интересный маршрут.

Городок Ангуилара несколько сотен лет назад бодро взбежал вверх на вершину холма, чуть не опрокидывающегося в большое озеро Браккьяно, да так и замер. Крохотные улочки, впритык двери с надписями «Дантист», «Адвокат», «Коммунистическая партия Италии»… Глоток свежего ветра на вершине холма — и вперед по сельским дорогам через Витербо на Орвието. Автострада Рим — Флоренция огибает стометровую скалу, на которой стоит этот город. Он славен тем, что здешний собор строился 350 лет — долгострой даже по меркам неторопкого Средневековья.

С 50-метровой башни Торре-дель-Моро (Torre del Moro) — внимание, никакого лифта! — кажется, видно километров на сто вокруг. В переулке рядом с башней почему-то стилизованная копия троянского коня, метра полтора в холке, местный житель в берете любовно протирает его тряпочкой. Парковка в таких поселениях — неизбывная проблема, и мы кого-то заперли: вот бедная женщина уже ждет нас, но, завидев смущенные лица, лишь улыбается и машет рукой: поезжайте уже, мол. Едем.

Следующая остановка в Питильяно. Этот город, кажется, не просто стоит на скале (этим в Тоскане никого не удивишь), а как бы вырастает из желтокрасного туфа — зрелище поразительное. Тоскана славна горячими соляными источниками. Один из знаменитейших — Баньи Сан-Филиппо (Bagni San Filippo) в полусотне километров от Питильяно.

Февраль, ни единого человека в видимости, дорогу спросить не у кого. Чтобы добраться до источника в белоснежной меловой стене, нам пришлось босиком вброд форсировать ручей — вода обожгла холодом. Зато потом, у источника, расслабила теплом. Это место высоко ценили и в Античности, а древние римляне знали толк в термальных ваннах с естественным гидромассажем.

Следующая наша цель — еще одно «открытое» римлянами место, Баньо-Виньони (Bagno Vignoni). Забавный городок: здесь вместо центральной площади, вопреки обычаю, большой бассейн с целебной водой из минерального источника. Сюда пять сотен лет назад приезжал лечить подагру Лоренцо Великолепный, создатель первой с античных времен публичной библиотеки (после разорения Александрийской), некоронованный монарх Флорентийской республики.

А за столетие до него святая Екатерина Сиенская, которая убедила папу переехать из Авиньона в Рим, сочинениями своими завершила становление итальянского литературного языка, диктовала по три письма зараз, «питалась святыми дарами, спала по полчаса в двое суток, много молилась, ухаживала за больными и в 33 года скончалась от физического истощения». Неудивительно, не правда ли? Однако, не приезжай она к водам Баньо-Виньони, истощение постигло бы ее существенно раньше.

Русский человек, впрочем, вспомнит, скорее, Тарковского: именно тут он снимал свою «Ностальгию» в 1983 году (помните, как герой Янковского обходит бассейн по краю со свечой?). Бассейн заворожил Тарковского загадочной атмосферой, игрой воды и света.

Заворожил и меня: обед в симпатичной траттории La Parata остался позади, вкрадчиво спускался вечер, редкий дождь еле слышно шуршал по камням. Я сидел на парапете, болтая ногами, и наблюдал, как в центре бассейна беззвучно, но мощно и упруго вскипает толчками темная поверхность воды — это источник пытается попасть в небо теплыми струями, поднявшимися из пластов с километровой глубины. От воды поднимался пар, завиваясь ленивыми лохматыми спиральками.

Ни одной живой души, средневековые здания вокруг печально-темны. Прекрасно и жутко. Вдруг из переулка вывернулся суетливый итальянец, явно запоздавший турист, цепанул взглядом раскрытую книжечку путеводителя, бассейн, меня… «Scusi, dov’e la scritta?» — он искал латинскую надпись на каменном бортике бассейна. «Non ne so niente, signor (даже не представляю)», — ответил я, спрыгнул с бортика и пошел на парковку — чары были разрушены.

Самая захватывающая дух тосканская панорама — конечно, с верхней площадки башни Castiglione d’Orcia, форта, построенного у главной дороги (с юга на север) средневековой Тосканы. Уже вечер, новый Cee’d упрямо тащит нас наверх по невероятно крутой дорожке (как здесь остальные въезжают, интересно?).

Потом несколько миллионов ступенек, и вот уже вокруг на десятки километров темное море ночи, уютно светятся глубоко внизу крохотные городки, а ты представляешь себя угрюмым рыцарем на башне баронского разбойничьего гнезда, и ветер треплет перья на твоем шлеме — в этом месте даже специальное воображательное усилие делать не нужно. Впереди Сиена, обильный ужин, отдых.

Чревоугодное

Деревенский обед
«Это дом мясника. Все, что вы здесь съедите, произведено мной и моей семьей. Вы не будете выбирать блюда по меню, хотя будьте уверены, что вас обслужат хорошо и со всем уважением, если вы тоже будете уважительны. Вы будете сидеть все вместе за одним столом.

На обед будут поданы шесть мясных блюд, выбранных мною лично. Мясо будет сопровождаться сырыми овощами, оливковым маслом и свежим хлебом. Каждый получит четверть литра домашнего кьянти, а после обеда, если захочет, — рюмку-другую чего-нибудь покрепче и что-нибудь на сладкое. Вы проведете два часа за столом и не пожалеете. Все это стоит 30 евро. Да, и вот еще что: стейки у нас тут не подают».

Я стоял на одной из улочек живописной деревушки Панзано и читал объявление рядом с дверью в ресторан Antica Macelleria Cecchini, принадлежащий Дарио Чеккини, «мяснику в восьмом поколении». Несмотря на всю глубину презрения, которым автор объявления обдал, как холодной водой из ушата, всех тех, кто готов удовлетвориться на обед незамысловатым стейком (тут я со стыдом вспомнил все стейки american-style, которые бездумно поглощал при каждом удобном случае), здесь очень, очень хотелось пообедать. Так мы и сделали.

И подали нам все шесть мясных блюд. И провели мы там два часа. И не пожалели. Кстати, сырые овощи тоже надо есть, не оставлять мясо в одиночестве. Делается это так: оливковое масло смешивается с красным бальзамическим уксусом в специальной плошке, туда же добавляется крупная соль с травами и вот туда-то отлично макаются и морковка, и сельдерей. Да вы сами попробуйте.

День второй

Раннее утро. Пьяцца-дель-Кампо, центральная площадь Сиены, края которой на пару метров выше центра — настоящая открытая створка раковины, в которой к центру сходятся девять брусчатых секторов в память о Совете Девяти, управлявшем городом в XIII–XIV веках. Если это и не самая красивая площадь Европы, то как минимум одна из них.

Я пью ристретто под навесом, мимо проходит местный житель: свитер, перчатки, толстый шарф обмотан вокруг шеи, зонтик и портфель, тонкие очки, задорно насвистывает себе под нос циничную арию герцога из «Риголетто» Верди. Я пропеваю строчку в унисон (Muta d’accento — e di pensiero!), прохожий подмигивает и скрывается в Палаццо Публико — наверное, служащий муниципалитета (кстати, на верхних этажах дворца расположена одна из самых богатых в Тоскане коллекций фресок и живописи).

А меня ждут 400 ступенек примыкающей к Палаццо Публико башни Манджа. 102 метра — это вам не шутки. Построив Торре-дель-Манджа (Torre del Mangia), говорят, название она получила от прозвища первого звонаря-обжоры, жители Сиены хотя бы этим переплюнули Флоренцию, с которой яростно и безуспешно соперничали на протяжении многих веков — такой колокольней флорентийцы похвастаться не могут.

После спуска с башни — еще одно кафе, где разговорчивый официант сообщает мне, что в Сиене, оказывается, впервые в Италии была создана пешеходная зона. Вежливо улыбаюсь и киваю: «Подумать только — в Сиене!» Удивляюсь неискренне. Исторический центр Сиены лежит на трех холмах Терци, и половина улиц настолько круто карабкается в гору, что и пешком-то едва пройдешь, куда там на машине! Ем панфорте, знаменитую сиенскую сласть, отдаленно напоминающую медовый пряник (но лучше).

Нас ждет Пьенца — «идеальный город», город-утопия. Об идеальном городе во время Раннего Возрождения кто только не мечтал, от Антонио Филарете до Пьеро делла Франческа. Но ресурсов воплотить мечту в камне хватило только у папы Пия II. По-настоящему его звали Энеа Сильвио Пикколомини (не правда ли, прекрасный итало-латинский дуплет?). Он родился в крохотном городке Корсиньяно, на месте которого и заложили Пьенцу.

Абсолютно прямоугольная сетка улиц в явно средневековом городе приводит к некоторому когнитивному диссонансу, равно как и названия улиц — Любви, Поцелуев, Фортуны. Центральная площадь выстроена по тому же канону, что и в любом крупном средневековом городе, но в масштабе примерно 1:10 (специально померил — ровно четыре сотки!). Пий II, правда, умер спустя восемь лет после начала строительства, и концы улиц тут же прихотливо загнулись.

Монтальчино, конечно, тоже на горе, что ясно из названия (в долинах здесь и вовсе почти никто не живет). Знаменит невероятной храбростью жителей, в многочисленных сражениях отстоявших независимость своего города (с такими соседями, как Сиена и Флоренция, это непросто).

Отстояли они крепость XIV века, в которой теперь удачно расположилась винотека, предлагающая вина всех местных домов. Местные дома производят Brunello di Montalcino — одно из лучших вин на свете и, несомненно (на мой взгляд), лучшее из кьянти (не забывайте, мы в регионе Кьянти).

Кстати, если интересуетесь винами, то вам прямая дорога в Castello di Brolio, замок баронов Рикасоли. Бароны живут в Тоскане с VII века (явно явились сюда с лангобардами), а вино производят уже 900 лет. 10 000 гектаров виноградников и прекрасные погреба, а также незабываемые ландшафты — все это, наверное, привлекло (в том или ином сочетании) Бернардо Бертолуччи, который неоднократно использовал эти места для съемок своих фильмов.

Наконец, вот он, тот самый город, который уважающий себя турист никогда не объедет стороной — Сан-Джиминьяно (кстати, именно тут впервые нам встречаются туристы в ассортименте). С расстояния в несколько километров он сильно походит на средневековую карманную модель Манхэттена.

Около 800 лет назад жителей города сразила «небоскребная болезнь», и они принялись надстраивать над жилыми домами башни одна другой выше. Когда-то их было больше 70, сейчас осталось всего 15, но и этих достаточно, чтобы представить себе чувства путешественника в XIV веке: вот он после долгого пути въехал на своем муле на ближний холм — и вдруг перед ним вздымается душераздирающая картина вопиющей строительной гордыни.

Неудивительно, что в том же XIV веке славный некогда город (основали его еще этруски) перешел под власть Флоренции — необузданная постройка башен истощила как местные финансы, так и силу духа.

И снова серпантины, серпантины с редкими прямыми отрезками. Право, мне нравятся итальянские сельские серпантины: на ширину в полторы машины, крутые и обычно без отбойников. А горы здесь совсем не игрушечные, для настоящих мужчин. Вот мы обгоняем грузовик — водитель одной рукой держит трубку сотового телефона, а другой страстно жестикулирует.

Вот с некоторым трудом догоняем и начинаем гордо обходить местную легковушку: смотрите все на нас, мы сейчас обставим местного на горной дороге, это дорогого стоит! Как вдруг оказывается, что итальянский водитель даже не подозревает о соревновании с московскими гонщиками, он… на ходу читает газету.

А вот и Флоренция (Firenze). Тяжесть и воздух, камень и свет. Единственный плоский город в Тоскане. Единственный город с большой рекой. Единственный, где на мосту аж в три этажа живут люди. Это город Возрождения — здесь гигантские просторные площади и широкие улицы. Здесь галерея Уффици, упирающаяся углом в Палаццо Веккьо («старый дворец») с его странной грузно парящей башней, фактически построенной на «балконе» бывшей резиденции Медичи.

Здесь, у другого угла Палаццо Веккьо, — «Давид» Микеланджело. И вот здесь-то оно наконец и случилось. Наверное, на «Давида» стоило смотреть издалека, а не подходить вплотную и не таращиться, сильно задрав голову, как деревенщина лапотная. Но в висках уж забухало, голова пошла кругом, дыхание слегка перехватило, а Давид, казалось, слегка наклонился надо мной, качнул шевелюрой на фоне темнорозовеющего закатного неба. Так вот ты какой, синдром Стендаля!

Назад в Рим летели по ночной уже автостраде. Яркие туннели, один за другим, гулко прожевывали нашу машину и выплевывали снова в вязкую темноту. Два дня в Тоскане — как два часа. Два часа обратной дороги — как два дня пути. Потому что уже хочется вернуться.

_{Фото вверху: BRUNO BARBEY/MAGNUM PHOTOS/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU}