Последние удары тевтонского меча: как Грюнвальдская битва положила начало закату европейского рыцарства

Шестьсот лет назад, в июле 1410 года, Европу облетела всех поразившая весть: непобедимые рыцари Девы Марии, заступники веры Христовой, разгромлены наголову. Говорили, что на них, объединившись, напали полчища язычников-литовцев, схизматиков-русских, татар и, как ни прискорбно, поляков, забывших, что они христиане. Сами поляки это событие оценивали совсем по-другому: славный король Владислав II наконец-то остановил алчных рыцарей, грабивших своих единоверцев.

Много позже, когда возникли национальные государства, родился устойчивый миф, что на поле между деревнями Грюнвальд и Танненберг в решающем сражении сошлись славянский и германский миры. Прославянские идеологи утверждали, что славяне, одержав победу, избежали истребления и порабощения, в то время как прогермански ориентированные историки писали о восточных варварах (имея в виду прежде всего славян), которые путем обмана и предательства уничтожили цвет европейского рыцарства и тем самым остановили продвижение западной культуры на восток.

Но надо иметь в виду, что в XV веке не существовало еще ни германского, ни славянского, ни любого другого национального единства. Было единство христианское, и по тогдашним нормам правильной считалась война только с неверными. Конечно, на практике христиане много воевали друг с другом — за сюзерена, за свой город, за цех или корпорацию, за добычу и земли, но, повторимся, никогда за национальную идею, поскольку таковой просто еще не существовало.

И тем не менее битва при Грюнвальде стала одной из главных битв Средневековья. С нее начался закат не только Тевтонского ордена — могучего государства, под властью которого находилась значительная часть балтийского побережья, но и рыцарства как института, а вместе с ним и идеи Крестовых походов.

Рыцари Девы Марии

История Тевтонского (или Немецкого, на латыни всех германцев называли teutoni — от племени тевтов) ордена к тому времени насчитывала 220 лет. Он был создан в 1190 году на Святой земле при госпитале Девы Марии. Его рыцари призваны были лечить и защищать раненых и больных.

Знамена Тевтонского ордена, доставшиеся победителям под Грюнвальдом. Миниатюра Станислава Дуринка к «Истории Польши» Яна Длугоша (рукопись Banderia Prutenorum, 1448 год)

Духовно-рыцарские ордена возникали в ту пору один за другим: каждый крестовый поход рано или поздно заканчивался, основные силы покидали Святую землю, и кому-то надо было защищать завоеванное, да и просто обеспечивать нормальное функционирование государств крестоносцев. Большинство этих орденов (например, носивший курьезное на современный взгляд название — орден Благой смерти) просуществовало недолго, лишь три оставили заметный след в истории — храмовники (тамплиеры), госпитальеры (иоанниты, впоследствии Мальтийский орден) и Тевтонский орден церкви Святой Марии Иерусалимской, который сумел получить поддержку и пап, и германских императоров.

Папа Гонорий III даровал рыцарям право на ношение белых одежд с черным крестом, что подчеркивало особый статус членов ордена — белый (серебряный) наряду с желтым (золотым) занимал высшую позицию в геральдической иерархии цветов. А император Фридрих II даровал Великому магистру ордена статус князя империи.

Меж тем дела у христиан на Святой земле шли все хуже, и было очевидно, что долго под мусульманским натиском им здесь не удержаться. Поэтому тевтонцы откликнулись на приглашение короля Польши, страдавшей от набегов своих северо-восточных соседей-пруссов. При этом они потребовали гарантий, что все покоренные земли перейдут в собственность ордена.

К востоку от пруссов, языческих племен, промышлявших когда торговлей, когда грабежом, располагались земли их родичей-литовцев — аукшайтов и жемайтов, также не принявших христианства. В 1231 году войска Немецкого ордена, обосновавшегося в пограничных между Польшей и Пруссией областях, перешли Вислу и вступили на землю врага.

Поскольку помимо воинских доблестей тевтонцы отличались куртуазностью и любовью к изящной словесности — даже исторические хроники они писали в стихах, — здесь рыцари получали возможность не только сразиться с язычниками во имя Христа, но и, так сказать, культурно провести время. Перед оруженосцами в Пруссии также открывались заманчивые перспективы — рыцарское звание, добытое в сражении с язычниками, ценилось особенно высоко. Правда, порой приходилось воевать и с христианами, впрочем, православных русских тевтонцы считали почти язычниками. Но случалось крестоносцам и объединяться с русскими против общего врага — тех же литовцев.

Как поссорились тевтонцы с поляками

Польша всю вторую половину XIII века благоденствовала под сенью дружеских тевтонских мечей. Разрозненные княжества постепенно объединялись под властью короля. Когда в 1308 году маркграф Бранденбургский вторгся в Померанию и захватил Данциг (Гданьск), поляки, привыкшие искать защиту у ордена, обратились к нему за помощью.

Тевтонцы изгнали маркграфа из города, но потребовали от Польши компенсацию за свои труды — 10 000 марок. Польский король Владислав Локоток платить отказался. Тогда орден заключил союз с Бранденбургом, признал права маркграфа на Данциг и Померанию и эти права выкупил. В результате Польша из-за скупости своего короля потеряла единственный выход к морю, а тевтонцы присоединили к своим владениям богатые земли. Так бывшие союзники стали злейшими врагами.

Нового друга Польша нашла на востоке. Это была Литва, значительно усилившаяся после того, как ей удалось прибрать к рукам пострадавшие от монгольского нашествия западнорусские земли. В 1326 году поляки предоставили литовцам, вознамерившимся разграбить союзный ордену Бранденбург, проход через свои земли. В ответ тевтонцы, дабы наказать вероотступников, помогающих язычникам разорять христиан, на следующий год вторглись в Польшу.

Подобные вторжения повторялись из года в год, взаимное ожесточение росло и к 30-м годам XIV столетия достигло апогея. Поляки явились с жалобой к папе римскому. Они обвинили орден в нарушении тех самых принципов, на которых он в свое время строился, главный из которых — защита христиан. Вместо этого тевтонцы захватывают христианские земли, грабят, убивают своих единоверцев, насилуют женщин и даже повинны в разграблении церквей.

Магистр ордена все обвинения поляков с негодованием отверг, но, памятуя о судьбе тамплиеров, истребленных папой и французским королем, в Авиньон не поехал. Тяжба продолжалась много лет, пока наконец в 1343 году Польша и Тевтонский орден не согласились пойти на мировую и начать «правильную» войну — с неверными: наследник Владислава Казимир Великий напал на татар, а крестоносцы вновь занялись Литвой и Жмудью. Однако взаимное недоверие сохранялось, и спустя 40 лет возник новый конфликт.

В 1382 году польский король Людовик I умер и встал вопрос о престолонаследии. Орден поддерживал кандидатуру Марии, старшей дочери усопшего монарха, жены маркграфа Бранденбурга Сигизмунда. Но поляки предпочли младшую из принцесс, Ядвигу. Более того, ее женихом и королем Польши был выбран литовский князь Ягайло, которому пришлось принять католичество. С ним крестилась и значительная часть литовской знати.

Правда, власть над Литвой он упустил — не желавшие подчиняться полякам литвины выбрали своим великим князем Витовта, двоюродного брата Ягайло. Тот, впрочем, также принял христианство, лишив орден повода для войны с Литвой. Тевтонцы, недовольные таким поворотом событий, обвинили Ягайло в притворном крещении, что давало им моральное право воевать с Польшей. Но король предпочел уладить все миром и, чтобы его не обвиняли в поддержке язычников, согласился предоставить ордену свободу рук в Жемайтии — последнем в Европе оплоте язычества. 22 мая 1404 года Ягайло и Великий магистр Конрад фон Юнгинген заключили «вечный мир». Но продлился он всего пять лет.

Сила против силы

В 1409 году в Жемайтии вспыхнуло восстание. Новому магистру Ульриху фон Юнгингену, младшему брату Конрада, шпионы доносили, что Витовт всячески подстрекает жемайтов, призывая их «захватить Кёнигсберг и утопить рыцарей в море» (Кёнигсберг был важнейшим тевтонским опорным пунктом в Восточной Пруссии, граничившей с Жемайтией).

Чаша терпения тевтонцев переполнилась, и магистр уведомил польских послов в Мариенбурге, что набирает войско и идет войной на Витовта. Те в ответ объявили, что Польша вступит в войну на стороне Литвы. Этого следовало ожидать: если бы орден одержал над Литвой верх, Польша оказалась бы в окружении враждебных ей государств. Но магистр был уверен, что Ягайло и Витовт, долго враждовавшие друг с другом, не сумеют договориться. К тому же с юга врагам ордена угрожали татары.

Однако Ягайло и Витовт не только объединились, но и заключили союз с татарским ханом Джелал ад-Дином, сыном разорителя Москвы Тохтамыша. Несколько отрядов обещала прислать Молдавия, поддержали польско-литовский союз Новгород и Псков, лишь Москва предпочла сохранить нейтралитет. Западная Европа больше сочувствовала тевтонцам, хотя поляки и обвиняли тех в жестокости и намерении не крестить Жемайтию, а лишь разграбить ее. Рыцари со всей Европы потянулись в Мариенбург, дабы помочь ордену. Поддержал тевтонцев венгерский король. Ну и, конечно, обе стороны активно вербовали наемников в Силезии, Чехии, Богемии и Моравии. В результате 15 июля 1410 года на Грюнвальдском поле сошлись два в полном смысле слова интернациональных войска.

Тевтонское не без оснований считалось одним из лучших в Европе. Его наиболее боеспособную часть составляли братья-рыцари — полноправные члены ордена, на всю жизнь связавшие с ним свою судьбу. Они соблюдали обеты целомудрия, послушания, бедности, и только они имели право продвигаться по служебной лестнице вплоть до Великого магистра. Сколько было братьев-рыцарей, мы не знаем, но явно немного, поскольку далеко не каждый рыцарь был готов принять монашеские обеты. Известно, например, что орден меченосцев, который был, правда, гораздо малочисленнее тевтонского, прекратил самостоятельное существование, потеряв 45 человек в битве с жемайтами при Шяуляе.

Кроме братьев, имелись еще полубратья — это либо кандидаты на вступление в орден, у которых не закончился испытательный срок, либо рыцари, соблюдавшие орденский устав, но предпочитавшие не связывать себя навечно с орденом. Полубратья тоже носили белые одежды, но вместо креста нашивали букву Т.

Располагали тевтонцы и превосходной тяжелой пехотой, а также арбалетчиками, действовавшими значительно более эффективно, нежели лучники литовцев и поляков. Но основную массу воинов составляли прибалтийские крестьяне, жившие на покоренных землях, переселенцы из германских княжеств, а также горожане-ополченцы. Этнических поляков в «немецком» войске было так много, что команды приходилось отдавать по-немецки и по-польски. Кроме того, за орден сражались пилигримы, или гости ордена, а также, как уже говорилось, наемники.

У польско-литовской армии, в отличие от крестоносцев, своей профессиональной пехоты не было, поэтому пришлось прибегнуть к услугам наемников. Преобладала рыцарская кавалерия, но большинство рыцарей не имели того боевого опыта, какой накопили закаленные ветераны ордена. Поляки выставили всего 50 хоругвей (отряд, насчитывавший 25–80 копий; копье — это рыцарь и его небольшой отряд, состоявший из 5–15 человек): 39 своих, 7 из подчиненной Польше Галиции, две хоругви наемных рыцарей, две чешских наемников.

Литовская часть армии в значительной степени состояла из рыцарской конницы, экипированной гораздо беднее тевтонской, зато имевшей, в отличие от поляков, значительный военный опыт. Преобладали в литовской армии воины из присоединившихся к Литве русских княжеств, входили в нее также татары Джелал ад-Дина.

По численности войско тевтонцев заметно уступало войску противника, но обладало гораздо большим, чем союзники, опытом, имело лучшее вооружение и было значительно более дисциплинированным. В целом шансы на победу у обеих сторон были приблизительно равными.

Магистр решил, что союзники выдохлись и самое время нанести по ним решительный удар — предложение Ягайло он отверг и стал готовить между деревнями Танненберг и Грюнвальд, лежавшими на пути противника к Мариенбургу, позиции для сражения

Два меча

Утром 15 июля 1410 года во время мессы королю Ягайло сообщили, что его войско провело эту ночь в непосредственной близости от расположений тевтонцев. Союзники даже не выставили на ночь часовых, что многоопытному Ульриху фон Юнгингену и в голову не могло прийти, не то бы он атаковал их лагерь и одержал легкую победу.

Вместо этого магистр на рассвете выстроил свое войско и стал поджидать противника. Следуя традициям рыцарства, он отправил королю Ягайло и князю Витовту два меча в знак того, что считает их трусами, уклоняющимися от правильного сражения. Союзники действительно думали его избежать и, пока тевтонцы собирают силы, нанести удар по Мариенбургу, но магистр нарушил эти планы.

Хронисты писали об огромных массах войск, участвовавших в битве, — называлась даже цифра «полтора миллиона человек». Большинство же историков силы Немецкого ордена оценивают приблизительно в 27 000, а союзников — в 39 000. Обе армии были развернуты в направлении с северо-востока на юго-запад. На левом фланге союзников выстроились польские полки. В центре стояли наемники и русские отряды, на правом фланге — литовцы и татары.

Основными силами ордена — 15 отборными знаменами (аналог хоругвей у союзников) командовал сам магистр, ставка которого находилась на невысоком холме, за которым стоял обоз. Гости ордена стояли напротив литовцев и татар, то есть язычников, поднять меч против которых было делом богоугодным.

Поляки еще заканчивали строиться, когда орденская артиллерия открыла по ним огонь. Но из-за дождя, который шел все утро, порох отсырел, и бомбардировка почти не дала результата. Витовт атаковал на своем фланге, послав вперед легкую татарскую конницу. Но она наткнулась на подготовленные тевтонцами волчьи ямы, понесла большие потери от стрел арбалетчиков и больше в сражении фактически не участвовала.

Тевтонцы нанесли контрудар — девять немецких знамен стали теснить литовский фланг. В центре три русских полка под командованием Юрия Мстиславского стойко удерживали натиск врага и, когда литовцы отступили, оказались фактически в окружении. Смоленский полк был полностью истреблен, а остатки Оршинского и Мстиславского пробились к полякам и прикрыли их фланг.

Относительно дальнейшего хода битвы среди историков нет согласия. Известно, что после часа ожесточенной схватки литовцы бросились в бегство. Польские и немецкие исследователи считают, что они не выдержали натиска тевтонцев, литовские же утверждают, что это был проведенный по приказу Витовта блестящий маневр, обеспечивший победу в битве. Действительно, сражавшиеся против литовцев гости ордена, гораздо менее дисциплинированные, чем братья-рыцари, вместо того чтобы ударить в прикрытый остатками русских полков фланг поляков, бросились преследовать литовцев, надеясь разграбить их обоз.

А тем временем на правом фланге поляки значительно потеснили тевтонцев. Тогда магистр ввел в бой свежие 16 знамен — треть сил ордена. У поляков резервов уже не оставалось, и они в какой-то момент дрогнули. Но все же строй не потеряли, хотя отдельным рыцарям ордена удалось вклиниться глубоко в польские ряды. Один из крестоносцев, Леопольд фон Кёкериц, добрался до самого Ягайло и вызвал того на поединок. Король атаковал рыцаря, еще несколько поляков навалились на него с флангов, что и решило дело.

Вот тут на поле боя стали возвращаться части перестроившегося литовского войска. Витовт бросил их против частей ордена, обходивших польский фланг. Рыцари продолжали теснить союзников, но в бой вступали все новые отряды литовцев, и наконец тевтонцы были сломлены. В относительном порядке они стали отступать к обозу. И тут часть орденского войска — отряды, выставленные подвластными ордену польскими городами, — неожиданно повернула против своих, не дав отступающим тевтонцам перестроиться. Долгое время немецкие историки утверждали, что, если бы не это предательство, союзники битву бы проиграли. Но поскольку проверить это утверждение не представляется возможным, сегодня данная тема с обсуждения снята.

Отступление превратилось в бегство. В плен попали около 14 000 воинов — почти половина армии. Пленных заковывали в кандалы, которые были найдены в обозе ордена — они предназначались для союзников. За исключением Вернера фон Теттингена, коменданта одной из важнейших орденских крепостей Эльбинг, бежавшего с поля боя, весь цвет ордена — магистр, маршал, великий командор, казначей и еще 200 братьев-рыцарей остались лежать мертвыми на поле боя. И хотя польско-литовское войско тоже понесло немалые потери, это был полный триумф. Большинство пленных принесли клятву не воевать на стороне ордена и были отпущены. Самых знатных победители оставили у себя, с тем чтобы получить за них выкуп.

Потеря качества

Победа в сражении не означала победы в войне. Когда 17 июля Ягайло продолжил поход на Мариенбург, Генрих фон Плауэн, новый магистр Тевтонского ордена, уже успел организовать оборону столицы. Осада длилась 57 дней. Ее пришлось снять, поскольку с юга в Польшу вторгся венгерский король. Это позволило крестоносцам вернуть почти все занятые союзниками города и крепости. По мирному договору, заключенному в Торуни, орден сохранил все свои территории, кроме Жемайтии, и выплатил союзникам контрибуцию.

Отдельный пункт договора предписывал обеим сторонам заботиться о крещении своих подданных. После ужасающего разгрома орден сумел одержать впечатляющую дипломатическую победу, и теперь, казалось, ничто не помешает ему вернуть былое могущество. Но на Грюнвальдском поле было потеряно слишком многое. Легли в землю лучшие воины и лучшие администраторы ордена. Его земли подверглись разграблению, огромная контрибуция подорвала финансовое благополучие государства. И, наконец, был утерян ореол непобедимости.

Даже рыцари после Грюнвальда лишились прежней уверенности в себе. Началось медленное угасание ордена. Идея Крестовых походов уже не вызывала в христианском мире прежнего энтузиазма. В 1466 году орден признал себя вассалом польской короны. А в 1525-м очередной магистр, Альбрехт Гогенцоллерн, объявил себя герцогом, фактически приватизировав земли ордена. Мало того, он принял протестантизм, превратив Пруссию, за христианизацию которой умирали рыцари, в оплот врагов католической церкви. Правда, Тевтонский орден существует и по сей день, но занимается в основном благотворительностью и изучением собственной истории.

А Польша, сажавшая на свой трон исключительно литовских князей, постепенно присоединила к себе Великое княжество Литовское и сделалась новым лидером в Восточной Европе. Именно польское название этой битвы — битва при Грюнвальде — стало общепринятым. Однако немцы считают, что она произошла при Танненберге, а литовцы — при Жальгирисе. Такая разноголосица неслучайна и связана с тем, что страсти по поводу битвы не улеглись до сих пор.

Деревня Грюнвальд находилась в тылу орденской армии, и поляки, используя название Грюнвальд, подчеркивают безоговорочность своей победы — они заняли ставку противника. В Германии же расставляют акценты иначе: орден защищал свои земли от вторжения и встал на пути врага возле Танненберга. Когда в 1914 году немцы разгромили генерала Самсонова в Восточной Пруссии, они назвали это второй битвой при Танненберге — мол, на сей раз славянская агрессия была остановлена. Литовцы же считают, что в Польше сознательно преуменьшают их роль в победе над крестоносцами и, чтобы ее подчеркнуть, используют литовское название деревни Грюнвальд — Жальгирис.

_{Иллюстрации Максима Поповского и Родиона Китаева}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 7, июль 2010, частично обновлен в апреле 2023}