Застольное многоголосье: как традиция грузинского хорового пения возвышает скромную пирушку до шедевра мировой культуры

«Легенды, коллективное знание, историческая память (единство которой и есть моя история), ежедневно разыгрываемые за Столом, когда любое событие превращается в праздник, в пир, несет в себе радость. Мир, в который мы переносимся и в котором — на мгновение — живем, преображенные ритуалом, мистерией и эпосом Стола. Стол — религиозное явление, и в нем есть то, из чего и вырастают религиозные и почти мистические чувства».

Каждый, кто бывал в Грузии и, стало быть, становился участником застолья, прекрасно поймет эти слова грузинского философа Мераба Мамардашвили. И не усмотрит в них преувеличения.

Грузинское застолье — не что иное, как способ особой, праздничной организации мироздания. В нем всегда есть радостная экспансия, желание и готовность вобрать в себя всех вокруг и весь окружающий мир — докуда дотянется рука виночерпия. И потому даже маленькая компания в три-четыре человека за столом, на котором бутылка вина, хлеб, сыр и зелень, — это не замкнутое сообщество, довольное своей самодостаточностью, тем, что «хорошо сидим», а нечто открытое всему миру и готовое этот мир в себя вобрать.

Космос торжественного красноречия

Ясная и строгая структура грузинского застолья не допускает хаоса пьяного запанибратства, создавая космос торжественного красноречия, взаимного приятия, сердечных пожеланий и многоголосных песен.

Путешествовавший в XVII веке по Грузии француз Жан Шарден заметил: «Три европейца за столом шумели бы больше, чем полторы сотни человек, находившихся в этом пиршественном зале». Но организованность и упорядоченность грузинского застолья не возникают сами по себе. Это результат усилий всех собравшихся, и в первую очередь — тамады. Исконно грузинское слово, означающее человека, который принимает на себя руководящую роль в застолье, сегодня проникло и уверенно обосновалось и в других языках, не изменив своего значения.

Как правило, роль тамады предлагается наиболее уважаемому человеку или почетному гостю. Но он вправе отказаться, если считает себя недостаточно красноречивым или неготовым к такой нелегкой миссии. А она действительно нелегка, хотя и почетна. Именно тамада поддерживает ритм пира, произнося раз в 10–12 минут тосты — пространные импровизации на традиционные темы. Такая структура придает пиру энергию и упорядоченность.

Первые тосты, как правило, посвящены тем общечеловеческим ценностям, которые касаются повода застолья. Следом провозглашаются тосты за тех, кто непосредственно подал этот повод, а также за других присутствующих — прежде всего за тех, кто впервые оказался в этой компании. Обязательно упоминаются дети и родители собравшихся. Очередность тостов — пожелания мира и любви живым, вечного покоя усопшим… — вариация на тему ектении, просительной молитвы, звучащей на воскресной литургии.

К каждому тосту может присоединиться, с позволения тамады, любой желающий и добавить что-то от себя (взять алаверды). Кстати, красноречие за столом (равно как и застольное пение) играет еще и физиологическую функцию — вентилирует легкие, что замедляет опьянение.

Есть у тамады и еще одна важная функция: варьировать ритм застолья, исходя из его атмосферы и «градуса», чтобы в конечном итоге плавно ввести собравшихся в состояние эмоционального подъема и единения и максимально долго держать в этом состоянии. И мало что способствует достижению такого эффекта, как грузинские застольные песни — традиционное многоголосие.

Модальная полифония

О хоровых песнях колхов, живших на территории нынешней Западной Грузии, упоминает еще в I веке до н. э. греческий географ Страбон. Первое дошедшее до нас описание грузинской двухголосной песни относится к VIII столетию. А большинство исполняемых песен было написано в Средние века. Как, например, песня «Шен хар венахи» — обращение то ли к лозе, то ли (иносказательно, как Песнь песней) к женщине.

Считается, что ее автором был не кто иной, как царь Давид IV Строитель, объединивший в XII веке разрозненные грузинские княжества. Впрочем, есть и иное мнение: стихи посвящены Богородице и написаны сыном Давида IV, царем Деметре I, который, отрекшись от престола, постригся в монахи.

Характер грузинской песни узнаваем независимо от региона ее происхождения. Это модальная полифония, в которой нет мажора и минора, а также отсутствует темперированность музыкального строя. Можно сказать, что вся гамма грузинского многоголосия образована из трех созвучий-тетрахорд: ре — ми — фа — соль; соль — ля — си-бемоль — до; до — ре — ми-бемоль — фа.

Характерной приметой грузинского пения является также одновременное — в отличие от западной полифонии — выпевание слов. На этой основе вырастает множество вариаций, разнящихся по жанру и колориту, специфическому для каждого из многочисленных регионов Грузии.

В восточногрузинских песнях, карталинских и кахетинских, слышно классическое трехголосие: мелодия развивается на фоне баса двумя верхними голосами, один из которых звучит более ярко, создавая сложный музыкальный орнамент. А в гурийских и аджарских песнях характерен специфический фальцет криманчули, гарцующий, как написано в одном романе, «на верхах, как вымпел над войском».

Песня «Чакруло» записана — наряду с другими главными достижениями человеческой цивилизации — на позолоченные диски, отправившиеся в 1977 году на борту зондов «Вояджер» в путешествие по окрестностям Солнечной системы. И если есть там, в космосе, слышащий, то он ее услышит

В 2001 году в рамках проекта ЮНЕСКО «Нематериальное культурное наследие» грузинское хоровое пение было провозглашено «шедевром устного нематериального наследия человечества». Однако, что характерно, шедевр этот исключительно живой, совершенно нетронутый патиной. Едва ли не в каждом грузинском селе найдется хор, а то и не один, высочайшего профессионального уровня, а ни одно большое застолье не обходится без традиционного многоголосия.

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 8, август 2010, частично обновлен в апреле 2023}