Иметь собственную жилую лодку — удоволь ствие не из дешевых, и почти наверняка кто-то из хозяев этих плавучих домов, пришвартованных в Паддингтоне на канале Гранд-Джанкшн, работает в одном из этих роскошных офисов
Среди чудаков и оригиналов, которыми издавна славятся Британские острова, есть 15 000 человек, предпочитающих жить не на твердой земле, а на воде.
Как и положено добропорядочным британцам, эти отшельники имеют объединяющую их организацию — Ассоциацию владельцев жилых лодок. Заметная часть ее членов — разведенные мужья, у которых на семью были только один дом и только одна лодка. После расставания женам доставался дом, а мужья… уплывали.
Но львиная доля «лодочников» предпочла зыбь тверди без всяких семейных катаклизмов. А в спину каждому из 15 000 счастливчиков дышит очередь страждущих, которые тоже хотят переселиться на лодки. Если почитать объявления о покупке или аренде «ботов» в Англии, бросается в глаза: люди, которые выбирают этот образ жизни, очень разные. Настолько, что между ними, кажется, нет и не может быть ничего общего: студенты и пенсионеры, одинокие и семейные пары с детьми, свободные художники и банковские клерки… И все они хотят, но далеко не все могут сменить место жительства: пространства на воде хватает не всем.
Водная неволя
В золотой век британских каналов переселиться на воду можно было не только по собственному желанию, но и вопреки ему. С 1776 по 1856 год на Темзе стояли печально знаменитые плавучие тюрьмы — халки (от английского hulk — корпус старого судна, непригодный для мореплавания). Они были предназначены для временного содержания преступников, но некоторые узники отбывали на них весь срок наказания.
Решив переселиться на воду, Эйд Полглейз подошел к делу основательно: он сам строит жилую моторную лодку на канале Трент-и-Мерси в городе Сандбач, графство Чешир
«Хрущевки» и «коттеджи»
Для жилья используются суда разных типов, размеров и происхождения. Чаще всего встречаются так называемые узкие лодки — narrowboat, ведущие род от тех мелких барж, на которых возили по каналам товары английские купцы в XVIII веке, большие голландские баржи — Dutch barge, и прогулочные катера. Корпуса узких лодок сегодня делают из стали, но можно встретить еще и построенные по старинке, из дерева. Корпуса барж, как правило, из стекловолокна, катеров — из стекловолокна или алюминия. Все эти суда бывают моторные и безмоторные, специально построенные и переделанные из бывших грузовых барж или буксиров. Соответственно, их цена колеблется в самых широких пределах. Простенький жилой «бот» стоит около 100 000 фунтов стерлингов, а цена баржи, где несколько немаленьких комнат занимают два или три этажа, может зашкаливать за миллион. Тридцатилетняя менеджер Мэри живет с двумя детьми и четырьмя собаками на барже, пришвартованной в центре Лондона. Судно обошлось ей вдвое дешевле, чем аналогичная по площади квартира в том же районе. Корабль Мэри никуда не плывет, зато сама она ездит на работу на велосипеде, а дети ее могут гулять в парке неподалеку. Баржа — несколько комнат, расположенных на двух палубах (этажах, как сказали бы сухопутные горожане), ванная, кухня, есть стиральная и посудомоечная машины, беспроводной Интернет.
«Когда я впервые увидела это судно, то была приятно удивлена его кухней, — рассказывает Мэри. — По размеру она была как нормальная кухня в обычном доме. Я поставила в ней стандартную газовую плиту, холодильник с морозильным отделением, и еще осталось место для шкафа и просторного рабочего стола!» Кстати, такая роскошь скорее исключение, чем правило. Баржа — самый комфортабельный, но одновременно и самый дорогой и, если можно так выразиться, «нетранспортабельный» тип судна.
Не проигрывает ли плавучее жилье традиционной квартире с точки зрения уюта и комфорта? Почти никогда, говорит Мэри. Разве что в холодные зимы, когда замерзает вода в протянутых с берега шлангах и вся домашняя техника становится бесполезной. Но в Англии такие зимы — редкость. Двадцатипятилетний Эндрю, который работает в компании по продаже речных лодок, и его подруга Энн, студентка-заочница, устроились на той же акватории Лондона гораздо скромнее. Они арендуют узкую лодку, внутреннее пространство которой представляет собой одну-единственную комнату, скорее даже коридор, причем довольно тесный. Из экономии Энн и Эндрю не держат крупных электробытовых устройств, у них нет ни ванны, ни душа — только раковина, в которой приходится и посуду мыть, и стирать. А топится это жилище углем, который продается здесь же на реке.
Некоторые британцы селятся на воде из желания уменьшить ущерб, который человечество наносит природе. В Англии в связи с этим в шутку говорят о появлении нового племени — «речных экологических цыган».
Эндрю улыбается при этих словах, но подтверждает, что для него связь между лодкой и защитой природы точно существует. «Такой образ жизни заставляет тебя стать экологически сознательным, — говорит он. — Мы не оставляем водопроводный кран открытым, а свет включенным дольше, чем это необходимо. На мойку и чистку чего бы то ни было тратим минимум воды. Мы не ходим в прачечную, пока не наберется грязного белья на полную загрузку стиральной машины».
Маленькая Венеция
Самая известная и самая большая стоянка жилых лодок в Лондоне называется «Маленькая Венеция». Считается, что Венецией это место назвал викторианский поэт и драматург Роберт Браунинг, живший одно время неподалеку. Большую часть жизни Браунинг провел в Италии: он влюбился в поэтессу Элизабет Барретт Молтон Барретт, чей отец не дал благословения на брак, пара тайно обвенчалась и бежала за границу. После смерти жены Роберт вернулся в Лондон и поселился неподалеку от Риджентс-парка, в уголке, напоминавшем ему о счастливом итальянском прошлом. Расположенный рядом с парком участок канала Риджентс — место весьма оживленное: в десяти минутах ходьбы шумит громадный вокзал Паддингтон, вдоль берега проходит оживленная улица. Но поток машин отделен от канала кованым забором с металлической дверцей и густым кустарником, из-за которого лодок почти не видно, и их обитатели чувствуют себя вполне комфортно.
Лицензия на пристанище
Хотя по сравнению с ценами на квартиры в центре столицы лодки представляются относительно экономичным жильем, это все равно недешевое удовольствие. В коммерческом смысле «плавучее жилье» в Британии — такой же объект недвижимости, как традиционный дом или квартира, и под него можно взять ипотечный кредит. Есть, правда, одно специфическое неудобство: банки выдают кредиты в размере 60–70% и даже 90% стоимости судна, но именно судна как такового. А вот право на швартовку клиент должен оплатить из собственных средств, и порой эта сумма может быть вдвое выше стоимости лодки. Как и у обычной «наземной» недвижимости, определяющим фактором стоимости служит не качество жилья, а его расположение. Формула такова: лодка с правом швартовки в хорошем месте продается втрое дороже, чем та же лодка, но без определенной приписки.
Каналы в Британии не только рыли. Так для канала Ланголен в Уэльсе инженер Томас Телфорд в 1805 году построил акведук Понткисиллте, по которому могут проходить достаточно большие суда. Длина сооружения — 307 м, высота — 38 м
Швартоваться на британских реках и озерах можно только в специально отведенных местах, поэтому спрос намного превышает предложение. Любой причал имеет «лист ожидания», и в очереди можно томиться годами. Ведь даже если швартовое место освобождается, его не передают первому номеру в очереди, а выставляют на аукцион. При таком порядке швартовка в Англии безумно дорога. В самой, пожалуй, престижной причальной зоне Лондона — Cheyne Walk (район Челси) — «парковочная» лицензия на 15 лет стоит 20 000–50 000 фунтов, в зависимости от размеров судна. Впрочем, человеку «с улицы» даже за такие деньги найти здесь место практически невозможно: на Cheyne Walk всего 60 стоянок.
На постоянных стоянках «бот» подключается к береговым коммуникациям — водопроводу, канализации и электросети, что позволяет установить на борту бытовую технику. За коммунальные услуги: электричество, воду, вывоз мусора на Cheyne Walk приходится платить 500– 1000 фунтов ежемесячно. Поэтому некоторые, стремясь сэкономить (причем не только деньги, но и свободное место внутри лодки), предпочитают пользоваться общественными прачечными на берегу.
Львиная доля причалов в Британии принадлежит государственной корпорации водных путей British Waterways. Английские госкорпорации не стоит путать с российскими: там это ведомство, созданное для оказания какой-нибудь общественной услуги (такой статус имеют, скажем, Британские железные дороги и почта). Конечно, есть и частные причалы, и причалы, принадлежащие компаниям и государственным организациям, но их мало. Например, на канале Паддингтон находится причал, принадлежащий London Canal Museum — Лондонскому музею каналов. Постоянно там жить не разрешают: на причале всего два швартовочных места, и с десяти утра до полпятого вечера, то есть в рабочие часы музея, стоянка должна быть свободна. А вот переночевать, заранее забронировав место у причала, можно всего за восемь фунтов. Причем, чтобы пришвартоваться на стоянке и сняться с якоря, нет надобности контактировать с сотрудниками музея: оплата — по кредитным карточкам, бронирование места — по телефону. Постояльцы могут рассчитывать на причал, огороженный забором с калиткой на кодовом замке, доступ к электросети, водопроводный кран на замке (ключ выдается каждому клиенту индивидуально), а также на возможность оставить после отъезда один мешок мусора. Стеклянную, пластиковую и металлическую тару, картон и бумагу класть в этот мешок нельзя, а следует вручать персоналу музея отдельно.
Кстати, если обладатель судна желает оторваться от места постоянной швартовки и отправиться в путешествие по рекам и каналам Британии, ему потребуются некоторые специфические навыки, выходящие за рамки собственно судовождения. Например, речной шкипер должен разбираться в управлении шлюзом. Некоторые второстепенные сооружения на каналах British Waterways не имеют смотрителей, и потому команды проходящих судов сами открывают и закрывают шлюзы, а порой и разводят мосты.
Кухня на барже «Кисмет», пришвартованной в самом центре Лондона, в доках Сент-Кэтрин на Темзе, невелика. Но если бы Энн Линдер снимала в этом районе обычную квартиру, она скорее всего была бы еще меньше
Правнуки промышленной революции
Возможностью жить в своих городах на воде, а также переплывать с места на место британцы обязаны обширной сети каналов, созданной в последней трети XVIII века, в начале эпохи промышленной революции. Тогда в Англии уже возникли мануфактуры и оживленная торговля, а хороших дорог и механического транспорта еще не было. Чтобы преодолеть это препятствие, британские предприниматели вложили деньги в прокладку сети каналов общей длиной 6000 км, охватившей Англию и Уэльс, но почти не затронувшей холмистую Шотландию. По каналу одна лошадь могла тянуть на барже в 10 раз больше груза, чем на повозке.
При строительстве каналов порой применялись инженерные решения, потрясавшие современников и удивительные даже для нас, людей пост индустриальной эпохи. Например, в 1761 году канал был переброшен по мосту над рекой Эруэлл, рядом с Манчестером, так что по реке ходили большие корабли, а поперек нее — баржи. А век спустя британские инженеры придумали разводной судоходный металлический мост, который мог двигаться, открывая кораблям путь по реке, а поверх него по специальному желобу могли проходить небольшие баржи.
Золотым веком британских каналов считаются 1770–1830 годы. А во второй половине XIX века начинается закат: эффективность железных дорог оказалась выше, чем водных. Но, прежде чем это произошло, появились люди, живущие на лодках. В то время это были бедняки, которым не хватало денег на обычное «сухопутное» жилье. Именно они и стали обживать каналы, приходящие в упадок от небрежения частных владельцев, которые по мере снижения спроса на водные перевозки вкладывали все меньше труда в их расчистку, а подчас и вовсе засыпали землей, чтобы тут же начать строительство новых зданий. Этот процесс остановился только в 1948 году, когда британские каналы были национализированы. А еще через 14 лет появилась госкорпорация British Waterways в ее нынешнем виде. Именно она при поддержке энтузиастов восстановила половину прежней сети — около 3000 км. И сегодня судов на каналах уже больше, чем было в их золотой век, да и подавляющее большинство их владельцев и обитателей уже отнюдь не бедняки.
Ни мили без разрешения
British Waterways, используя как административные, так и финансовые рычаги, весьма жестко контролирует тех, кто решил переселиться на реку. Ведомство особо преследует хитрецов, которые без соответствующей лицензии фактически постоянно живут у «временных» причалов, передвигаясь раз в несколько недель на пару-тройку миль в пределах одного района, на которые разбиты владения British Waterways.
Питер Миддлтон в качестве дома выбрал бывшую спасательную лодку RNLI 1931 года выпуска. Место для швартовки он нашел в Кембридже на реке Кем, что считается большой удачей
К их числу относятся, например, Элизабет и Мэтью — пенсионеры, живущие продажей угля для отопления лодок. У Мэтью нет настоящей лицензии на швартовку в определенном месте — только так называемая «постоянная круизная». А она обязывает судовладельца регулярно, не реже раза в две недели, менять место швартовки. При этом с «круизной» лицензией нельзя крутиться в пределах одного района, но постоянные клиенты Мэтью живут на воде «оседло», и он волей-неволей должен кочевать неподалеку, так как его лодка — одновременно и дом, и угольная лавка.
По словам Мэтью, независимо от того, какой длины будет ваша лодка, места на ней так или иначе всегда не будет хватать. Длинная лодка не сможет проходить по узким извилистым каналам. Лодка длиной 60 футов (18 м) позволит плавать по большинству каналов и некоторым судоходным рекам. «Мы не советуем покупать лодку меньше 57 футов, если вы рассчитываете, что у вас иногда будут ночевать друзья, — делится опытом торговец углем. — Хотя мы видели людей, которые умудряются жить на 33-футовой лодке (9,9 м)! Мы пять лет выбирали лодку и планировали ее интерьер. Правило тут такое: никакое место в ней не должно пропадать, любое пространство, например под кроватью или за дверью, должно быть как-то использовано».
Лицензия — главный документ для любого речного судна в Британии. Она определяет образ жизни на нем едва ли не в большей степени, чем технические характеристики самого «бота». С одной стороны, она свидетельствует о техническом состоянии судна (поскольку перед оформлением лицензии каждое должно пройти техосмотр в сухом доке, который, правда, проводится специальными частными фирмами и оплачивается отдельно), с другой — о том, что оно находится на воде правомерно, то есть что хозяин судна уплатил положенное хозяину водного пространства — в большинстве случаев им будет British Waterways.
Корпорация выдает разные лицензии: кратко- и долгосрочные, с правом коммерческого использования судна или без, или для сдачи его в аренду, а также для разных типов и размеров судов. Распечатки действующих лицензий должны быть постоянно вывешены по обоим бортам лодки. С января 2010 года все такие лицензии можно купить через Интернет, что сильно облегчает жизнь владельцам лодок. Зато отсутствие лицензии может эту жизнь изрядно испортить. По закону British Waterways имеет право «удалить с водного пути» (поднять на берег) любое судно, не имеющее лицензии. Впрочем, если на нем кто-то живет, корпорация должна получить на каждую такую карательную операцию отдельное решение суда. Поднятое судно может быть продано или просто уничтожено, причем без выплаты компенсации его владельцу.
Фото: Уилл Уэбстер
