Заря Венесуэлы: как немецкие конкистадоры искали сокровища Южной Америки

После смерти в январе 1519 года императора Священной Римской империи Максимилиана I Габсбурга перед его внуком, молодым испанским королем Карлом I, открылась блестящая перспектива занять трон деда. Но 12 курфюрстов, участвовавших в выборах императора, куда больше интересовались деньгами, нежели родословной претендента, а главный соперник Карла, французский король Франциск I, был намного его богаче. Карл нашел выход: он обратился за помощью к богатейшим банкирским домам Германии — Фуггеров, Эхингеров, Сайлеров и Вельзеров.

Те были крайне заинтересованы в союзе с испанским королем — он давал им доступ не только на обширный испанский рынок, но и в Новый Свет, а также к Островам пряностей, морской путь к которым был открыт экспедицией Магеллана. Банкиры не поскупились и выделили Карлу в общей сложности более 850 000 дукатов — сумму по тем временам астрономическую, не оставлявшую Франциску I никаких шансов.

В 1519 году Карл I принял из рук папы корону Священной Римской империи и стал императором Карлом V. Немецкие банкиры поставили на верную карту. В период правления Карла немцы стали играть огромную роль в политической, экономической и культурной жизни Испании. Все это вызывало в Испании острейшее недовольство, однако Карла это нисколько не волновало.

Деньги в обмен на земли

Но главное, чем Карл мог расплатиться за финансовую поддержку, — это земли Нового Света, которые по папской булле 1493 года были целиком отданы во владение Испании и Португалии для христианизации туземцев. К тому времени Южноамериканский материк был, можно сказать, только «приоткрыт», ибо никто не знал ни истинных его размеров, ни что находится в глубине земли. Освоение Южной Америки началось лишь в середине 20-х годов XVI века, после того как Кортес продемонстрировал изумленным европейцам богатства Мексики.

В 1524 году Родриго де Бастидас подписал контракт с королем на заселение побережья нынешней Колумбии, где основал колонию Санта-Марта. Два года спустя возникло первое испанское поселение и на соседней к западу территории, ранее названной Венесуэлой. Граница между двумя губернаторствами проходила по меридиану на юг от мыса Ла-Вела.

В 1528 году после долгих интриг глава дома Вельзеров Варфоломей заполучил от короля контракт на освоение Венесуэлы. Сделка казалась взаимовыгодной: сдавая «в аренду» неисследованные земли Нового Света, монарх получал единовременную плату (по различным данным, от 5 до 12 т золота) плюс пятую часть всей будущей добычи. Вельзеры же становились хозяевами огромной территории, ограниченной с севера Карибским морем, с запада мысом Ла-Вела, с востока мысом Маракапана (западная оконечность полуострова Пария), а с юга не ограниченной никак, поскольку никто еще не знал, как далеко она простирается в этом направлении. «До моря» — было указано в договоре, подразумевалось Южное море (так испанцы называли Тихий океан).

К южному морю

Первый немецкий губернатор Венесуэлы Амвросий Альфингер, наплевав на то, что испанские власти запрещали притеснять аборигенов, захватил несколько сот индейцев какетио, сковал их цепями с ошейниками, нагрузил поклажей и в августе 1529 года двинулся из Коро — единственного тогда европейского поселения в Венесуэле — к озеру Маракайбо на поиски Южного моря. Когда носильщик падал от изнеможения, ему просто отрубали голову, чтобы не расковывать цепь.

Альфингер прошел восточным берегом озера до его южной оконечности и, как полагал, почти достиг цели, но вынужден был повернуть назад, поскольку людей косила лихорадка. В отчете Вельзерам он писал: «По многим и веским основаниям следует считать, что это озеро сообщается с Южным морем».

В июне 1531 года губернатор снова отправился на поиски морского пролива. На сей раз он пошел, «разрушая, — по словам хронистов, — все на своем пути», к проливу длинным путем вдоль берега Венесуэльского залива и переправился через узкую горловину, соединяющую озеро с Карибским морем. Награбив полтораста килограммов золота, Альфингер решил отослать сокровища в Коро.

Отряд из 25 человек, дабы сократить путь, двинулся напрямик через сельву. Запасы провизии, которыми Альфингер снабдил отряд, быстро кончились, и питаться приходилось дикими плодами. Носильщики умирали, а новых испанцы раздобыть не могли, поскольку индейцы, наслышанные о зверствах чужеземцев, разбегались при одном их появлении.

Пришлось конкистадорам нести золото на своих плечах. Когда они вконец обессилели, то зарыли драгоценный груз, надеясь когда-нибудь вернуться за ним. Но делу это мало помогло, отряд сбился с пути, люди голодали. Если испанец падал от изнеможения, его уже не подбирали. «И тогда, — пишет хронист Педро де Агуадо, — они принялись убивать одного за другим тех индейцев, какие у них оставались в услужении, и пожирать их, уподобляясь тем самым диким и кровожадным зверям… и настолько они не испытывали при том ни страха, ни отвращения, как будто бы с младых лет питались человеческим мясом».

Когда с последним индейцем было покончено, каждый стал опасаться, что следующей жертвой может стать он. И тогда испанцы решили разделиться, каждый направился своей дорогой. Все эти кошмарные подробности сообщил единственный выживший — Франсиско Мартин.

Меж тем Альфингер обогнул с севера Восточную Кордильеру и двинулся на юго-запад, но вместо ожидаемого морского побережья вышел к берегам могучей реки, которая позже получила название Магдалена. Здесь-то он и услышал от индейцев, что вверх по течению в горных районах лежит богатая «провинция». Видимо, речь шла о стране чибча-муисков, где процветала самая развитая цивилизация на всем пространстве между государствами майя в Центральной Америке и инков на территории Перу.

С превеликим трудом Альфингер прошел вдоль русла около 300 км, но непроходимые топи заставили его изменить маршрут. Он решил выйти к верховьям кратчайшим путем через горы и повернул на юго-восток, то есть двинулся в направлении, уводящем его и от «золотой страны», и от истоков Магдалены.

Ошибка не была случайной: Альфингер считал Венесуэлу островом, вытянутым с запада на восток, и пребывал в уверенности, что Магдалена берет начало на востоке и в том же направлении тянутся Анды. Это заблуждение ему дорого стоило. В горах от холода и истощения погибли два десятка христиан и полтораста индейцев. Оставшиеся почти без носильщиков, конкистадоры были вынуждены бросить все снаряжение.

Наконец экспедиция перевалила горный хребет и спустилась в населенную долину. Но злоключения на этом не кончились: индейцы сжигали свои селения и уходили, унося припасы, постоянно донимали пришельцев нападениями. Однажды Альфингер неосторожно отдалился от лагеря и попал в засаду. Прорваться к своим ему удалось, но через три дня он умер от полученных ран.

Море венесуэльских равнин

Поскольку об экспедиции Альфингера не было ни слуху ни духу, немецкие банкиры, прождав 10 месяцев, отправили в Венесуэлу Николауса Федермана, назначив его заместителем губернатора. Тот начал с того, что разорил несколько индейских селений, набрал две сотни рабов-носильщиков и с сотней пехотинцев и двумя десятками всадников в сентябре 1530 года двинулся на юг, к Южному морю, берега которого, как он полагал, завалены жемчугом и золотыми слитками.

Передохнув, конкистадоры двинулись дальше на юг. В селении Техибера они получили сведения о том, что через три дня пути достигнут холма, с которого видно море. В нетерпении Федерман, оставив свой отряд, с 40 всадниками устремился вперед. Когда он поднялся на холм, то в туманной дали действительно увидел множество селений и большую воду, но так и не смог понять, что это: море, озеро или широкая река? Скорее всего, он вышел на один из крупных притоков Ориноко.

Федерман вернулся к основному отряду, намереваясь двинуться к побережью «моря», но путь конкистадорам преградило десятитысячное войско индейцев. В кровавой битве христиане, подстрелив из аркебузы вождя, одержали победу, но почти все получили ранения, в том числе и сам Федерман. Тогда он решил вернуться домой за подкреплением.

В марте 1531 года его поредевшее войско достигло Коро. Здесь Федерман застал Альфингера, который собирался в свою вторую экспедицию, закончившуюся для него, как мы знаем, трагически. Губернатор был чрезвычайно недоволен своим заместителем за то, что тот затеял экспедицию без начальственного соизволения, и отослал его в Германию. Прибыв на родину, Федерман представил Вельзерам отчет о своей одиссее, озаглавив его «Индийская история». В нем он расписывал богатства Венесуэлы, приводил рассказы индейцев о богатой золотом стране и утверждал, что знает, где ее искать. Конкистадор явно хотел подогреть угасающий интерес немецких банкиров к этой земле.

Дележ пирога

Отправляясь в поход, Шпейер запретил Федерману покидать Коро. Но разве тот мог усидеть на месте! Как только губернатор отбыл, заместитель тут же взялся за подготовку собственной экспедиции и уже в августе выслал отряд на запад, к устью реки Рио-Ача, чтобы основать форт (там теперь город Риоача). Федерман решил достичь золотоносной страны, поднимаясь по реке Магдалена, и залез на территорию соседнего испанского губернаторства Санта-Марта. Однако ровно в это время, в январе 1536-го, туда прибыл новый губернатор с войском в 1200 человек, и немцу пришлось убираться восвояси.

В Коро Федермана не ждало ничего хорошего: кормить людей было нечем и грабить стало некого. Административный центр испанских колоний в Новом Свете, Санто-Доминго, был завален жалобами из Коро. Узнав, что власти собираются прислать в Коро альгвасила (судью), Федерман решил, что пора уносить ноги. Куда? Разумеется, в Эльдорадо! В конце 1537 года он покинул Коро, уведя с собой почти всех солдат и прихватив еще соседние гарнизоны. Отряд из 300 пехотинцев и 130 всадников двинулся по следам экспедиции Шпейера — на юг вдоль подножий Восточной Кордильеры. Больше года длился тяжелейший поход по бескрайним льяносам.

В феврале 1539-го конкистадоры встретили индейцев с золотыми серьгами в ушах. На вопрос «Откуда золото?» они указывали на запад, где высилась горная гряда. Федерман повернул к ней. Больше месяца длился неимоверно трудный переход по высокогорью. В марте 1539 года его сильно поредевшее войско — погибли почти две трети христиан, а индейцев-носильщиков никто и не считал — спустилось в долину реки Паска в районе нынешней столицы Колумбии Боготы. Это была земля чибча-муисков.

Наградой за все лишения и жертвы стало известие, что уж два года как эту богатую золотом и изумрудами страну открыл и завоевал Гонсало Хименес де Кесада. Федерман решил идти ва-банк и предъявил права на эти земли, утверждая, что они лежат в пределах губернаторства Венесуэла. Кесада не располагал достаточными силами, чтобы поставить наглеца на место, и тянул время, ведя переговоры. Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут с юга в страну муисков вторгся многочисленный и хорошо вооруженный отряд Себастьяна де Белалькасара.

Дело наверняка обернулось бы кровопролитием, если бы не поразительная изворотливость Кесады, который уговорил соперников вместе отправиться в Испанию и там разрешить спор в суде. Летом 1539 года три претендента на пост губернатора Нового Королевства Гранада — так Кесада окрестил страну чибча-муисков — прибыли в Испанию, и здесь их пути навеки разошлись. По-разному сложились судьбы трех конкистадоров: Белалькасар на удивление быстро получил пост губернатора «провинции» Попаян (на юго-западе нынешней Колумбии), Кесада после восьмилетних мытарств выиграл судебный процесс, получил звание маршала вице-королевства Новое Королевство Гранада, богатую ренту и даже фамильный герб. А Федерман…

Нищий богач

Федерман явился к своему патрону Вельзеру с пустыми руками и красочными рассказами об Эльдорадо. Надобно знать, что в ту эпоху на всякого, кто возвращался из Америки, смотрели как на сказочного богача. Поэтому банкир потребовал от Федермана финансовый отчет, а когда тот предъявил одни убытки, обвинил конкистадора в том, что он «мошенническим путем скрывает золото, серебро и изумруды в огромном количестве». Все закончилось долговой тюрьмой и описанием имущества.

Поскольку дело происходило в принадлежавшей испанцам Фландрии, а Вельзер пользовался огромным влиянием при испанском дворе, рассчитывать на правосудие Федерман не мог, и он пошел в контратаку — обвинил банкира в сокрытии королевской кинты, пятой части добычи.

Совет по делам Индий, заваленный жалобами на злоупотребления немцев в Венесуэле, конечно, вцепился в иск Федермана и затребовал того в Мадрид (в споре за Новую Гранаду интересы немцев защищал не Федерман, а сам Вельзер). Поразительно, но, хотя сам король под давлением банкира выступил против перевода Федермана в Испанию, совет настоял на своем, и в феврале 1541 года конкистадора доставили в Мадрид и поместили в частном доме под домашний арест.

Полгода он исправно давал показания против Вельзера и вдруг в августе по непонятным причинам письменно отказался от всех своих обвинений, якобы выдвинутых с единственной целью — выбраться из фламандской тюрьмы. Чиновники из Совета по делам Индий эту бумагу положили под сукно, тем более что Федерман на своем отказе не мог настаивать — в феврале 1542 года он умер.

На пороге Эльдорадо

Вернемся к Шпейеру и его правой руке Гуттену. Трудности, выпавшие на долю их экспедиции, Гуттен описывает в одном из своих писем: «Поистине ужас берет, когда вспоминаешь, чего только не ели христиане во время похода, а ели они всяких непотребных тварей — ужей, гадюк, жаб, ящериц, червей и еще травы, корни и прочее, что непригодно для пищи; притом находились и такие, кто вопреки людскому естеству пожирал человеческое мясо».

В реляции, отправленной колониальным властям в Санто-Доминго, Шпейер утверждал, что «не дошел всего двадцать пять лиг (около 140 км) до цели, которая стоила стольких трудов и жизней христиан». Он готов был сразу же отправиться в новую экспедицию, но Коро настолько обезлюдел, что ему пришлось набирать волонтеров в Санто-Доминго. Подготовка нового похода растянулась на три года. В июне 1540-го Шпейер скоропостижно скончался, губернатором Венесуэлы и генерал-капитаном экспедиции был назначен Филипп фон Гуттен. В его распоряжении было всего около полутора сотен человек, и все же он дерзнул отправиться покорять Эльдорадо.

Исчезнувший город

В июле 1541 года экспедиция тронулась в путь. Тысячу километров Гуттен шел на юг по маршруту Шпейера, затем, поверив очередным россказням индейцев, свернул на восток, чтобы через год напрасных блужданий по равнинам вернуться в исходную точку. Обескураженные конкистадоры потребовали возвращения домой. Но Гуттен не пал духом и заявил, что пойдет даже один. К нему присоединились еще несколько десятков сорвиголов, и небольшой отряд двинулся на юг. К концу 1544 года он вышел на Амазонскую низменность и достиг экватора.

Дальше эта история превращается в загадку, которая долгое время не давала покоя искателям сокровищ Эльдорадо. По свидетельствам Гуттена и участников похода, а также хронистов, конкистадоры действительно вторглись во владения омагуа и приблизились к их столице, большому и богатому городу Куарика. Но, что удивительно, с тех пор никому не удалось отыскать ни такого народа, ни этого города.

Педро де Агуадо также сообщает, что невдалеке от города христиане увидели двух индейских воинов с копьями. Пораженные видом чужестранцев, те бросились бежать. Гуттен вскочил на коня и поскакал вдогонку. Настигнув индейца, он попытался схватить его за волосы, но тот увернулся и вонзил копье в подмышку всаднику.

На следующее утро тишину разорвал грохот барабанов. От города двигалось войско, разделенное на 15 колонн по 1000 человек в каждой. Вождя несли впереди в паланкине, украшенном перьями попугаев. 15 000 против 40 воинов, один из которых ранен! Но отступать было поздно. В результате стремительной кавалерийской атаки воины, окружавшие вождя, были перебиты, а сам он лишился головы. И сразу же грянул залп аркебуз. С воплями ужаса омагуа бросились врассыпную.

Окрыленный успехом, Гуттен собрался было взять город, но соратники остудили безумца: силы были слишком неравны, а на эффект внезапности рассчитывать больше не приходилось. Пришлось Гуттену возвращаться в Коро с надеждой набрать новый отряд и завоевать Куарику. Теперь-то он знал, где находится Эльдорадо.

По возвращении Гуттена ждал неприятный сюрприз. Почти пять лет заняла его экспедиция — самая длительная в истории конкисты, и колонисты, потеряв надежду увидеть губернатора живым, не дожидаясь решения Вельзера, выбрали вместо него Хуана де Карвахаля.

Человеком он был властолюбивым, деспотичным, коварным, но при этом достаточно разумным, чтобы прекратить поиски мифического Эльдорадо и заняться обустройством вверенных ему земель. Большую часть колонистов он переселил из Коро южнее, в долину Эль-Токуйо, плодородную и с более здоровым климатом. Сюда по пути в Коро пришел отряд Гуттена, и два губернатора встретились.

Карвахаль предложил немцу добровольно уступить ему власть, но получил отказ. Тогда Гуттен был убит. Спрятать концы в воду Карвахалю не удалось — он был осужден и повешен. Но что любопытно: хотя на процессе мотив убийства был точно установлен — борьба за власть, — в Европе все пребывали в уверенности, что Карвахаль убил Гуттена с целью завладеть сокровищами, которые тот якобы привез из Эльдорадо, и картой с маршрутом к городу Куарика. Гуттен оказался последним немецким губернатором Венесуэлы, после его смерти колония фактически перешла под управление испанцев.

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 10, октябрь 2011, частично обновлен в сентябре 2023}