В хозяйстве Лорана Арамбеля 840 овец. Заботы о них он делит лишь с женой, младшим сыном и невесткой: прибегать к услугам наемных рабочих у басков не принято. Вопрос о смысле жизни никто себе здесь не задает: она дана для работы
Для басков родной язык — пожалуй, главная ценность. Уклад жизни, традиции и даже религия могут меняться, а язык остается основой национальной идентичности
Баски определяют свой народ через язык, называемый ими euskara. Для обозначения соплеменников они используют слово euskaldun, которое буквально переводится как «говорящий по-баскски». А территория, на которой этот народ издавна обитает, называется Euskal Herria — «земли, где говорят по-баскски». Большая их часть принадлежит ныне Испании. Там, на территории автономной Страны Басков и в соседней Наварре, euskara имеет официальный статус. Там развита промышленность, а город Бильбао, например, — крупный порт и важный культурный центр. И в то же время там долгие годы не затихает борьба за отделение от Испании, баскские сепаратисты ЭТА — едва ли не самая известная террористическая организация в мире после «Аль-Каиды» (террористическая организация, деятельность запрещена на территории РФ).
О басках по французскую сторону Пиренеев слышно куда меньше. Здесь не гремят взрывы, а большая часть баскских земель — сельские районы, настолько не обезображенные индустриализацией, что описание их включено в мишленовский путеводитель под названием «Дикая Франция».
Единственный крупный деловой и финансовый центр в этих краях — Байонна. Хотя все указатели и названия улиц здесь на двух языках, не столь уж многие горожане владеют баскским, по крайней мере сносно. Францией здесь пахнет куда сильнее, а байоннские ветчина и шоколад давно уже не местное достояние, а общенациональное. А настоящая Страна басков начинается в городке Сен-Жан-Пье-де-Пор. Туда из Байонны ведет старинная одноколейная железная дорога, по которой локомотив тянет единственный вагончик.
Неожиданная страна
Миниатюрный поезд проезжает ряд тоннелей в предгорьях Пиренеев — и вот уже глазам открываются зеленые холмы с облачками овечьих стад, пронизанные золотым светом виноградники, крашенные белой известкой дома с красными резными ставнями и черепичными крышами. Это и есть цвета флага басков: зеленый, как холмы, красный, как сок винограда, и белый, как домики отцов и дедов…
Встречавший меня на вокзале Лоран оказался одним из очень немногих басков старшего поколения, которых я видела без традиционного черного берета. Он носит бейсболку — в память о времени, что провел на заработках в Калифорнии. После Второй мировой войны многие французские баски уезжали от нищеты за океан, некоторые там и остались, а вот Лоран вернулся. Видно, что он ностальгирует о том времени: нет-нет, да и ввернет в речь английское словцо. К тому же в Калифорнии у него живет старший сын.
Затем Лоран переключается на воспоминания об Алжирской войне: как его товарищу перерезали горло, а сам он был ранен, так что теперь в голове у него металлическая пластина. За разговором мы приближаемся к ферме, и Лоран, периодически бросая руль, обводит пространство руками:
— Это наша земля. И этот холм с виноградниками, и тот… Вон на нем наши овцы — их у нас восемьсот сорок! А вы раньше бывали в Сент-Этьенн-де-Байгорри? Нет?! Так давайте я покажу, это же моя родная деревня! — И машина катится вниз с холма, на который мы уже почти взобрались.
Выходных у Лауры Иригарай нет, на ферме каждый день — рабочий. Начинается он в полшестого утра в коровнике, днем девушка делает сыр, а вечером обучает односельчан народным танцам (фото вверху)
Деревня, конечно же, начинается с храма. Лоран констатирует очевидное:
— Это католическая церковь.
Далее на нашем пути оказываются булочная, почта, романский мост XVII века (бывают, оказывается, и такие казусы), а вот уже и деревня кончилась. Мы делаем, как выражаются французские автомобилисты, «полуоборот», и...
— А вот наша католическая церковь, Сент-Этьенн! — посчитал не лишним напомнить Лоран.
Он настойчиво подчеркивал принадлежность прихода к римской курии. Может, потому что в разное время в государствах, которым оказывалась подчинена Страна басков, господствовали очень разные религиозные учения. Жившие рядом с басками племена были христианизированы во времена Римской империи. В раннем Средневековье они попали под влияние арианской ереси. Позже на этих землях ненадолго утвердились арабы, принесшие ислам. Во времена наваррского короля Генриха III (ставшего французским монархом Генрихом IV) и его жены королевы Марго их владения были оплотом гугенотов. Сами же баски, сравнительно поздно, лишь в X веке, принявшие христианство, оставались верны католической церкви, которая и в наши дни играет в их жизни далеко не последнюю роль.
Баски в среднем гораздо более религиозны, чем французы. И хотя Закон Божий не является обязательным школьным предметом, факультативно его изучают очень многие дети от 7 до 12 лет. В Сент-Этьенн-де-Байгорри этот предмет преподает жена Лорана, Жанна.
Живет их семья в традиционном баскском доме с черепичной крышей, красными ставнями и белыми стенами. Он кажется небольшим снаружи, но огромным внутри. Это разрушает мои представления о том, что крестьяне в старину жили в крошечных лачугах, прижимаясь для согрева к скоту. Где-то, возможно, все так и обстояло, но только не в Стране басков: по дому Жанны (а это именно ее дом, принадлежащий ее предкам аж с 1670 года) можно было бы ездить цугом.
Путь святого Иакова
Пока я завороженно смотрела из окна своей комнаты на закат, уже был готов ужин. Угощали «всем своим»: овощным супом, розовым местным вином, душистым сыром из овечьего молока, по-деревенски грубо нарубленным салатом и, конечно же, баскским пирогом. Это круглый пирог из песочного теста, с начинкой из вишни или заварного крема. Все ингредиенты — яйца, мука и сливочное масло — местного производства и в сумме дают нечто одновременно грубоватое и нежное.
За длинным деревянным столом гостей двое — я и подтянутый старичок, шедший откуда-то из-под Оверни в испанский город Сантьяго-де-Компостела — важнейший после Рима и Иерусалима центр паломничества католиков: считается, что там похоронен святой Иаков. Поутру старичок собирался в Сен-Жан-Пье-де-Пор, откуда до конечной цели его путешествия ему оставался еще примерно месяц пешего пути.
Следующие по Пути святого Иакова попадают в город, разумеется, через ворота Сен-Жак (так французы называют этого апостола). По сложившемуся еще в раннем Средневековье обычаю паломником может считаться любой человек, передвигающийся пешком с посохом в руках.
— А если идти без палки? — осведомляюсь я у сотрудника тематического музея, расположенного прямо у ворот.
— Если вы идете без палки, — был ответ, — это значит, что вы просто гуляете.
1. На то, чтобы накормить всех коров и телят, у матери Лауры, Кристины, уходит все утро
2. Дойка — единственный автоматизированный процесс в фермерском хозяйстве Бидартья, принадлежащем семье Иригарай. Все остальное делается вручную: для изготовления сыра используется старинный ручной пресс, а для уборки коровника — лопата
Еще одним атрибутом паломника в Средние века был закрывающий человека с головы до пят плащ, чтобы сохранить анонимность странствующего, будь то замаливающий грехи аристократ или простой бедняк. Ныне большая часть паломников одеваются как угодно: короткие шорты, комфортные горные ботинки, а вместо посоха в руках могут быть альпенштоки. Но почти у всех к рюкзаку привязана ракушка морского гребешка — символ святого. На улице Сен-Жак почти все двери украшены такой же ракушкой. Они означают, что хозяева дома готовы впустить паломников на ночлег — естественно, бесплатно. Есть в городе и специальная гостиница для идущих по Пути святого Иакова — тоже бесплатная.
Война языков
Только паломники да туристы вносят оживление в жизнь этого городка. А ведь когда-то Сен-Жан-Пье-де-Пор был — пусть и недолго — столицей Наваррского королевства, напоминанием о чем высится над городом громада средневековой цитадели. Но теперь даже сами баски, особенно старшего поколения, именуют город на французский манер, забывая о том, что на их родном языке он называется Данибане-Гараси.
Баскское Наваррское королевство досталось Франции вместе с королем Генрихом IV, но еще полтора века эта территория обладала значительной автономией. После Великой французской революции страна была заново поделена на департаменты, намеренно не совпадавшие с границами исторически складывавшихся областей. Железной рукой устанавливаемый принцип «свободы, равенства, братства» обернулся тем, что любые меньшинства (религиозные, национальные и т. д.) перестали признаваться: республика провозгласила единство нации. Это означало, что из всех существовавших в стране языков только французский был официальным, и этот его статус закреплен в Конституции. Другие языки прямо не запрещались, но были вытеснены исключительно в бытовую сферу: все делопроизводство велось только на французском, получать образование на региональном языке не было возможности. Национальные СМИ существовали, но реклама и коммерческие объявления в них и по сей день непременно должны быть либо на французском, либо на двух языках сразу.
Поздней осенью хозяева выпускают овец пастись среди виноградников, подбирать упавшие и подвядшие ягоды. В этот период молоко — а следовательно, и сыр — приобретает особые фруктовые нотки
Ситуация стала меняться лишь в последние десятилетия. И хотя Париж не ратифицирует Европейскую хартию региональных языков и языков меньшинств как противоречащую Конституции, в Стране басков (хотя такого названия нет и никогда не будет на карте Франции) стали открываться национальные школы, а на улицах появились двуязычные указатели. Однако многолетнее французское давление сыграло свою роль: по самым смелым оценкам ныне на землях басков не более 90 000 человек свободно владеют языком предков. И лучше всего он сохранился как раз в сельских районах. Равно как и национальные традиции.
Носители языка
Численность басков во Франции от 90 000 до 150 000 человек, в Испании — от 600 000 до 1 800 000. Столь большой разброс в оценках возникает из-за разных подходов к тому, по каким критериям определять принадлежность к нации — самосознание, место рождения или проживания, происхождение, владение баскским языком и др. В любом случае людей, свободно владеющих баскским, значительно меньше, чем басков по крови. Во Франции носителей языка, по разным оценкам, от 40 000 до 90 000.
Деревенские радости
В понедельник после праздника Пятидесятницы в Байгорри отмечается праздник местного значения — День мужского паломничества. Все мужчины деревни от мала до велика бросают насущные дела, надевают традиционные береты, берут посохи и пешком поднимаются к капелле, расположенной на вершине холма Оландей, который местные уважительно именуют горой. Капелла Нотр-Дам-де-Берже (буквально — Пастушьей Богоматери) представляет собой небольшой алтарь, с трех сторон защищенный от ветра, а с четвертой — открытый, так что число прихожан ничем не ограничено.
Месса начинается в 10 утра. По окончании ее вместо причастия многие выпивают по стаканчику вина, торжественная атмосфера сменяется расслабленно-праздничной, откуда-то появляются термосы с кофе и коробки печенья. Все разбиваются на небольшие группы: обсуждают домашние дела, виды на урожай… Священник присоединяется то к одной группе, то к другой, здоровается со всеми за руку, похлопывает по плечу, справляется о здоровье. Потом, как по сигналу, все начинают двигаться вниз: 150–200 седовласых старичков в черных беретах снисходят с зеленого склона.
1. На рынке в деревне Эспелетт у Эньянта свое почетное место, рядом с продавщицей фуа-гра. Все его клиенты — постоянные, и каждый раз ему есть о чем с ними поговорить
2. Засушливые годы в дождливой Стране басков случаются крайне редко, поэтому сена на зиму удается заготовить вдоволь
Лет 50 назад в гору шли вместе под предводительством кюре, тот нес крест, а все участники по пути читали молитвы и пели религиозные гимны. Сейчас праздник приобрел черты «светскости», так что некоторые участники ритуала даже берут с собой жен и домочадцев. Впрочем, у женщин есть свой день паломничества — в понедельник, следующий после праздника Успения Богоматери. Его еще часто называют семейным, видимо, потому, что женщины больше склонны брать с собой детей и домочадцев.
Шествия на гору Оландей — это адаптированный католической церковью древний языческий обряд, молитва богам о даровании хорошей погоды. Впрочем, баски сейчас иначе объясняют происхождение традиции. По местному преданию, после того как в начале XVIII века несколько лет кряду на округу обрушивались стихии, совет старейшин долины Байгорри, объединявший восемь деревень, решил: надо принять какие-то меры. И вскоре на вершине холма появилась хижина, в которой поселился отшельник, денно и нощно возносивший молитвы, чтобы на округу не обрушивались грозы, град, ураганы. А все окрестные деревни скидывались отшельнику на пропитание. Каменная же капелла была построена на вершине холма лишь в 1942 году.
Баскская порода лошадей называется потток: они невысокие и коренастые. Чаще всего они пегие, но встречаются и однотонные экземпляры — белые или гнедые. Некоторые специалисты относят поттоков к пони
Кроме религиозных праздников у односельчан есть и другие поводы собраться вместе. Например, пелота — национальная баскская игра, напоминающая большой теннис, но еще больше сквош (прообразом которого пелота и считается). Играют в нее небольшими, слегка изогнутыми ракетками. Игроки по очереди бьют мячиком о стену, фронтон, по очертаниям и впрямь напоминающую эту часть барочной церкви. Обычно фронтон окрашен в оранжевый цвет и расположен в центре деревни, нередко напротив церкви. Это неслучайно: как и церковь, национальный спорт— один из основных аспектов социальной жизни баскской общины. Но если в церковь ходят по воскресеньям, то для спорта традиционно отводится понедельник.
Один из старейших залов для игры в пелоту находится в Сен-Жан-Пье-деПор — играют здесь только лучшие. По понедельникам матч начинается ровно в пять. Скамьи для зрителей расположены по периметру зала, на высоте нескольких мет ров над игровой площадкой — в первую очередь из соображений безопасности. Да и следить за динамичной игрой сверху удобнее. Среди двух сотен зрителей — ни одной женщины, вокруг сплошь черные береты. Атмосфера напряженная: близка развязка матча, публика затаила дыхание — слышны только удары деревянных ракеток по мячу. Но вот один из игроков наносит решающий удар, и зал взрывается аплодисментами...
На людях Эньянт всегда улыбается: разве можно продавать хороший сыр с другим выражением лица?
«Семейное» дело
Поздней осенью, когда уже закончен был сбор винограда, Жан-Марк пригласил меня пожить — в доме как раз освободилась пара комнат. И вот я записываю адрес: деревня Аскарат, дом Бидартья.
Здесь у улиц есть названия только в городах и крупных поселках. В деревнях же, которые называются общинами, улицы безымянны, а дома обозначены не номерами, а именами. Причем это вовсе не фамилия хозяев, а собственное имя дома.
В доме Бидартья три части, и у каждой отдельный вход. В одной, самой главной, с цифрой 1678 на фронтоне, живут Жанна и Жозеф Иригарай, родители ЖанМарка. В другой части находится двухкомнатная квартирка, летом сдаваемая туристам, — та самая, где мне и предлагалось жить. В третьей обитает Жан-Марк с женой Кристиной и двумя дочерьми. Впрочем, младшая, 20-летняя Граши, учится сейчас на историка в университете города По и к родителям наведывается лишь на выходные. А старшая, 22-летняя Лаура, попробовав вкус городской жизни, вернулась помогать «старикам» по хозяйству.
Прожив вместе 25 лет, Жан-Марк и Кристина никогда не были женаты. Как «неженаты» и многие их друзья, имеющие большие семьи. По французскому законодательству ближайшие родственники не имеют права образовывать «совместное сельскохозяйственное предприятие», GAEC (Groupement agricole d'exploitation en commun). Выбирая между регистрацией брака и семейной фермой, многие баски предпочитают второе. Нельзя сказать, что Кристина об этом не жалеет:
— Мое подвенечное платье, — с горечью говорит она, надевая рабочий фартук.
Хозяйство Бидартья — единственная на всю округу молочная ферма. Для Страны басков традиционная порода мясная: светло-бежевые коровы почти неотличимы от быков, вымени у них как будто вообще нет. А у семьи Жан-Марка четыре десятка коров и пара десятков телят — черно-белые, огромные, с лоснящимися боками и кудрявыми челками. В отличие от соседей, традиционно делающих сыр из овечьего молока, Иригараи используют коровье.
1. Сен-Жан-Пье-де-Пор до сих пор не утратил характер средневекового города-цитадели: он окружен крепостной стеной, а попасть туда можно через единственные ворота
2. Для ботаников Ирати — самый крупный в Европе буковый лес, для обычных людей — сказочной красоты место с водопадами, ручьями и горными озерами
Женские будни
Лаура встает в пять утра, надевает рабочий комбинезон, резиновые сапоги и отправляется в коровник, где ждет недоеное стадо. С дойкой она управляется минут за 40: нужно просто подогнать корову к стойке, зафиксировать и «подключить» ее к аппарату. Затем коров надо покормить, а когда рассветет, Лаура ведет их на пастбище. По понедельникам, ровно в семь утра, Кристина загружает в багажник своего «рено» сумкухолодильник с десятком головок спелого, нежно пахнущего орехами сыра и отправляется на рынок в Сен-Жан-Пье-де-Пор. Ноябрьским утром холодно, постоянно накрапывает дождь, палатку едва не сдувает ветром. У Кристины пальцы посинели, но она улыбается, пытается согреться травяным чаем из термоса, а в отсутствие покупателей помогает своей соседке Майо те отсчитывать сдачу, заворачивать кур и принимать заказы на рождественских молочных ягнят, продажа которых — главный заработок крестьян.
По четвергам Кристина ездит на самый большой в Стране басков рынок в городке Англе. Но вообще у местных крестьян есть возможность торговать хоть каждый день, кроме воскресенья: рыночные дни в соседних деревнях никогда не совпадают. Пропустив базарный день в одном месте, завтра можно наверстать упущенное в другом.
В дни поминовения особенно чтимых святых проходят ярмарки. Главная скотоводческая — в деревушке Сен-Стефан в День святой Екатерины. Жан-Марк советует заехать туда посмотреть на быков.
— Ну, понимаешь, это такие рожи, — делает он жест двумя руками, показывая возможный объем щек. — Красные, — и тотчас переходит к описанию самой ярмарки: — Там все с семи утра начинается, так уже в восемь ни в один бар не войти, все битком: сидят, едят, пьют вовсю...
1. На воскресную мессу в Стране басков собирается довольно много народу. В основном, конечно, люди пожилые, но есть и молодежь
2. Дом Жанны и Лорана Арамбель кажется маленьким только снаружи
— Хорошо хоть девушек уже не заставляют шляпы уродливые носить, — вспоминает об исконном назначении этого дня Лаура.
Святая Екатерина Сиенская считается покровительницей незамужних женщин, ей молились о хорошем женихе. А причудливой формы головные уборы должны были помочь потенциальным женихам приметить девиц на выданье.
После вечерней дойки Лаура надевает средневекового вида сандалии на шнурках до колен и отправляется в нечто вроде деревенского клуба, где каждый вечер собираются любители народных баскских танцев. Средний их возраст — около сорока, и Лаура здесь самая юная. Но именно она — преподаватель. После танцев девушка не очень-то торопится к семейному ужину: нужно заехать на собрание по поводу ареста приятеля, который швырнул бутылку с зажигательной смесью в мэрию Байгорри.
— Ну да, швырнул… Ну так она даже не взорвалась! — возмущается Лаура.
Становится понятно, почему у некоторых ее сверстников прослушиваются телефоны. Ведь именно с подобных же акций в свое время начиналась история ЭТА.
Вообще-то, баскские националисты не пользуются большой популярностью к северу от Пиренеев. Однако с конца 1980-х годов большая часть арестов боевиков ЭТА происходят именно во Франции. Десятилетиями именно по французскую сторону Пиренеев у террористов были базы и тренировочные лагеря. Лишь в последние годы полицейские операции заставили боевиков перебираться в другие страны.
1. В ближайшей деревне по ту сторону франко-испанской границы оказалось довольно мрачно. В бывшей церкви устроен курятник, где с потолка свисает олений череп
2. Вся жизнь Жан-Марка Иригарай связана с фермой, однако он говорит на нескольких языках: помимо баскского и французского владеет латынью и английским. И это для Страны басков — норма
Главный сыродел
Мы познакомились, когда Эньянт заехал за Жан-Марком, чтобы отправиться в По на демонстрацию в защиту фермера, арестованного за отказ сдать образец ДНК.
— Ну да, парень ходил на всякие митинги. Но ведь это не причина, чтобы требовать у него ДНК! Из нас что, клейменых скотов хотят сделать? — горячится он. — Почему нас считают террористами? Правительство нас подозревает только потому, что мы баски? Считают, что мы заодно с испанскими басками, которые то и дело что-то подрывают? Ну вот ты посмотри на нас, разве мы террористы?
Жан-Марк рекомендовал моего нового знакомого как мыслителя, общественного деятеля и ходячую энциклопедию. Но, как выяснилось, Эньянт известен прежде всего как выдающийся сыродел. Его продукция славится на всю Страну басков, он не раз брал призы на различных конкурсах. Изготавливаемый Эньянтом из овечьего молока сыр сорта оссо-ирати отмечен знаком AOP (l'appellation d'origine protégée). Это значит, что продукция Эньянта соответствует всем требованиям, которые государство предъявляет к этому «защищаемому» сорту сыра.
Не снимая берета, не вынимая самокрутки изо рта, Эньянт доит овец в дощатой, ветхой овчарне, сквозь дырявую крышу которой видны звезды, при свете одиноко свисающей с потолка голой лампочки. Отопления нет, и от морд носатых баскских овец идет живописный пар. Из радиоприемника доносятся фрагменты оперы, прерываемые комментариями ведущего, в голосе которого чувствуется усталость.
— Это Симон-Одеон, наш главный специалист по опере, — сообщает Эньянт. — Всегда слушаю его передачу по вторникам: этот каналья все знает про классическую музыку, ну просто все!
«А вы — про сыры», — думаю я, потому что передо мной человек, который знает объем надоев и их распределение по жирности едва ли не по всему миру. О том, какие породы овец разводят в какой-нибудь Румынии или на юго-востоке Герцеговины и сколько они дали молока в прошлом году, он мог бы рассказывать не менее красочно, чем Симон-Одеон про оперу.
1. Традиционная баскская игра пелота немного напоминает теннис, а в большей степени — сквош. Играют в нее деревянными ракетками. Самыми «правильными» считаются ракетки в виде досочек, формой напоминающих бумеранг
2. В понедельник вечером около бара Trinket в Сен-Жан-Пье-де-Пор великое оживление: только что закончился еженедельный матч по пелоте
На рынке все жмут ему руку, даже конкуренты. Продавщица фуа-гра подходит перекинуться парой новостей. Эньянт смиренно стоит за прилавком и улыбается. Он здесь на работе, на людях и должен держать марку: нельзя продать хороший сыр, если у тебя кислая мина. А сыр у него трех видов: четырехмесячной выдержки, шестимесячной и девятимесячной. Срок беременности — идеальный и для сыра. По фактуре он становится как мраморный: с прожилками-трещинками, крошечными кристалликами, искрящимися на срезе. Ровно в одиннадцать Эньянт буквально сворачивает лавочку: постоянные клиенты уже приходили, а ждать во вторник ажиотажа не приходится. Поэтому он предлагает на сегодня торговлю закончить и «опрокинуть по стаканчику». После бокала полусухого розового обратная дорога кажется намного веселее, а 60 евро — хорошей выручкой.
Дома Эньянт засовывает непроданные сыры в холодильник, который уже и так битком: здесь головок сорок. Дверцу «сырного» холодильника приходится навешивать на петли вручную и закрывать снаружи на шпингалет: само по себе здесь ничто не держится. Разруха в доме, скорее всего, объясняется тем, что Эньянт ведет хозяйство в одиночку: с гражданской женой он расстался, дочь учится на медика в Бордо, а сын предпочел помогать матери.
На столе появляются горячий овощной суп, бутылка вина, салат, хлеб, в доме запахло кофе. В промозглый ноябрьский день ничего вкуснее быть не может. Я уже благодарю хозяина за обед, когда он спохватывается: самое главное впереди — и разворачивает сыр. Тот самый, девятимесячной выдержки...
Первый вопрос, который задала при нашем знакомстве Жанна Иригарай: «А земля-то у тебя есть?» Она никогда не путешествовала, о чем нисколько не жалеет: больше, чем где-либо, она хочет побывать у Бога. Из всей семьи только она регулярно бывает на мессе
ЭТА
Баскские сепаратисты требуют независимости всей Euskal Herria, но в первую очередь их деятельность нацелена против Испании. И дело не только в том, что именно там проживает большинство басков (Испания в свое время отвоевала у Франции значительную часть бывшего Наваррского королевства). В немалой степени это наследие диктатуры Франко.
В октябре 1936 года, во время гражданской войны, баски провозгласили создание республики Эускади, которая просуществовала всего восемь месяцев. Знаменитая Герника, стертая с лица земли германской авиацией 26 апреля 1937 года, была древней баскской столицей, их национальным символом.
Придя к власти, Франсиско Франко взял курс на полную ассимиляцию басков. Использование национальной символики было объявлено преступлением. Были запрещены баскские газеты, радио и телевидение, национальные школы. Реакцией на это стало создание в 1959 году организации ЭТА, «Эускади та Аскатасуна» (Баскония и свобода), поставившей целью освобождение от диктатуры и основание независимого баскского государства. Проводимые ею теракты поддерживали не только баски: многие в Испании воспринимали ЭТА как единственную силу, посмевшую выступить против Франко.
Но однажды встав на путь террора, ЭТА так и не смогла остановиться даже после смерти диктатора, и даже после того, как Страна Басков в 1978 году получила автономию и пользуется сегодня правами, которыми не обладает ни один другой регион Испании. Помимо собственного парламента и президента в Euskadi, в частности, собственная полиция.
Хранитель языка
У замечательного сыродела Эньянта — не менее удивительный отец, Жан Аричелар. Как человека-гору с огромной головой отрекомендовал его мне Жан-Марк. Но все же не потому в городке Англе господина Аричелара все знают в лицо, а продавцы на рынке придерживают для него лучшие товары. Он — «хранитель баскского языка», как называется его должность. По-французски звучит не так поэтично, но все равно торжественно: президент Академии баскского языка (Euskaltzaindia). Вообще-то, сейчас он на пенсии, а высокий пост занимал с 1989 по 2004 год, но президенты, как известно, бывшими не бывают.
Основанная в Испании в 1919 году, академия официально возродилась после диктатуры Франко в 1976-м. Штаб-квартира этой организации находится в испанском Бильбао, но есть и филиалы, в том числе и во французской Байонне. У Euskaltzaindia множество задач, но главная — создание баскского литературного языка. Дело в том, что в баскском языке существуют десятки диалектов, или, как их называет Жан Аричелар, «подъязыков», сильно различающихся между собой прежде всего произношением. И на протяжении почти всего XX века лингвисты, сотрудничавшие с академией, вырабатывали единую норму — то, что получило ныне название Euskara Batua, «объединенный баскский язык». Именно Batua сейчас изучают в школах и вузах. Господин Аричелар и сам много лет преподавал свой родной язык в Университете Байонны.
Он может бесконечно рассказывать о родстве грузинского и баскского языков. Мол, и тот и другой — языки агглютинативные (в них основной тип словоизменения за счет различных суффиксов или префиксов, каждый из которых несет только одно конкретное значение), и фонетический строй у них похожий. А напоследок приводится еще аргумент:
— У меня даже родственники в Тбилиси есть!
1. Жан Аричелар, «хранитель баскского языка», никому не доверяет закупку сыра и морепродуктов: на рынке в городке Англе его знает каждый торговец и приберегает для него все самое лучшее
2. Сыр, который делает семейство Иригарай, нетипичен для Страны басков: большинство здесь производят его из овечьего молока, а Иригарай — из коровьего
Увы, мнение Жана Аричелара разделяют весьма немногие его коллеги: при наличии некоторых общих черт грузинский и баскский языки чрезвычайно далеки друг от друга. Вообще, все усилия по установлению родственных связей баскского языка успехом не увенчались. Все его «родственники», наверняка когда-то существовавшие, вымерли. И теперь euskara — единственный уцелевший доиндоевропейский язык Западной Европы.
Для многих басков древность и уникальность их языка — еще один предмет для гордости. Но ведь иногда так хочется, чтобы в этом мире у тебя были хоть и дальние, но родственники — пусть маленький, но такой же гордый народ.
Фото Варвары Лозенко
