Быль о «Палладе»: какая судьба постигла знаменитый фрегат на котором путешествовал Иван Гончаров

В 1858 году Иван Гончаров опубликовал сборник очерков «Фрегат „Паллада“», посвященный путешествию на Дальний Восток, которое писатель совершил в 1852–1855 гг. в составе русской дипломатической миссии. К тому времени прославленный Гончаровым военный корабль уже находился на дне Постовой бухты. О судьбе «Паллады» журнал «Вокруг света» рассказывал читателям в 1963 году.

Два старинных медных гвоздя лежат у меня на ладони. Я нашел их на морском дне. Это гвозди с легендарного фрегата «Паллада», затонувшего в Императорской бухте.

…В 1852 году было принято решение о посольстве в Японию. Возглавил его вице-адмирал Путятин. Секретарем этого посольства был назначен уже известный в то время русский писатель И. А. Гончаров. Посольство отбыло на фрегате «Паллада».

Фрегат был спущен на воду в 1832 году и вошел в состав Балтийской эскадры, плававшей под флагом первооткрывателя Антарктиды — адмирала Беллинсгаузена. Первым встал на капитанский мостик «Паллады» молодой моряк, в будущем прославленный флотоводец, Нахимов. И вот теперь, двадцать лет спустя, фрегат отправился в новое нелегкое плавание.

На Дальнем Востоке

Парусный 54-пушечный фрегат вышел из Кронштадта и взял курс к Японским островам. Два года длилось плавание к берегам Страны восходящего солнца. В бескрайных водных просторах трех океанов экипаж судна — четыреста русских моряков — представлял собой как бы «маленькую Россию». Крепкая морская дружба помогла преодолеть все невзгоды и трудности.

Фрегат благополучно вошел в Нагасаки. Начались переговоры, но их пришлось прервать: разразилась Крымская война, и посольство было отозвано.

В мае 1854 года фрегат «Паллада», достигнув Татарского пролива, бросил якорь в заливе Императорская бухта. Вот как описывает этот залив И. А. Гончаров в своих путевых очерках «Фрегат «Паллада»:

Залив этот известен теперь как Советская Гавань.

После осмотра фрегата на стоянке выяснилось, что судно, измотанное штормами, нуждается в ремонте. Тщетно старались моряки провести «Палладу» в устье Амура — мешали мели и сильные течения.

К этому времени в Японское море пришел фрегат «Диана». С «Паллады» сняли пушки, передали их на «Диану», куда перешла и основная часть экипажа.

Последнее пристанище

А «Паллада» отправилась зимовать в Императорскую бухту, которая стала последним пристанищем корабля. Оставшиеся на фрегате моряки разбили на берегу маленькой бухточки палаточный лагерь, который потом был переоборудован в береговой пост. По сей день эта бухточка называется Постовая.

Две зимы морозы сковывали воду в бухточке, корпус корабля дал течь. И вот в 1856 году последовал приказ затопить фрегат, чтобы «не давать неприятелю случая похвастаться захватом русского судна». Мичман Разградский взорвал корму судна, и оно покорно легло на грунт.

На крутом берегу бухточки Постовой стоит чугунный крест. Это братская могила моряков и казаков, служивших на береговом посту. Тех, кто вдали от родных мест погиб от цинги, холода и лишений.

Прежде чем спуститься под воду на поиск «Паллады», мы, группа аквалангистов, пришли к этой братской могиле. У подножья чугунного креста чьи-то заботливые руки положили лесные цветы. Шелестят лиственницы, внизу голубеет залив. И только очень отдаленный гул порта нарушает здесь тишину и покой.

Наша группа обследовала подводные сооружения в дальневосточных портах. Работали мы и в Советской Гавани. И в одно из воскресений мы решили навестить легендарную «Палладу».

«Дуб очень тверд, а чугун — как сыр»

В легких водолазных гидрокостюмах, с аквалангами за плечами, вооруженные фонарями и фотоаппаратами, уходим под воду залива. И, наконец, в полутьме, на глубине 15—20 метров, различаем очертания корпуса погибшего корабля. «Паллада» лежит на боку, зарывшись левым бортом в песок.

Убеждаемся, что внутрь корпуса проникнуть нам не удастся: палуба сильно разрушена, иллюминаторы слишком малы. Исследуем корабль снаружи. Все металлические части, особенно чугунные и стальные, изъедены соленой морской водой. Устоял перед ней только дубовый корпус корабля, лишь кое-где тронутый морскими древоточцами. Я вспомнил отчет водолазов, погружавшихся здесь в 1914 году. «Дуб очень тверд, а чугун — как сыр».

Морские обитатели давно освоились в каютах и трюмах корабля и чувствуют себя здесь хозяевами. Через иллюминаторы и полусгнившие бойницы видны стайки рыбок. Большой дальневосточный краб высунул огромные клешни из щели и угрожающе шевелит ими, будто сторожит этот подводный дом. В корпусе корабля поселились колонии актиний. В глубинном сумраке они выделяются ярко-белыми и кремовыми пятнами. Морские звезды и мидии облепили шпангоуты и бойницы.

При слабом свете фонарей едва заметны очертания верхней части адмиралтейского якоря. Почти весь он зарылся в мягкий, илистый грунт.

Мы не первыми навестили фрегат в его подводной могиле. Здесь побывали водолазы в 1888, 1914 и 1936 годах. А в 1940 году было принято решение поднять «Палладу» со дна, как музейную ценность. И снова война вмешалась в судьбу легендарного корабля. Так и остался он лежать на дне залива, а желающие взглянуть на него должны опускаться теперь в подводный «музей».

С грустью убеждаемся, что подъем корабля уже невозможен — время его доконало. Прощаясь с «Палладой», захватываем с собой несколько кусков медной обшивки и кусок чугунного кронштейна. С трудом поднимаем на поверхность дубовый обломок шпангоута. А я взял на память еще и два выкованных из меди гвоздя.

_{Автор: А. Рогов}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 3, март 1963, частично обновлен в октябре 2023}