Художник М. Митурич и писатель Г. Снегирев побывали на Дальнем Востоке. Они плавали с китобоями, встречались с рыбаками и рыбообработчиками, наблюдали жизнь и природу этого края. На этих страницах они рассказывают об одном из островов Курильского «ожерелья».
Китобоев острова Симушир. одного из Курильских островов, моряки называют Бюро погоды, потому что их китобойные суда носят названия «Ураган», «Шторм», «Пурга», «Тайфун», «Смерч»... И правда, погода здесь из хорошей в ненастную и бурную превращается за несколько минут.
Когда пароход подходит к острову в сильный туман и берега не видно, издалека слышен гул водопадов. Водопады берут начало в кратерах потухших вулканов, которые превратились в горячие озера. Часто сидишь в доме, и вдруг закачается лампочка, задребезжит посуда. Это подземные толчки — легкое землетрясение.
Берега острова скалистые, на уступах скал — птичьи базары. Самые интересные птицы — топорки, еще их называют морскими попугаями. Они черные, с золотым отливом, щеки белые, а ярко-оранжевый клюв похож на топорик. Морские попугаи — отличные ныряльщики: крылышки у них короткие, а хвоста почти нет. Чтобы развернуться в полете, топорки загребают воздух лапами.
Около китокомбината «Скалистый» живут тысячи глупышей, или «морских голубков». Глупыши часто поднимают громкий и радостный крик. Это значит, на горизонте показался китобоец. Он буксирует добытых китов. А глупыши очень любят клевать китовый жир, который стекает с разделочной площадки на берегу.
В отлив в лужах среди камней можно встретить осьминога, а утром на берег волны выбрасывают кальмаров.
С океанской стороны острова, над Курильской впадиной, китобои иногда загарпунивают глубоководную луну-рыбу двухметровой длины. Луна-рыба живет на километровых глубинах и мечет зараз четыреста миллионов икринок.
Мы ходили на китобойце «Ураган» на океанскую сторону, за 300 миль от берега. Я жил в каюте гарпунера. Гарпунер на китобойном судне, можно сказать, главнее капитана, ведь от него зависит, сколько убьют китов. Когда гарпунер промажет, вся команда в огорчении, зато, если хорошо попал, все кричат на палубе, радуются.
Марсовый наблюдатель, в бочке на верхушке мачты, смотрит в бинокль — не покажется ли фонтан на горизонте? Если увидит китов, кричит: «Фонтаны на горизонте!» — и дает три гудка: «Тревога! Киты!»
Гарпунер днем никогда не снимает сапог. Он должен быть всегда готов и, как услышит гудки, бежит на нос к гарпунной пушке.
Самая интересная охота — на кашалотов. Кашалоты — зубатые киты, они питаются гигантскими глубоководными кальмарами, которые живут в подводных ущельях. Чем старше кашалот, тем больше на его теле следов от битв с кальмарами: глубокие борозды от клювов и круглые раны от присосок.
Особенно хитрых кашалотов гарпунеры называют «профессорами» и «академиками». Только догонят кашалота, он занырнет и вынырнет с кормы. Пока китобоец разворачивается, «профессор» успеет хватить воздуха и снова заныривает. Только догонят, он опять занырнет и выныривает с кормы, и так до тех пор, пока не стемнеет. Тогда и охоте конец.
«Академик» даже и не заныривает — он держится почти вплотную к борту, китобоец повернет вправо — и он вправо, китобоец влево — и он влево, как будто знает, что на него пушку не развернешь.
Хорошо должен знать гарпунер повадки китов, так же как и следопыт в лесу уловки лисы. Да и догоняют кита по следам, их называют «блины».
Это ровные в любую волну озерки на поверхности воды.
— Фонтаны на горизонте!
Этот крик марсового как призыв, как клич к бою. Клокочущий океан подзадоривает... «Ураган» меняет курс, идет на фонтаны. Гарпунер ловит кашалота в прицел... Считанные секунды... одна... две... три... и вдруг:
— Пли!
Глухой щелчок — белой лентой взвивается линь... Секунды нетерпеливого ожидания: как? Долгожданный торжествующий крик:
— Кит на лине!
М. Митурич, Г. Снегирев
