 Более 100 лет назад российским путешественникам, предпринявшим путь вглубь Африканского континента, открылась примерно такая же картина. Фото: CHARLES BOWMAN/ROBERT HARDING WORLD IMAGERE/GETTY IMAGES/FOTOBANK.COM |
Первые путешественники из России побывали у подножия Килиманджаро в 1888 году и привезли уникальные дневники, рисунки и фотографии, которые никто так и не увидел
В 1890-х петербургские издатели получили рукопись Александра Чикина под названием «Немножко Африки. Описание путешествия от Момбасы до Килиманджаро, совершенного в 1888 году». В них рассказывалось о путешествии, предпринятом Чикиным вместе с художником-карикатуристом Павлом Щербовым вглубь Африканского континента. Автор утверждал, что своими глазами видел вулкан Килиманджаро, открытый в 1848-м миссионером Иоганнесом Ребманом. Рукопись сопровождали зарисовки и фотографии, сделанные во время поездки. Записки не увидели свет: никто не взялся их публиковать — редакторы просто не верили, что автор действительно побывал в Африке. Между тем путешествие и правда состоялось.
Дневник Чикина сейчас хранится в архиве Русского географического общества, журнал «Вокруг света» первым публикует фрагменты. Первоначальным намерением путешественников было посещение Абиссинии (сегодня Эфиопия). Но из-за непрекращающихся войн и восстаний в этой стране решено было отправиться на Занзибар и далее в Кению и Танганьику. Молодые художники не ставили перед собой никаких научных целей, их намерением было просто «увидеть девственную природу Темного материка и его диких обитателей». 9 марта 1888 года они выехали из Петербурга в Харьков, оттуда через Одессу, Александрию и Яффу в Аден, где месяц ждали английского парохода в Занзибар. На пароходе они познакомились с двумя англичанами, которые надеялись обменять в Африке старые мушкеты на слоновую кость, и решили объединиться с ними, чтобы предпринять путешествие в Кению, Танзанию и далее вглубь континента.
В пути, признается в дневнике Чикин, он научился отчаянно торговаться за любую вещь или услугу, которую приходилось добывать у «дикарей» — иногда мирных земледельцев ваника, а иногда и воинственных масаи, вооруженных копьями, устрашающего вида булавами и щитами из буйволовой кожи. АРХИВ РГО
*****
Вот как Александр Чикин описывает первые впечатления от кенийского побережья.
«С восторгом глядел я на плывущую мимо нас панораму, на густо заросшие яркой зеленью берега, на чаши какого-то тростника, с возвышающимися между ними там и сям мощными баобабами и широколистными бананами, на таинственно синеющие на далеких холмах бесконечные леса, на вулканические камни, вставшие из воды естественной набережной, о которую плещут зеленые волны океана, играя серебристой пеной… какая-то длинноносая птица носилась впереди парохода — перед нами лежала Африка, Экваториальная Африка, полная чудес!» Основная подготовка к наземной экспедиции происходила в Момбасе.
«В Момбаса, где встречаются и каменные дома, и шалаши, имеется одна широкая улица, заселенная арабами, но основное население — негры зуахели. Они говорят древним языком, на котором написана священная книга Коран, это официальный язык, но все говорят на смеси зуахели и арабского. Еще есть индусы-купцы и одна голландская лавка с европейскими товарами». 13 июня караван в составе четырех европейцев, одного слуги-негра и 40 носильщиков выступил в путь. Каждый носильщик кроме тюка нес еще ружье, еду и баклагу для воды.
«То, что здесь называют дорогой, представляло собой густо заросшую травой канавообразную тропинку, по которой приходилось идти, постоянно спотыкаясь, так что я старался нести на себе как можно меньше даже из оружия. <…> Местность между океаном и Килиманджаро представляет возвышенную равнину, которая сразу же поднимается от берега океана, и прибрежная полоса, всего 3–5 верст шириной, отличается роскошной тропической растительностью, а дальше равнина покрыта преимущественно жесткой травой и редкими колючими мимозами. На протяжении пяти переходов местность заселена племенами ваника и вадурума, настоящих дикарей, вооруженных луком и стрелами. На границе этой страны Дурума поднимается первый скалистый холм Тару, и за ним к западу на 70 верст простирается безводная пустыня Сива, покрытая только жесткой травой, колючими мимозами и усеянная кучами термитов».
«Невольницы: две молодые недурны. Короткие волосы, умеренные, красиво согнутые носы, небольшие губы, решительный и гордый взгляд прекрасных блестящих черных глаз». Фото: АРХИВ РГО
Нажмите для увеличения
Александр Андреевич Чикин
1865–1924
Русский оптик, художник, путешественник и общественный деятель. Родился в Курске, в семье состоятельного купца. В 1885–1887 годах учился в Академии художеств в Петербурге. Много лет работал иллюстратором в петербургских журналах и книжных издательствах. Был страстным путешественником, побывал в Западной Европе, Крыму, на Кавказе, в Персии, Палестине, Турции. Во многих поездках его сопровождал художник-карикатурист Павел Щербов.
В 1898 года Чикин увлекся астрономией, разработал оригинальные методы шлифовки и полировки линз. Его книга «Отражательные телескопы. Изготовление рефлекторов доступными для любителей средствами» (1915) стала настольной для многих астрономов нашей страны, как любителей, так и профессионалов. Был одним из учредителей Русского общества любителей мироведения.
С 1919 года до конца жизни работал в Государственном оптическом институте в Ленинграде. Автор множества статей по астрономии и оптике, носил неформальный титул «отца любительского телескопостроения» в СССР. Похоронен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге.
*****
Путешественники останавливались на ночлег то в тропических джунглях, то в болотистой чаще, то на миссионерских станциях, где среди остроконечных хижин можно было встретить свежепостроенную деревянную церковь, новую школу и дом священника, европейца, американца или даже кого-то из местных, «чуть ли не из зуахелей, который, конечно, лучше всякого белого понимает дух своих собратьев и, имея на них большое влияние, с утра до вечера занят просвещением своей обширной паствы». Фотографии, зарисовки, записи в дневнике — Чикин и Щербов с завидным педантизмом фиксировали все увиденное. После многих дней очень непростого пути путешественникам открылся вид на Килиманджаро с утеса небольшой горы Бура.
Слева: Среди носильщиков из племени ваника, пишет Чикин, встречаются «субъекты даже с чертами, не лишенными приятности. Одежда по большей части состоит из куска замусленной материи, играющего роль плаща или обернутого вокруг бедер. Голову они обривают выше лба, ушей и затылка , оставляя четырехугольник волос»
Справа: Носильщик из племени макуа
«Я увидел несколько женщин с колодками на шее, которые они поддерживали руками. С первого взгляда я не понял, что это такое. Мне и в голову не пришло, что это невольничий караван!» Фото: АРХИВ РГО
«Носильщик Фарган, который знал уже, что я с нетерпением ожидаю увидеть Килиманджаро, как только подошел я к месту привала, тотчас же схватил меня за руку и потащил вперед. «Кили, бана, Кили!» — говорил он. Я прошел за ним несколько шагов, пристально разглядывая далекие горы на горизонте и повторяя: «Где, где?» «Гапа, бана, гапа, ангалия! (Здесь, господин, здесь, смотри!)», — отвечал Фарган, протягивая вперед руку и указывая вдаль. Я сделал еще несколько шагов и остановился. Передо мной открылась величественная Килиманджаро. Громадным уединенным массивом поднимался этот фиолетовый двуглавый великан, увенчанный блестящей диадемой вечных снегов, сверкающей на голубом фоне неба; сизые тучки ползали по его едва заметным утесам. «Так вот она, Килима-Нджаро!», — повторял я, глядя с каким-то радостным чувством на эту высочайшую вершину Африки. Я не сводил с нее глаз, и когда мы после маленькой передышки снова двинулись, я все еще продолжал смотреть на нее, пока наконец ее девственные снега снова не скрылись за отрогом горы Бура». Тем временем саванна Серенгети с бесчисленными стадами антилоп, жирафов и зебр сменилась наконец высокоствольным банановым лесом, покрывающим склоны Килиманджаро. Здесь экспедиция была вынуждена разделиться: Чикин и Щербов страдали от лихорадки и остались в лагере ждать англичан, ушедших обменивать мушкеты на слоновьи бивни. Но лукавые туземные князьки выманили у них под разными предлогами большую часть товара в обмен на два бивня, так что в целом предприятие оказалось убыточным. Вернувшись в лагерь, незадачливые коммерсанты организовали охоту, надеясь подстрелить слона. Но, несмотря на обилие слоновьих следов, встретить ни одного не удалось, вся добыча охотников состояла из гиппопотама, нескольких обезьян и дюжины цесарок. Итак, мушкеты кончились, последние связки бус и куски ткани были обменены на копья, щиты, браслеты и ожерелья из проволоки и цепочек, приступы малярии отступили, и экспедиция двинулась в обратный путь.
Носильщики, столь необходимые путешественникам, оказались также источником множества проблем, жалуется в дневнике Чикин. Они неоднократно поднимали бунты (на рисунке) или сбегали. В Серенгети два беглых носильщика были убиты бродячими масаи. Фото: АРХИВ РГО
«Удаляясь от леса, я все чаще и чаще оборачивался назад посмотреть, как на темной зелени деревьев все выше и выше поднимались к небу ясные вершины Кимавензи и Килима-Нджаро. Утро было чудесное, и после двухчасового марша Килиманджаро явилась наконец перед нами во всей своей красе. Прямо из равнины почти на пять верст вверх над ней возвышалась эта фиолетовая двуглавая громада, ярко облитая серебряным венцом своих недосягаемых снегов на безоблачной синеве неба. Только на груди ее, точно жемчужное ожерелье, покоилась длинная нить облаков. Я сделал два быстрых наброска горы: один по выходе из лесу, а другой в Серенгети, в 2–3 часах пути от нашей стоянки».
