 |
Никто точно не скажет, как долго еще простоит прекрасная Венеция. И надо полюбоваться ею «при этой жизни», пока в городе хозяйничают не дайверы, а гондольеры и пока в нем все еще рождается романтика
Потомственный впенецианец Адриано Дабала всегда одет щегольски: широкополая соломенная шляпа с лентой, брюки со стрелками, тельняшка, а в непогоду еще элегантная кашемировая куртка на пуговицах. Синьор Дабала — представитель одной из самых романтических профессий на свете: он гондольер. Его рабочий день начинается утром на площади Сан-Марко — оттуда в любое время года и в любую погоду Адриано забирает первых туристов, желающих совершить прогулку по Венеции на лакированной красавице-гондоле. Этот город для Адриано такой же родной и любимый, как лицо матери. Он знает каждый канал, каждый тупичок со ступеньками, сходящими в море, каждую узкую пешеходную улочку-калле на суше между домами — таких в Венеции тоже много.
— Все мои предки до десятого как минимум колена родились и выросли здесь. Моя прапрапратетушка Мария Антоньетта Клари была возлюбленной самого Наполеона, когда он вторгся в Венецию, — с гордостью говорит 51-летний синьор Дабала, катающий нас по Каналь-Гранде.
Рыба, которая тонет
По данным Межправительственной группы экспертов по изменению климата (IPCC), за последние 100 лет уровень воды в Мировом океане поднялся примерно на 25 сантиметров. Причины медленного, но верного погружения уникального города в море не только в глобальном потеплении, но и в человеческой деятельности: 90% воды до 1960-х годов венецианцы добывали из артезианских бассейнов, в результате грунт осел на шесть сантиметров за 35 лет.
В 1971 году по распоряжению Управления по водным ресурсам Венеции забор воды из-под земли был запрещен. Процесс оседания почвы замедлился, но не остановился. Учитывая этот факт наряду с глобальным потеплением и сильными приливами, IPCC дает пессимистичный прогноз: в ближайшие 100 лет море может подняться еще на 50 сантиметров. Если такое случится, все улицы и площади окажутся под водой, первые этажи домов будут затоплены. Венеция станет необитаемой.
Времена, когда исследователи высекали отметки на стенах домов, чтобы наблюдать, на сколько поднимается море, остались в прошлом. Сегодня колебания моря с большой точностью фиксируют мареографы — металлические капсулы с электронными датчиками, которые из воды передают сигналы-данные напрямую в компьютеры метеостанций.
*****
— Во времена моего детства Венеция была другой. Жили мы, родители, я и сестра, в том доме, направо за мостом Калатравы. Моста тогда никакого тут не было. И туристов было тогда немного, да и то только летом. На пешеходных улочках и во дворах играли дети. Мы, мальчишки, гоняли мяч, девчонки прыгали в классики. А сейчас ни одного ребенка не увидишь. — Адриано плавно ведет гондолу по Каналь-Гранде, то и дело громко обмениваясь приветствиями с проплывающими мимо коллегами: «Чао, Антонио! Как дела? Отлично! Отлично! О-о-о! Чао, Фабио! Хорошо! А у тебя?»
— Раньше, когда я был маленьким, — продолжает он, — существовала традиция: по воскресеньям семейства совершали прогулку по каналам. Муж, жена, их дети и пожилые родители усаживались в лодку и выплывали. В погожий денек такой трафик бывал, какого сейчас не случится, даже если тысяча туристов в гондолы сядут. Люди в лодках переговаривались, качаясь на волнах, обменивались новостями. Так они показывали себя, наслаждались морем и солнцем. В городе кипела жизнь. Вот здесь, на калле делла Мандола, была замечательная булочная, такой вкусный хлеб пекли! А вон там, в следующем палаццо, — молочная лавка. Сейчас одни сувениры повсюду. А в тех продуктовых магазинах, что еще остались, цены туристические — в два-три раза выше, чем на континенте. Поэтому венецианцы уезжают из города.
Первые упоминания о гондолах в письменных источниках появились в 1094 году. Уже тогда они были типично черного цвета: их смолили, чтобы они не протекали
За последние 10 лет население Венеции сократилось вполовину. В 1966 году в историческом центре города было 120 тысяч жителей, а сейчас осталось меньше 60 тысяч. Венецианцы переселяются на континент, в пригороды. Адриано тоже семь лет назад переехал в Скорце, городок в 25 километрах отсюда.
— Жизнь в Венеции делают невыносимой две проблемы, — сетует гондольер, — климат и туризм. Высокая вода — это пустяк. Мы, местные, к ней привыкли. Когда море заливает улицы и площади, натягиваем резиновые сапоги до бедер — и вперед. Страдают разве что владельцы магазинов первых этажей, у них затопляет товары в кладовых. Настоящая беда в том, что высокая влажность разъедает дома. Изнутри и снаружи. Часто случаются короткие замыкания и пожары.
В большинстве венецианских палаццо деревянные потолки, перегородки, полы, и вспыхивают они моментально. До зданий в узких калле можно добраться только пешком, так что пожарным приходится бегать по городу с лестницами в руках. Реставрация домов большинству не по карману. Муниципальные власти жилыми домами не занимаются, даже если это средневековые постройки: квартиры в частной собственности, а значит, жильцы сами должны ремонтировать дома. Некоторые продают квартиры турагентствам, медицинским и адвокатским конторам. Кто-то сдает апартаменты туристам, но для этого все равно нужно сделать ремонт. Те, у кого нет денег ни на ремонт, попросту его бросают — закрывают на ключ и переселяются в пригород. В городе остались почти одни пожилые люди, которые не представляют себе жизни в другом месте. Одна из них — мама Адриано.
— Ей 76 лет, и она ни за какие блага не покинет Венецию. У нее здесь старинные подруги, держатся все вместе: ходят в одну и ту же лавку за хлебом. Мы с сестрой навещаем ее по выходным и праздникам, привозим продукты с материка, там они дешевле. У каждой семьи здесь есть моторная лодка, а в гараже на материке — машина. Венецианцы держат автомобили для поездок к родственникам или путешествий. А в лагуне можно пере двигаться только по воде, пешком или на велосипеде. Мусорщики, например, ездят на велосипедах с тележками: утром проезжают по кварталам от двери к двери и собирают пакеты. Главное — не проспать и выставить мусор за дверь не позже семи утра. Потом отходы со всего города свозят на специальное судно, которое переправляет их на один из островов для утилизации. Полиция, аварийная служба, пожарные, врачи — все плавают на катерах. Катера скорой помощи оборудованы точно так же, как машины скорой помощи, но в кабину помещается только пациент на носилках, а врачи стоят на корме... А вот и карабинеры, видите, на синем катере? Темнеет. Надо фонарь на нос поставить. Один раз уж оштрафовали меня на 150 евро за то, что без света шел.
В распоряжении современных пассажиров есть мягкий диванчик на две персоны и кресла, покрытые ярким бархатом с помпонами
Адриано ставит на нос гондолы фонарь на подставке, протягивает шнур к корме, где расположена розетка. По правилам навигации в Венецианской лагуне, фонарь нужно включать, когда наступают сумерки. У гондольеров много правил, как и у водителей автомобилей. Например, при высокой воде нужно внимательно смотреть на знаки, указывающие на высоту прохода под мостами, чтобы не разбить голову или корму гондолы. А главное, пожалуй, то, что на гондоле запрещено выплывать за пределы лагуны, в открытое море.
— Я с гондолами связан с малолетства, — рассказывает Адриано. — С 11 лет занимался спортивной греблей на венецианских лодках. Это один из традиционных видов спорта в городе. Начинали мы с лодок под названием «пуппарин». Они узкие и длинные, но короче гондолы на два метра, с высокой кормой. Управлять ими немножко проще. Мы участвовали в регатах. В 1978 году я занял первое место, в 1979-м — второе. Еще до этого, когда мне было пятнадцать, меня попросили поработать месяц на гондоле, подменить заболевшего гребца. Так я приобрел первый профессиональный опыт. Во времена моей юности профессия гондольера была сезонной, с мая по сентябрь. Туристический сезон заканчивался, и гондольеры возвращались к своим основным ремеслам. Чаще всего они были малярами, булочниками, каменщиками, гидравликами. Но в начале 1990-х словно шлюзы открылись — туристы едут круглый год. С тех пор гондольеры востребованы всегда и в любую погоду.
В 1986 году, после окончания факультета физической культуры в Туринском университете, Адриано устроился на работу учителем физкультуры в одну из школ Венеции. В том же году сдал экзамены на гондольера и получил лицензию. Редкий шанс. Конкурс гондольеров объявляет администрация города и делает это нечасто: последний состоялся в феврале 2013 года, до этого 10 лет не было.
— Профессия гондольера сегодня считается денежной, престижной. Попасть в этот круг постороннему почти невозможно, — говорит Адриано. — В первую очередь новость о конкурсе распространяется в профессиональной среде. Поэтому большинство кандидатов — это протеже гондольеров, их родственники и друзья. Они обучены навыкам навигации своими же покровителями и успешно сдают экзамены. Экзаменов два: практика и теория. Строже всего оценивается умение виртуозно управлять гондолой в узких каналах лагуны. Теорию — историю Венеции, правила навигации и какой-то один иностранный язык — сдать не так сложно. После экзаменов гондольер обязан отучиться год на специальном курсе, который организует Институт по сохранению гондолы и защите прав гондольеров. Там и подтягивают его культурный уровень. В 1986-м из 200 кандидатов приняли 50 человек, в том числе меня. Сейчас в Венеции 425 гондольеров с собственными судами, и 150 сменщиков, у которых нет гондол.
Перед каждым поворотом Адриано издает громкое и отрывистое: «Оэ-э... оэ-э...».
— Этот сигнал у нас вместо клаксона, — поясняет он. — Вдруг за углом навстречу идет лодка? Мы, гондольеры, почти все знаем друг друга в лицо. И пообщаться любим на венецианском диалекте. Можно на весь Каналь-Гранде кричать — никто не поймет, кроме местных, даже итальянцы.
— На чужих лодках я плавал недолго, приобрел свою, — продолжает Адриано рассказ. — Гондолу в магазине не купишь, ее строят по заказу на небольших лодочных верфях. Раньше в Венеции таких верфей было несколько десятков, осталось три. Впрочем, гондольеров тоже поубавилось. В XVI–XVII веках было 10 тысяч гондольеров! И все — личные гребцы в богатых домах знатных синьоров. Вот на этой верфи на канале Мендиканти мне сделали мою первую гондолу. Пару лет назад я продал ее актеру Энтони Хопкинсу. Лично с ним пообщаться не довелось, только с его секретарем. Гондоле было 30 лет, я хотел купить новую, а Хопкинсу она понадобилась для съемок фильма «Город финального назначения». Мы потом, когда смотрели кино, узнали там нашу старушку. Как он на нас вышел? Да просто обратился в Ассоциацию гондольеров, а те всегда в курсе, кто продает гондолу. Когда лодку выставляют на продажу, ей на нос ставят крест из дощечек, на нем пишут телефон и адрес владельца. Вон одна плывет такая, видите? Сейчас гондола на заказ стоит 40–45 тысяч евро.
Роскошь передвижения
Гондола состоит из 280 отдельных частей, изготовленных из восьми пород дерева — лиственницы, ели, дуба, вяза, вишни, красного дерева, ореха и липы. На сооружение одной гондолы уходит 3–4 месяца. Ее традиционная длина — 11 метров, ширина внутри — около 1,5 метра, вес доходит до 600 килограммов.
Одна из особенностей венецианской лодки в том, что она асимметрична: левый бок шире правого. Такая конструкция позволяет легко управлять лодкой при помощи одного весла.
На носу лодки можно заметить украшение из металла, по форме напоминающее гребень. Это традиционный символ гондолы. Шесть зубцов спереди обозначают шесть кварталов Венеции: Сан-Марко, Сан-Поло, Санта-Кроче, Кастелло, Дорсодуро и Каннареджо. Верхняя часть гребня называется шляпой дожа (Cappello del doge), полукруглая выемка слева над зубцами символизирует морской бассейн Сан-Марко, а его изогнутая линия — мост Риальто. Единственный зубец c противоположной стороны — остров Джудекка, самый большой в лагуне, рукоятка гребня — Каналь-Гранде.
*****
Гондольеры работают по сменам: три дня через три. Рабочий день начинается в девять утра и может продолжаться до полуночи, до последнего клиента. Адриано выезжает из дома около семи утра, проезжает 20 километров до пригорода Венеции — Местре, оставляет машину на бесплатной парковке. Остаток пути на остров — по мосту Свободы — он проделывает на автобусе. Пять минут — и вот она, пьяццале Рома, которую называют автомобильными воротами Венеции. Здесь цена на парковку сумасшедшая: 20–40 евро за восемь часов, поэтому Адриано и делает пересадку. За пьяццале Рома начинается пешеходная зона. Адриано приходит на причал возле церкви Санта-Мария-делла-Салуте, где у его гондолы персональное «парковочное место». Он проверяет, все ли в порядке, вытирает насухо сиденья и пол. Затем переплывает через Каналь-Гранде и занимает исходную позицию на пристани Сан-Марко. Ждать туристов долго не приходится: минут 10–15, максимум полчаса. Одних покатал, высадил на берег, посадил других.
— О, сколько в день — сказать не могу, профессиональный секрет! — смеется Адриано. — До 1990-х наблюдался качественный туризм, теперь количественный. Раньше иностранцев приезжало намного меньше, но они были синьорами — богатыми и благородными. Останавливались в роскошных отелях вдоль Каналь-Гранде, нанимали гондолу на несколько дней и плавали на ней по музеям. Сейчас большинство туристов — люди плохо воспитанные. К гондольерам, относятся, как к прислуге. Даже если не говорят по-итальянски или по-английски, все равно чувствуется их отношение. Неприветливые, раздраженные. Особенно французы — те вообще считают себя хозяевами жизни. Очень надменные. Русские? Нет, русские вежливо себя ведут, только не понимают ни слова. Из России не так много туристов, больше приезжают из Китая и Японии. Этих никакая погода не пугает: хотят кататься на гондоле и все тут… Пару лет назад зимой в сильный ветер я чуть не пошел ко дну с четырьмя туристами на борту. Тогда волны поднялись, небо заволокло, и только мы отчалили от пристани Сан-Марко, как нас задел морской трамвай, вапоретто. В напряженной обстановке он просто нас не заметил: бок моей гондолы разбил в щепы. Хорошо, что мы были в нескольких метрах от пристани. Я вернулся назад и высадил людей. Они даже испугаться не успели. Потом суд признал виновным в аварии водителя вапоретто. Мне выплатили страховку на починку гондолы. Стала как новенькая!
В гондолу стандартного размера помещается четыре-пять пассажиров. Получасовая прогулка по каналам стоит 80 евро независимо от количества человек . Некоторые клиенты бронируют гондолу на день-два по случаю свадьбы или юбилея.
— Катаю туристов примерно до часу дня, — продолжает Адриано, — потом у меня есть маленький перерыв на обед. По очереди с коллегами бегаем обедать в наш «офис» — специальный деревянный домик на причале. Я обычно ем панини (сэндвичи по-итальянски. — Прим. ред.), которые готовит моя жена Марибель. Перекусил — и снова за работу. Да, туристы не дают отдохнуть: их столько за день перед глазами проходит, что потом даже одного вспомнить трудно. Правда, было исключение из правила… Одну милую туристку из Испании я никогда не забуду, — смеется Адриано и смотрит на Марибель, которая все это время тихо сидела в гондоле и терпеливо, явно вопреки своему активному темпераменту, слушала мужа.
Поможет Моисей
5,493 миллиарда евро — таков бюджет проекта по спасению Венеции от наводнений. В лагуне возводятся электроплотины MOSE (Modulo Sperimentale Elettromeccanico — Экспериментальный электромеханический модуль; кроме того, Mosè — это «Моисей» по-итальянски). Конструкции будут состоять из мобильных стальных шлюзов длиной от 18,5 до 29,2 метра, шириной 20 метров и толщиной от 3,5 до 5 метров. В штиль шлюзы должны покоиться на бетонных базах, стоящих на дне моря. А во время прилива будет запущен процесс их подъема, аналогичный поднятию мостов. Плотины рассчитаны на сдерживание приливов высотой до трех метров.
*****
Марибель, жена гондольера Адриано Дабала , уже освоила все премудрости профессии мужа и готовится сдавать экзамен
— О, это было так романтично! — вспоминает с улыбкой Марибель, 51-летняя испанка из Овьедо. — Я приехала в Венецию как туристка, гуляла, потеряла счет времени и спросила у симпатичного гондольера, который час. А он мне: «Час любви...» Я не растерялась — и в ответ: «Я готова!»
— Она была такая веселая, жизнерадостная, — подхватывает Адриано, с нежностью глядя на жену. — Шла совсем одна и улыбалась. Потом восседала на носу гондолы, как королева, крутилась и так, и эдак, позировала, когда я ее фотографировал...
— Я вообще очутилась в Венеции случайно! — перебивает мужа Марибель. — Выиграла в лотерею морской круиз вдоль берегов Италии и Греции! Бесплатный! Местом отправления и возвращения лайнера был венецианский порт. На борту я познакомилась с кучей людей, но они сразу после возвращения в порт разъехались по домам. У меня же еще день оставался до самолета. И этот последний день я пошла прогуляться по городу и познакомилась с Адриано! Вот ведь судьба!
— Я проводил ее до отеля. Как оказалось, она шла в противоположную сторону. Заблудилась бы, если б со мной не встретилась.
Они поженились через пять лет, в марте 2007-го. Свадьбу играли в Овьедо, в доме невесты, как положено. Кстати, раньше браки между туристками и гондольерами были частым явлением. Сейчас таких меньше. Марибель ни разу до того не была замужем, у Адриано двое взрослых детей от первого брака. Общих детей у них нет, но зато есть одна на двоих страсть — к Венеции и гондолам. Более того, скоро они станут первой супружеской парой гондольеров в истории Венеции! Марибель готовится к экзамену гребцов на гондоле. Пока есть только одна женщина-гондольер — это 27-летняя Джорджа Босколо, дочь гондольера Данте Босколо. Но у Марибель есть все шансы стать первой гондольершей-иностранкой.
— Я Венецию люблю всякую: и солнечную, и пасмурную. В первый раз за весло взялась три года назад, — рассказывает Марибель. — Это Адриано меня подтолкнул, все просил: «Попробуй». Я хотела, потому что мне нравится учиться делать что-то новое. Но ужасно боялась! Оказалось, это не тяжело.
Адриано протягивает руку жене, помогает ей выбраться из пассажирского отсека на корму и передает весло. Хрупкая с виду, Марибель уверенно ведет гондолу по Каналь-Гранде и запевает чистым звонким голосом: «О, Венеция, ты моя любовь. Я увидела тебя и сразу влюбилась...» А потом еще одну песню на испанском и еще одну на венецианском диалекте. Проплывающие мимо гондольеры восхищенно восклицают: «Марибель, ты потрясающая!» «Спасибо, Фабрицио! Я знаю!» — с широкой улыбкой отвечает она. Туристы глазеют, сворачивая шеи. Ведь гондольеры давно уже не поют для туристов. Если кому-то захочется поплавать под музыку, ему предлагают услуги профессионального музыканта. А гондольеры поют, когда душа поет. Адриано любуется женой, под ее счастливое пение в нем пробуждается романтик, и он рассказывает красивую легенду о том, откуда в Венеции появились гондольеры: «Однажды, давным-давно, двое юных влюбленных никак не могли найти место на венецианских улочках, где бы укрыться от посторонних глаз и побыть наедине. Месяц исполнился состраданием к их любви, сошел с неба и опустился на воду канала в виде сияющей гондолы. Юноша и девушка взошли на нее и плавали всю ночь, наслаждаясь своей молодостью и любовью…»
